В средневековой истории Средней Азии большую роль занимают наследники золотоордынских ханов, то есть потомки Джучи. Как известно, когда Потрясатель Вселенной разделил завоеванные земли, территории нынешних Семиречья и Средней Азии (кроме Хорезма) достались второму сыну Чингисхана Чагатаю. Он умер в 1242 году. Его потомки утратили главенствующие позиции в Средней Азии в 1370-х годах, потерпев поражение от хромого Тимура, и укрепились лишь в Моголистане. Но империя тимуридов пала под ударами шейбанидов менее чем через сто лет, и с тех пор и до середины XIX века здесь сменилось несколько династий из разных ветвей Джучи. В сегодняшнем рассказе о казахском хане Тауекел бахадуре взаимоотношения с бухарским ханом Абдаллахом II будут играть центральную роль.
Возвращение блудного сына
Предания донесли до нас, что отец Тауекеля Шигай долгое время был в оппозиции к Хакназар хану и даже поддерживал шейбанидов. В очередной войне за обладание городами на Сырдарье отец с сыном выступили на стороне бухарцев, во всяком случае, при осаде Созака Тауекел был одним из основных полководцев Абдаллаха. А возвращению молодого султана в родные степи предшествует романтическая история. Когда-то Шигай встретил молодую и красивую девушку Кунсану, влюбился, а девушка ответила взаимностью. Но отец девушки, зная о натянутых отношениях между Хакназаром и Шигаем, не осмелился выдать дочь за мятежного султана. Свадьба не состоялась, но одну ночь молодые все же провели вместе. Плодом этой любви и явился Тауекел. О существовании сына Шигай узнал много позже и как-то темной ночью выкрал Кунсану с сыном из дома мужа. А на следующий день дозорные Хакназара задержали группу всадников с женщиной и ребенком, пытавшуюся перейти в бухарские владения, и, признав в пленниках важных особ, привели к хану.
Хакназару казнить бы изменника, а маленького мальчика отдать на воспитание аталыку, но родственные связи оказались сильнее интересов государства, и он, вняв мольбам женщины не разлучать их, решил отпустить пленников, дав сопровождение. Хан вынул из ножен кинжал и направился к султану, чтобы перерезать веревку, которой были связаны руки Шигая. Пленник испугался, что хан хочет собственноручно казнить его. Ужас исказил лицо несчастного, он бухнулся на колени, прося прощения и уверяя в своей преданности. Такое поведение и неприкрытый страх не ускользнули от внимания присутствующих. Хан, не скрывая своего удовлетворения, усмехнулся, а лица туленгутов Шигая и женщины выразили презрение.
Но Шигай не сдержал клятву верности и сразу ушел к своему покровителю – Абдаллаху, а при прибытии к себе велел казнить всех свидетелей своего позора. Предание гласит, что когда Тауекел повзрослел и стал одним из лучших полководцев Бухары, к нему явился один из казахских батыров и рассказал ему правду о матери. Тогда Тауекел и ушел от Абдаллаха и вернулся в Дешт-и-Кипчак.
Восшествие
Но это лишь легенда. Официальные источники говорят, что он сын Шигая от Яхшим бегим, его старшей жены, дочери одного из беков Кашгара (Моголистана). Так или иначе, Тауекел вырос могучим батыром, искусным воином и военным стратегом.
А после смерти Хакназара, как часто случается в кочевом обществе, в ханстве начались неурядицы, и этим воспользовался упомянутый выше бухарский хан Абдаллах. По-видимому, именно он помог Шигаю занять трон казахского ханства. Ибо за недолгое правление Шигай оставался верным Абдаллаху, а казахи оказались в вассальной зависимости от Бухары. В одном из совместных походов на противников Абдаллаха он погиб. Восшествие на казахский престол Тауекеля восточные летописцы датируют 1582 годом. Но это нелегко было сделать. Молодому претенденту пришлось повоевать за трон отца. В этой борьбе ему помогли все тот же Абдаллах и племена Младшего жуза. О помощи младшежузовцев источники молчат, но тот факт, что байулинец Жиенбет (жырау, би и полководец) из рода Тана первым возвеличил его перед народом и своими песнями, крылатыми выражениями, а когда надо, и ополчением, передавался из уст в уста до недавнего (в историческом смысле) времени. Кстати, вот еще одна романтическая история, которая поможет нам получить представление о характере хана. Великого певца приволокли к хану на аркане, требуя суда над ним. Выяснилось, что жырау осмелился влюбиться в семнадцатилетнюю красавицу Есенбике — дочь самого богатого бая из могучего рода Байулы. Отец не захотел отдавать дочь за жырау, тогда он с согласия красавицы выкрал ее и увез в горы Индера. Посланная родственниками невесты погоня схватила беглецов, но, зная особое отношение хана к нему, отец не посмел самолично расправиться с виновным. Жырау за нарушение незыблемых законов предков приволокли на суд к самому хану.
— Что ты натворил, жырау? — сурово спросил у него хан.
— Разве может отвечать на вопросы певец со связанными руками? — ответил тот.
Хан приказал развязать ему руки, и тогда Жиенбет-жырау схватил висевшую на стене домбру и спел песню, которую до сих пор помнят в аулах:
В осенние хмурые дни, налитые летним соком,
Пьянеют бараны и косматые верблюды.
В весенние бурные дни, разгоряченные первым солнцем,
Пьянеют могучие быки и крепкогрудые кони.
Певца пьянит любовь круглый год —
В неистовый зной и в лютую стужу…
Вечно пьяный от любви, оказался я перед тобой.
Вот моя голова: убей Любовь, мой хан!..
Тауекел хан улыбнулся.
— Как я понял, пьяны были оба, — сказал он отцу невесты. — Какая слава пойдет о тебе, если запорешь дочь вместе с зятем? И разве склеишь разбитую пиалу? А в том, что она разбита, ни у кого нет сомнений. Не лучше ли простить!..
Поэт, богослов, бахадур
А вот среднеазиатские летописи характеризуют Тауекеля как очень набожного, но в то же время исключительно воинственного человека. Хафиз Таныш в «Шараф-наме-йи шахи» пишет: «Когда хан Абдаллах II прибыл в Джизак, то с казахскими воинами к его победоносному войску здесь присоединился Шигай хан, пользовавшийся его особенным расположением. Абдаллах хан назначил в авангард войска одного из казахских султанов Шигай хана и его сына Тауекел-султана (Таваккул-султана), «который по храбрости, смелости и мужеству является единственным во всём мире (буквально — в горизонтах) и славится в Дешт-и Кипчаке». О воинственности Тауекеля говорит и приставка к его имени — бахадур. Этим эпитетом казахи наградили, кроме него, только Абылай хана. Тауекел в совершенстве владел персидским языком, на котором писал стихи в стиле Маснави.
Тауекел хан, как и все казахские ханы XVI — XVIII веков, вел борьбу с ойратами под лозунгом священной борьбы с неверными. Мусульманское самосознание подчеркивается Тауекел ханом в его письме к ташкентскому правителю Барак хану Шибаниду: «Мы оба потомки Чингис хана, связаны узами родства. Кроме того, оба мы мусульмане, единоверцы. Окажи мне поддержку, и мы вместе отомстим кафирам». Во многих южноказахстанских и среднеазиатских городах, которые подчинились его власти, хан тесно общался с духовенством, строил мечети и медресе. Тауекел хан был членом суфийского ордена «Накшбандийя». Как и многие казахские ханы, он был мюридом (учеником) у известных шейхов. О религиозности казахского государя сохранились сведения в «Зийа ал-кулуб» Мухаммад Аваза. Оно представляет собой жизнеописание шейха ордена «Накшбандийя» — Ходжи Исхака (Хазрат-и ишана). Имя Тауекеля часто упоминается в письменных источниках, описывающих время правления его отца — Шигай хана.
Война и мир
В первое время после восшествия на престол Тауекел оставался верным вассалом Абдаллаха. Но вскоре ушел от него, так как «почувствовал» опасность со стороны патрона. Абдаллах пришел к власти незаконно и многих своих конкурентов устранил при помощи Тауекеля, а потому последний был опасен ему как нежелательный свидетель. Кроме того, Тауекел, будучи джучидом, мог претендовать и на трон самого Абдаллаха. Все это и растущая мощь казахов предопределили неизбежность охлаждения между ханствами, а впоследствии между шейбанидами и казахами вспыхнула новая война. Поводом послужило то, что Абдаллах не сдержал своего слова и не вернул казахам некоторые города, утраченные в смутное время междуханствования после смерти Хакназара.
В 1590 году Тауекел собрал всеказахский курултай в Созаке, где было принято решение «возвратить земли предков с оружием в руках». Но молодой хан прекрасно осознавал всю трудность такого предприятия, а потому не стал торопиться с выступлением в поход, но начал основательную подготовку. Кроме всего прочего, необходимо было обезопасить тылы. Хотя ни одно из соседних государств не было настроено миролюбиво, основным и самым сильным противником оставались потомки все того же Абулхаира, владевшие среднеазиатскими оазисами и, в первую очередь, Абдаллах. Остальные же при всей своей алчности и враждебности не могли покуситься на казахов. Но и моголы, и сибиряки, и ногаи, и ойраты были опасны тем, что могли воспользоваться ситуацией, если начнется война с Бухарой. Поэтому было необходимо заручиться если не помощью, то хотя бы твердым нейтралитетом этих соседей. И это удалось. В Сибирь к правителю ханства Сейдяку было отправлено посольство во главе с Кадыргали бием и племянником самого хана Ораз-Мухаммед султаном для заключения политического и брачного союза (одна из сестер хана должна была выйти замуж за самого Сейдяка). Ойратам, занятым междоусобицами, не было дела до казахов, ногаи также погрязли в собственной смуте.
Но Тауекел не оставлял планов по созданию противобухарской коалиции. Самым надежным партнером в войне с Абдаллахом мог выступить Иран. Вспомним, что когда-то Касым хану удалось объединить усилия с Исмаил шахом против Мухаммеда Шейбани. Но теперь соотнестись с шахом было физически невозможно, так как Абдаллах надежно перекрыл все дороги, объявив казахам экономическую блокаду. И тут повезло. Вернемся немного назад.
Из русских архивных документов известно, что в 1594 году Кул-Мухаммед, посол Тауекел хана в Московском государстве, получил известие о прибытии в Москву послов Сефевида шаха Аббаса I. Казахский посол предпринял активные попытки установить контакт с сефевидскими послами. Свою цель Кул-Мухаммед объяснял довольно ясно: «Нам с кизылбаским сослатца и стоять бы с кизылбаским на бухарсково». Ему удалось встретиться с послами шаха Аббаса I. Встреча была выгодна и для Сефевидских послов. Заключив в 1590 году очень тяжелый для государства мирный договор с Османской империей (а Бухарское ханство поддерживало тесные связи с Турцией и выступало ее союзником), шах Аббас I искал себе союзников в предстоящей войне. В результате этого в Казахское ханство вместе с Кул-Мухаммедом и русскими послами отправился «шахов человек Дервиш-Магмет». Также и Кул-Мухаммед послал своего доверенного человека к сефевидскому шаху. Возникает попутный вопрос: «А что делали казахские послы в Москве?». Дело в том, что вскоре по прибытии в Сибирь Ораз-Мухамед с домочадцами (в том числе с матерью самого Тауекела Яшим бегим), Кадыргали би (Кадыргали Жалаири – первый казахский историк) и Сейдяк попали в плен к русским в строящемся тогда Тобольске и были отправлены в Москву. Вот освобождение своего племянника и стало целью посольства, отправленного ханом к царю Федору Ивановичу (сын Ивана Грозного).
Попутно Кул-Мухаммед должен был договориться с царем о взаимной торговле и, главное, о поставке русскими огнестрельного оружия казахам. «Абдаллах хочет подчинить ногаев, — убеждал посол царских дьяков, — соединить свои силы с Крымским ханством, упрочить свои связи с османским султаном и вернуть Поволжье, на которое имеет право, как потомок Джучи». Имел ли такие далеко идущие планы хан Бухары, неизвестно, но увещевания казахского посла имели лишь частичный успех. Годунов (фактически правитель Московии после смерти Ивана Грозного) от имени царя отделался обещаниями, призывал казахов воевать за Бухару, а еще поймать все еще сопротивляющегося Кучума (хан Сибири) и выдать русским. Не вернули русские и Ораз-Мухаммеда (вообще, история пленения этого султана и его жизнь в Московском государстве очень интересна, и мы когда-нибудь расскажем о ней в отдельном материале).
Но одно важное значение это посольство все же имело. Доподлинно неизвестно, о чем договорились Аббас шах и Тауекел через своих послов, но тот факт, что время похода казахского хана на Ташкент и Самарканд точно совпало с наступлением иранского шаха на Хорасан, заставляет думать, что коалиция была и действовала. Когда в 1598-1599 годах казахские ханы включили в свое государство города Туркестана, а также Ташкент и Фергану, сефевиды установили свою власть почти над всеми городами Хорасана – Нишапуром, Мешхедом, Гератом и Мервом. Где-то в то же время умер Абдаллах. Официально сообщалось, что это случилось от болезни. Говорят, сердце последнего могучего шейбанида не выдержало вести о сокрушительном поражении от казахов под Ташкентом, и у него случился инфаркт миокарда. Злые языки утверждают, что его отравил собственный сын Абдумумин, историю о чашке с виноградным соком, поданной любящим сыном больному отцу, еще долго рассказывали на многолюдных базарах Мавренахра. Возможно, это правда, потому что вскоре умер и Абдумумин, и династия шейбанидов на этом закончилось. А ведь великие династии обычно заканчивались на отцеубийцах. Так было после того, как Бердыбек умертвил своего отца Жанибека, и в Золотой Орде прервалась линия Бату хана, а сама Орда очень скоро ушла в небытие. Так получилось и с тимуридами, когда собственный сын Абд-ал-Латиф убил внука Аксак Темира Улугбека, и империя вошла в стадию заката. История повторяется – люди не хотят учиться на ошибках предков.
Преемник
Таким образом, Тауекел вернул былое могущество Казахского ханства. Правда, в боях за Бухару он был тяжело ранен и вскоре умер в Ташкенте. А до того ему удалось обезопасить все свои границы, а ойраты, тихой сапой вклинившиеся в пределы современного Северного и Центрального Казахстана, приняли подданство казахских ханов. Над ними Тауекел поставил одного из своих братьев. Хан умер, да здравствует хан! После смерти Тауекеля трон наследовал его младший единоутробный брат Есим.
У Жанибек хана было 9 сыновей. Самые известные из них — Касым, Адик, Ахмад и Жадик. Шигай хан — сын Жадика. Так вот, начиная с этого момента трон Казахского ханства всегда оставался в руках этой линии, вплоть до Кенесары.
Кайрат САТАЕВ
