«Мир Абая – непостижим», – говорят одни. «Его можно изучать бесконечно», – вторят им другие. «Согласен», – киваю я. Но, взявшись написать о нем в год его 180-летия, поймал себя на мысли, что ничего нового поведать не могу. Я – не абаевед, более того, не литературовед, не литературный критик, даже не учитель – филолог, в конце концов.
И в то же время жизнь Абая, его литературное наследие волнуют каждого, кто хоть раз в жизни соприкасался с ним. Хочется выговориться, рассказать о своих чувствах, прокричать на весь мир… И… не хватает слов – не тот уровень способностей. А потому хочу просто поделиться мыслями, которые возникают в голове после каждого прочтенного стихотворения великого сына степи. Начну издалека…
Долгие века в Великой степи кочевники считались аристократами. Современная история признает этот факт. Номады организовывали походы в земледельческие районы, захватывали власть, создавали государства, оседали и основывали династии. Так было в Китае, Индии, междуречье Тигра и Евфрата (Мавренахр) и даже в далеком Египте. Проходило время, династия дряхлела, деградировала, внуки оказывались неспособными удержать созданное дедами, государство слабело, и тогда из бескрайней степи появлялись новые орды кочевников. История повторялась. Экономика кочевой жизни, конечно же, держалась на скотоводстве. Но немалую долю составляло военное дело. Воины и вольные кочевники не платили налогов со скота, а военную добычу распределял между участниками похода предводитель (вождь, батыр, хан…), не забывая, естественно, про себя. Кроме того, обозначив свои интересы среди оседлых районов, собирали дань с земледельцев и ремесленников. К чему я все это?
Так вот, работать на земле в среде кочевников считалось неприемлемым. Кочевник, прежде всего – воин, защитник, завоеватель. А значит, и платить кому-либо для него означает унижение. И ковыряться в земле под знойным солнцем, рыть канавы, горбатиться с кетменем, убирать сорняки – дело не достойное настоящего властелина, вольного баловня степи. Веками было так. Нет, кочевник не был ленивым, как было принято считать совсем недавно. Разводить скот – ничуть не легче выращивания зерновых. К тому же, животные требуют круглогодичного ухода, чем, например, растение, которое в зимний период дает человеку передышку. Но тяжелый труд в суровых условиях степи компенсировался большей, чем у крестьянина, свободой. Той самой степной демократией, о которой принято говорить сегодня.
Но жизнь – штука сложная, а человек – существо предприимчивое и любознательное. Если на заре времен доместикация лошади, изобретение стремян, штанов, сабли, лука и другого оружия предопределили многовековое доминирование всадника над пешим, то развитие наук и изобретение огнестрельного оружия привели к закату кочевой цивилизации. Уже с середины XVII века стало ясно, что номадизм не выдерживает конкуренции с новыми вызовами. А техническая революция, начавшаяся во второй половине XVIII века, похоронила все надежды на дальнейшее развитие кочевого образа жизни. Началась новая эра в истории человечества. Население обширных казахских степей, пожалуй, дольше всех сопротивлялось нововведениям, тому свидетельство – множество восстаний в разных уголках степи против колониальной политики царской империи. По утверждениям историков, их было более 500, начиная с 1731 года, то есть с момента подписания договора о подданстве между Абулхаир ханом и царицей Анной Иоанновной. Мы знаем только о самых масштабных, как то восстание под предводительством Исатая-Махамбета (1836-1838 гг.), Кенесары хана (1837-1847 гг.) и Абдулгапара Жанбосынова в 1916 году.
Наверное, многие понимали, что маховик истории не повернуть назад, что отныне необходимо приспосабливаться к новым реалиям, что теперь нужно подчиняться новым законам. Но первым и всенародно объявил об этом Абай. Абай – поэт, мыслитель, композитор, просветитель… Каждый, кто писал о нем, подчеркивает эти его качества. А что в нем превалировало? Кто он в первую очередь? Говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Абай – бесспорное тому подтверждение. Но над всеми его талантами я бы поставил один – любовь к своему народу. Только безграничная любовь к людям, только бескорыстное служение им, только безмерное желание помочь дает право беспощадно их критиковать. Вывернуть наизнанку саму сущность человека, безжалостно указывать на недостатки, жестоко высказываться по поводу человеческой зависти, лени, злословия…
Многие его не поняли. Конечно, трудно принять критику в свой адрес. А если такие тяжелые слова адресуются целому народу, то это шокирует. Думаю, Абай именно шокировал своих современников. Но достучаться до людей не смог. И был вынужден сказать: «Есіл сөзім қор болды ау, тобықтының езіне». Каждое его поэтическое произведение высмеивает жадность, завистливость, властолюбие… «Болыс болдым мінекей, бар малымды шығындап…». Одним из самых больших пороков в людях Абай считал лень, безделие. Обличая эти качества, поэт призывал казахов к земледелию, ибо прекрасно понимал, что кочевое скотоводство уже изживает себя:
Түбінде баянды еңбек егін салған,
Жасынан оқу оқып, білім алған.
Би болған, болыс болған өнер емес,
Еңбектің бұдан өзге бәрі жалған.
В то же время Абай призывал зарабатывать на жизнь – любая работа в почете, если человек трудится честно: «Есектің артын жусаңда мал тап». Ему претили бездействие, иждивенчество, тунеядство, попрошайничество…
Да, современники в большинстве своем не оценили творчество великого поэта, как говорится, «нет пророка в своем отечестве». Тогда он написал «Слова назидания». Приступая к статье, думал, что не буду приводить цитаты из «Слов назиданий», но не получилось. Привожу Слово второе полностью.
В детстве мне приходилось слышать, как казахи смеялись над узбеками: “Ах вы, сарты широкополые, камыш издалека носите, чтобы крыши покрыть, при встрече лебезите, а за спиной друг друга браните, каждого куста пугаетесь, трещите без умолку, за что и прозвали—то вас сарт—сурт”.
При встрече с ногаями тоже смеялись и ругали их: “Ногай верблюда боится, верхом на коне устает, пешком идет – отдыхает, и беглые, и солдаты, и торговцы из ногаев. Не ногаем, а нокаем бы следовало вас называть”.
“Рыжеголовый урус, этому стоит завидеть аул, как скачет к нему сломя голову, позволяет себе все, что на ум взбредет, требует “узун—кулака” показать, верит всему, что ни скажут”, – говорили они о русских.
“Бог мой! – думал я тогда с гордостью, – оказывается, не найти на свете народа достойнее и благороднее казаха!” Радовали и веселили меня эти разговоры.
Теперь вижу – нет такого растения, которое бы не вырастил сарт, нет такого края, где бы не побывал торговец—сарт, нет такой вещи, которую бы он не смастерил. Живут миряне в ладу, вражды не ищут. Пока не было русских купцов, сарты доставляли казахам одежду для живых и саван для умерших, скупали гуртами скот, который отец с сыном между собой поделить не могли. Теперь при русских сарты раньше других переняли новшества. И знатные баи, и грамотные муллы, и мастерство, и роскошь, и учтивость – все есть у сартов.
Смотрю на ногаев, они могут быть хорошими солдатами, стойко переносят нужду, смиренно встречают смерть, берегут школы, чтут религию, умеют трудиться и наживать богатства, наряжаться и веселиться.
Мы же, казахи, батрачим на их баев за жалкое пропитание. Нашего бая они гонят из своего дома: “Эй, казах, не для того настлан пол, чтобы ты его грязными сапогами топтал”.
Сила их в том, что неустанно учатся они ремеслу, трудятся, а не проводят время в унизительных раздорах между собой.
О просвещенных и знатных русских и речи нет. Нам не сравняться с их прислугой.
Куда сгинули наши былые восторги?
Где наш радостный смех?
Обидно читать такие слова, правда!? Причем в свой адрес, не персонально, а всего народа. Что уж говорить о современниках, я помню свои впечатления, когда впервые прочел эти строки. Тогда я закрыл книгу и взять ее в руки вторично решился только спустя лет пять-шесть. И снова не смог одолеть всю, отложил еще на несколько лет. Тяжело вычитывать или выслушивать такие речи о себе, а от того, что они правдивы, тяжело вдвойне. Я тоже попытался спрятать голову в песок, уподобившись страусу. Конечно, можно было бы все списать на то, что «тогда время было такое – люди были темные, неграмотные. Уж мы-то другие, мы же образование имеем…». Не получилось. Классик на то и классик, что в любую эпоху звучит свежо и актуально.
Пять лет назад на страницах «ПК» я разбирал смысл одного стихотворения Абая «Интернатта оқып жүр». Никакой оценки мастерства, поэтики, скрытого смысла – все предельно просто. Приводил строку оригинала, давал смысловой перевод на русском и говорил, как понял сам приведенный отрезок. Меня удивила реакция читателей. Самое интересное и прискорбное – читателя казахоязычного. «Оказывается я не вчитывался в Абая, – говорил мне бывший учитель географии, – только прочитав твою статью, я понял, что хотел сказать автор». Сказать, что я удивился – ничего не сказать. Анализ-то был поверхностный.
Вот теперь решил вернуться к тому же опыту, может, разбор еще одного произведения заставит еще одного учителя задуматься и попробовать постичь великого Абая. Приведу одно стихотворение «Бойы бұлғаң»:
Бойы бұлғаң, Сөзі жылмаң
Кімді көрсем, мен сонан
Бетті бастым, Ќатты састым,
Тұра ќаштым жалма-жан.
Өз ойында Тұл бойында
Еш міні жоќ бендесіп,
Түзде мырзаң, Үйде сырдаң,
Сөзі ќылжаң еркесіп.
Бас ќұрасып, Мал сұрасып,
Бермегенмен кетісер.
Адам аулап, Сыпыра саулап,
Байды жаулап жетісер.
Сөз ќыдыртќан, Жұрт ќұтыртќан,
Антын, арын саудалап,
Бұтты-шатты, Үй санатты,
Байдан атты алмалап.
Кедейі – ер, Кеселі зор,
Малды байдан сорлы жоќ.
Аш көмектің, Жемдемектің,
Босќа әлектің орны жоќ.
Ел ќағынды, Мал сабылды,
Ұрлыќ, өтірік гуде-гу.
Байы – баспаќ, Биі саспаќ,
Әулекі аспаќ сыпыра ќу.
Аќы берген, Айтса көнген
Тыныштыќ іздер елде жоќ.
Аќќа тартќан, Жөнге ќайтќан,
Аќыл айтќан бенде жоќ.
Әз тұтуға, Сыйласуға
Ќалмады жан бір татыр.
Сыпыра батыр, Пәле шаќыр.
Болдың аќыр тап-таќыр.
Су жұғар ма, Сөз ұғар ма
Сыпыра жылмаң жел буаз?
Айтты – көндім, Алды – бердім,
Енді өкіндім – өзіме аз.
Произведение сложное, очень трудное для осмысления. Требует глубокого анализа. А поскольку, я – не литературный критик, то лишь постараюсь дать общее понимание стиха, собственное его восприятие. Вначале хотел дать построчный перевод и толкование, но, честно говоря, для меня это оказалось трудновыполнимо – побоялся исказить отдельно взятые мысли классика.
Хочу повториться, классик – на то и классик, что его произведения актуальны во все времена. Абай здесь дает картину своего времени, но, вчитываясь, понимаешь – чванство, фанфаронство, говоря современным языком «понты», были присущи человеку во все времена:
Өз ойында Тұл бойында
Еш міні жоќ бендесіп,
Түзде мырзаң, Үйде сырдаң,
Сөзі ќылжаң еркесіп.
Себе на уме, на людях ведет себя, будто он без изъянов и недостатков, выдавая дешевые скаберзности за остроумие.
Но это еще ладно, спишем на безобидные явления. Но дальше:
Бас ќұрасып, Мал сұрасып,
Бермегенмен кетісер.
Адам аулап, Сыпыра саулап,
Байды жаулап жетісер.
Сөз ќыдыртќан, Жұрт ќұтыртќан,
Антын, арын саудалап,
Бұтты-шатты, Үй санатты,
Байдан атты алмалап.
Такие персонажи объединяются в группировки, ссорят людей друг с другом, а сами ловят рыбу в мутной воде, обращаются к богатым соседям за помощью, не получив которую, организовывают травлю на них, распространяя сплетни.
Мало? Идем дальше:
Сөз ќыдыртќан, Жұрт ќұтыртќан,
Антын, арын саудалап,
Бұтты-шатты, Үй санатты,
Байдан атты алмалап.
Слухи и сплетни будоражат народ, они торгуют своей совестью, нарушают клятвы, и всё это с одной целью – отжать, отобрать у бая, какое-нибудь имущество, вернее, вынудить отдать добровольно. При этом они не гнушаются употребить власть, зачастую мнимую, провернуть аферу…
Общий посыл стихотворения читателю, думаю, понятен. А отношение автора к своему персонажу дается в самом начале:
Бойы бұлғаң, Сөзі жылмаң
Кімді көрсем, мен сонан
Бетті бастым, Ќатты састым,
Тұра ќаштым жалма-жан.
Походка расслабленная, слова скользкие, мерзостно смотреть – я убежал от него без оглядки, закрыв лицо в страшной растерянности.
Я много читал о страшном голоде в Казахстане и предшествующих годах коллективизации. Так вот, «герой» Абая очень напоминает мне тех бездельников и голодранцев, как представители «угнетенного» класса, получившие от большевиков призрачную власть и, упиваясь ею, устроили в аулах бесчинства и хаос. Казахи называли их «шолақ белсенді» – ограниченные активисты. Перевод не совсем точный – «шолақ» буквально означает «маленький», «короткий», «недостаточный». Именно деятельность таких вот «шолақов», творивших что им вздумается, при поддержке центральной власти привела к всенародной трагедии 1932-33 годов.
Так что Абай еще за 40 лет (стихи написаны в 1893 году) уловил, к чему идет тогдашнее общество. Ростки безнравственности, самохвальства, пресмыкания, помноженные на меркантильность, жажду наживы, обогащение любым путем, все ярче проявлялись в обществе. Абая это ужасало. Такие люди были, есть и будут во все времена, но в патриархальном обществе это не всеобщее явление, а отдельные эпизоды. Абай заметил первые признаки изнанки европейской цивилизации. И… «убежал от неё без оглядки, закрыв лицо в страшной растерянности».
К сожалению, всему народу убежать не удалось. Вы думаете сегодня мы очистились от всего описанного великим мыслителем? По мне ничуть. Повторю в третий раз – классик актуален во все времена.
Кайрат САТАЕВ
