Недавно отметивший свое 90-летие Утали Балгимбаев — из династии нефтяников, каждый из представителей которой вписал свою яркую страницу в летопись свершений родного края и всего государства. К 100-летию нефти их общий трудовой стаж составлял 1066 лет, из них 852 года — непосредственно в нефтяной промышленности.
Утали Балгимбаев упорно стремился к знаниям, с 12 лет проживал в отдалении от семьи, у родственников, чтобы только иметь возможность ходить в школу. В 1940 году поступил в горно-металлургический институт в Алма-Ате, но вскоре вышел указ Правительства о выдаче стипендий только круглым отличникам, а Утали, окончив казахскую школу, несколько отставал по русскому. Без стипендии, да еще с необходимостью вносить определенную плату, он, конечно, не смог учиться, так как отец был простым рабочим, два старших брата — в армии, а младшие — еще школьники. Начал искать работу с мыслью, чтобы дальше учиться заочно. Но грянула война.
«Мы с ребятами — моими ровесниками — сразу стали просить военкомат отправить нас на фронт, — вспоминает ветеран. — Мы-то думали, что война вот-вот кончится, и мы не успеем показать свою доблесть и героизм. Конечно, мы были юными, не знали конкретной обстановки на фронте, но главным нашим двигателем был патриотизм, который и после, когда хлебнули вдоволь военного лиха, помогал нам быть твердыми и стойкими. Кстати, через 60 лет мы отметили эту дату вместе с Жардемом Кенжетаевым. И сколько же тогда довелось услышать нашим супругам о наших фронтовых дорогах, о том, сколько мы на них потеряли товарищей…»
«Нас привезли в Петропавловск, — продолжил свой рассказ Утали Балгимбаев. — Тех, кто сдал экзамен по математике и грамотно написал диктант по русскому, зачислили в школу авиамехаников, перебазированную сюда из Ленинграда. Жили в школьных классах, спали на двухъярусных нарах, а учились в другом конце города — там, на открытых площадках, стояли учебные истребители, и мы изучали материальную часть. А морозы там стояли чуть ли не до пятидесяти градусов. Рано утром в темноте мы бежали от казарм к аэродрому. Около самолетов было приготовлено моторное масло, согреваемое в сковородках, чтобы окунать в него руки, иначе пальцы примораживались к конструкциям самолетов. Изучали слесарное, плотницкое, медницкое дело, чтобы суметь быстро восстановить самолет».
Утали показал себя отличным специалистом, и его в составе группы лучших отправили переучиваться на пилота. В сентябре выпускников направили на фронт. Балгимбаев попал в 120-й отдельный гвардейский авиаполк, входящий в состав 3-го Белорусского фронта.
Этот полк целиком состоял из знаменитых работяг У-2. Летчики совершали ночные бомбардировки, летали к партизанам. А потом пятая эскадрилья, где служил Утали, была определена как санитарная. Самолет пришлось переоборудовать, на месте штурманского кресла, сзади пилота были сооружены два лежачих места для тяжелораненых. Без штурмана лететь это значит видеть обстановку сзади самолета. Пока находились в зоне полетов наших истребителей, было спокойнее, но когда появлялись немецкие охотники и разведчики, повадившиеся сбивать беззащитные санитарные самолеты, приходилось тяжело. Не одного товарища схоронил Утали. Погибали пилоты и при взлетах, посадках, так как никто им не готовил взлетных полос в тех местах, куда они устремлялись за ранеными. Его всегда отличали находчивость, умение быстро принимать решение. И это здорово выручало в полете. Очень пригодился и полученный в школе навык летать «вслепую» — только по приборам. Ведь приходилось и ночью летать, и в туман. Не щадя себя, старался Утали совершить больше вылетов, больше объектов вражеских разбомбить, больше раненых доставить в госпиталь. А отдых откладывал на «после войны». И надорвался. И уже его самого перевезли в один из госпиталей Смоленска. В госпиталь попала бомба, но видно, очень сильно молилась за сына мать: он выжил. Лечили Утали в нескольких госпиталях, но все-таки списали на инвалидность и отправили домой долечиваться. Дома, действительно, и стены помогают. Да и травник какой-то нашелся, поставил Утали на ноги. И наш земляк снова пошел на фронт, был сапером. Так что строительное дело начал познавать там, где нельзя было ошибаться, где любой брак может стоить жизни. Строил переправы, минировал и разминировал здания, мосты, участки. Прошел по Венгрии и Чехословакии. Победу встретил в Сольноке — городке недалеко от Будапешта.
В 1946 году, возвратившись с фронта, начал Утали искать свое место уже в мирной жизни, в авиацию его не брали по состоянию здоровья, надо было осваивать новую профессию. И он нашел свое место в коллективе нефтяников-проектировщиков в конторе «Эмбанефтепроект» комбината «Казахстаннефть», где и трудился долгие годы (организация, правда, меняла название). Начинал работать техником. Затем — старший техник, главный инженер ГИП проектов «ГИПРОКазнефти». В 1960 году заочно окончил политехнический институт. «У нас в то время была такая группа друзей-фронтовиков. Мы с Николаем Андреевичем Шилиным — летчики. Оба — ГИПы. Вот Борис Артемьевич Топчевский и уговорил нас с Шилиным поступать заочно учиться, — вспоминал ветеран. — Обещал помочь с высшей математикой — знал он ее не на пятерку, а на шестерку, вообще был интеллектуал высочайшей пробы. И мы решились. У Шилина аттестат был с отличием — его приняли без экзаменов. А мне пришлось их сдавать. Но учиться нам пришлось гораздо дольше, чем это предусматривалось вузовской программой. Постоянно сессии совпадали с пуском объектов, сдачей проектов или отчетов. Так и затянулась учеба у меня на восемь, а у Шилина — аж на девять лет».
Утали работал в проектном институте вплоть до 1983 года, но с перерывами. Учитывая его опыт, знания, организаторские способности, его назначали главным инженером управления строительством Гурьевского совнархоза. В 1962-1963 годах возглавлял строительный отдел обкома Компартии Казахстана. С 1964 по 1973 годы был заместителем начальника объединения «Эмбанефть» по капстроительству, но затем снова — в родном коллективе. Так что все, что построено нефтяниками, что построено в те годы по проектам института — ко всему он имеет самое непосредственное отношение. И своих подчиненных всегда настраивал на творческий труд. Свои основательные знания передавал молодым специалистам. Он и сегодня «ходячая» энциклопедия в вопросах проектирования, строительства, истории города.
«Конечно, в первую очередь работали на нефтяную отрасль. Но и большой объем гражданского строительства выполняли, — рассказывает сам аксакал. — Мы не боялись рисковать и дерзать».
По индивидуальным проектам, разработанным институтом, были построены многие жилые и административные здания в Гурьеве: здания Госбанка, управления магистральных нефтепродуктопроводов, «Казнефтегазразведка», производственные здания завода им. Петровского, бывшая больница нефтяников (ныне кардиологический центр), кинотеатр «Мир». Оба здания института (и бывшее по проспекту Азаттык, 15, и нынешнее — по ул. Абая).
«Это настоящие памятники архитектурно-строительного зодчества, — делится мнением наш собеседник. — Ибо здесь налицо сочетание классических элементов с элементами национального наследия. Делались попытки нейтрализовать воздействие нашей жары путем сооружения навесов, веранд. Все это могут увидеть наши земляки, что долгие годы застройка левобережной части города велась по проектам нашего института (кроме уже упомянутой больницы, бывшего здания института — ныне Казначейства, все жилые 3- и 5-этажные дома по ул. Махамбета, пр. Азаттык, поликлиника №2 и многие другие объекты). В том числе и набережная, и яхт-клуб, который был весьма гармоничным и изящным зданием, настоящим украшением набережной — жаль, что его уже нет. Мне хотелось бы еще упомянуть сооружавшиеся нами объекты с грифом «секретно» в плане мероприятий противовоздушной обороны. Бомбоубежища, вышкоразведывательные пункты, узлы связи. Сами разрабатывали, «привязывали» к местности. Претензий к нам от военных не было. И хотелось бы отметить, что тогда мы не держали курс на типовые здания, тогда был широкий простор для индивидуальных проектных разработок, личной инициативы, поэтому создатели старались, чтобы их детище не только выполняло сугубо практическое свое предназначение, но еще и душу радовало. Ощущение красоты, легкости отличало все возводимые в то время здания».
«Мы проектировали и многие производственные объекты. Например, на заводе имени Петровского необходимо было возвести большой цех, — продолжает аксакал. — И нужно было соблюсти все природоохранные нормы, так как завод находился в жилой зоне. Значительно позже, уже в 1976 году, мы проектировали инженерно-лабораторный корпус производственного объединения «Эмбанефть».
Мы работали по всей области (тогда Мангышлак являлся частью наших территорий, а когда он отделился, то на две области). Например, только за 1975-1976 годы мы проектировали одно- и двухэтажные дома в Индерборском, столовую на месторождении Узень, школу в Старом Узене, пожарное депо на станции Мангышлак».
«Да, были люди в наше время… Замечательные, ищущие, творческие. Не было ничего, что не могло им не покориться, — вспоминает юбиляр. — И Эмбу облагораживали, и испытание Мангышлака выдержали. С 1957 года мы расширили свои горизонты и выполняли заказы не только казахстанских нефтяников, но и Сибири. Сегодня это уже никого не удивляет, потому как железный занавес исчез, наладились контакты. Мы на равных разговариваем с иностранцами. А тогда-то, что нас признали амбициозные сибиряки, что мы выполнили проектно-изыскательские работы уже не только для Астраханской, Оренбургской областей, но и для промыслов Самотлора и Варьергана в Тюменской области — дорогого стоило», — подчеркивает он.
Как приятно, когда в своих воспоминаниях о жизненном пути человек столько места отводит коллективу, коллегам, не выставляя своих заслуг. А их у него ведь немало. Утали Балгимбаев награжден орденом Великой Отечественной войны, орденом «Знак Почета», медалями за воинскую и трудовую доблесть. Несмотря на возраст, Утали Балгимбаевич активно участвует в общественной жизни, поддерживает тесный контакт с фронтовиками, крепко дружит со своим курдасом Айденом Айбаровым, переписывается со многими. Скорбит о тех, кого уже нет, особенно часто вспоминает своего однокашника по авиашколе Николая Кузнецова — дважды Героя Социалистического Труда, начальника Казахского управления авиации, книгу которого с дарственной надписью хранит как реликвию. Будучи оптимистом, наш герой не поддается унынию, старается видеть мир во всем его многообразии — не забывает о шахматах, которыми занимается с юности, не раз побеждал и в областных, и в республиканских турнирах. Заядлый охотник, правда, ездит не столько в уток стрелять, сколько природой полюбоваться. Он влюблен в свой родной край. Где трудились и покрыли себя славой его отец и четверо братьев, где с супругой своей Батимой они вырастили троих сыновей. Старший умер рано, а двое трудятся в нефтяной отрасли. Растут уже восемь внуков и восемь правнуков.
«Я очень хочу, чтобы мои внуки и правнуки росли честными людьми, богатыми душой и верными друзьями. Прежде всего, надо ценить дружбу, искреннюю дружбу, я ведь знал, что такое фронтовая дружба. Хочу пожелать всем своим родным и землякам своим успехов в работе и, несмотря ни на какие сложности, уметь сохранять человеческое тепло и уважение друг к другу. Мира и добра всем!», — пожелал ветеран.
Любовь МОНАСТЫРСКАЯ
