Мы продолжаем знакомить читателя с историей средневекового Казахского государства через рассказы о наших ханах. Речь пойдет о преемниках первых государей Керея и Жанибека – об их сыновьях Бурундуке и Касыме. И пусть читателя не удивляет, что в повествовании немало места уделяется женщинам. Ведь в кочевом обществе, даже в мусульманском, женщины пользовались широкими правами. Во многих случаях девушка могла сама выбирать мужа, а самые смелые наравне с мужчинами участвовали в военных походах и заседали на ханских советах. Так, арабских путешественников удивляло, что в ставке Угэдэя, наследника самого Чингисхана, женщины имели право голоса, и к ним прислушивались. А Доргэн хатун – супруга Угэдэй хакана, после смерти мужа правила страной с 1242 по 1246 годы. Она была первой женщиной, управлявшей империей. И, конечно же, куда же без любви!
Бурундук жестокий
Итак, после смерти хана Жанибека казахи омыли в молоке сорока белоснежных кобылиц и подняли на белой кошме (то есть избрали ханом) старшего сына Керей хана – Бурундука (каз. Бұрындық). Случилось это в 1480 году. Бурундук был прирожденный воин, одаренный полководец, но недалекий политик. Его деятельность как внутри ханства, так и взаимоотношения с соседями не находили одобрения у подвластных биев, глав разных племен и батыров. Вот одно из преданий, которое характеризует личность этого человека. В одной из битв, в самом начале становления ханства, еще будучи простым султаном, Бурундук в поединке одолел одного из главных батыров Абулхаира Шейбанида – Карачина. Но не убил его, а пленил и привез в свою ставку. За освобождение он запросил ни много ни мало руки младшей сестры Карачина, которая уже была замужем. «Иначе я выпью всю твою кровь, — пригрозил султан, — но не сразу, а по чайной ложке в день». Дело в том, что сестра-красавица Карачин багатура Тохтар-бегим очень нравилась Бурундуку. Розой среди ромашек казалась она простодушному султану, когда видел ее среди других девушек. А было это тогда, когда еще не откололись Керей и Жанибек от Абулхаировой Орды. Но Тохтар-бегим была высокомерна, гордилась своим братом и не удостаивала вниманием многочисленных сыновей простых степных султанов.
Когда исполнилось ей четырнадцать лет, Бурундук с согласия отца прислал к ней человека с предложением стать его женой. Если бы просто отказала она, то ничего бы не произошло. Но она при этом сказала посланцу Бурундука: «Не нужна мне эта неотесанная глыба… Разве лишь в туленгуты моему дому годится такой мужлан!» Тогда уже из оскорбленного самолюбия обратились Керей и Бурундук к самому Карачин-багатуру с требованием отдать Бурундуку в жены младшую сестру. Но тот, зная о сложившихся отношениях между аргынскими султанами и ханом Абулхаиром, ответил отказом, сославшись на то, что Тохтар-бегим якобы уже обручена с сыном какого-то эмира. Вскоре, когда Жанибек с Кереем отделились от Абулхаира, он отдал ее в жены одному из молодых батыров ханского войска. Такого оскорбления в степи не прощают из рода в род. Несколько лет мечтал Бурундук о встрече с Карачин-багатуром в поединке, и вот теперь судьба послала ему счастливый случай…
Бурундук настоял на своем. Через месяц верные люди Карачина привезли Тохтар-бегим, и бахадур возвратился в свои кочевья. Но продолжение еще занимательнее. Вечером квадратный плосконосый Бурундук пришел в белую юрту, поставленную для его новой жены. Стройная, как тополя на ее родине — Мавераннахре, сидела она за шелковой занавеской и ждала. Он стал снимать свои огромные сапоги, и по всей юрте распространился запах провонявших портянок. Даже не помыв после похода ноги, пришел он к ней, чтобы больше унизить…
По бледному гневному лицу женщины, полному ненависти взгляду нетрудно было догадаться, что никогда не простит она ему разлуки с мужем и маленьким сыном, оставленными в Мавераннахре.
Ни слова не говоря, Бурундук схватил своей страшной волосатой ручищей рыжую кошку, сидевшую возле серебряной вешалки. Послышался душераздирающий вопль несчастного животного. В мгновение ока султан оторвал ей голову и лапки, выбросил их через дымовое отверстие юрты наружу. Потом он спокойно посмотрел на Тохтар-бегим, и минуту назад казавшаяся недотрогой женщина, послушная, дрожащая от страха, легла туда, куда он указал мокрым от крови пальцем.
— Если понравишься мне сейчас, будешь как-нибудь жить! — сказал он.
Спустя год у нее родилась дочь, названная Михр-Султан-ханым.
Таков был Бурундук еще султаном, а когда получил всю полноту власти, то от его не до конца продуманных решений страдало ханство, от чрезмерной жестокости страдали приближенные.
Дипломатичный Касым
В противовес хану его главнокомандующий Касым султан, сын хана Жанибека, умел находить общий язык со своими батырами, пользовался огромным авторитетом в народе. Рассудительный, никогда не теряющий самообладания, но в то же время храбрый, талантливейший полководец и умелый дипломат Касым снискал любовь войска и уважение даже в стане противников и конкурентов. И когда Бурундук, который, теряя авторитет, озлобился на свой народ и при очередной вспышке ярости разгромил один из аулов своего собственного ханства из-за какого-то мелкого недоразумения, люди пришли к Касыму с требованием изгнать Бурундука и самому взять бразды правления государством. Султан согласился. Но опять-таки не было убийства хана. Бурундук с небольшим отрядом верных туленгутов ушел в пределы Самарканда, во владения Мухаммед Тимур султана, правнука Абулхаира Шейбани и своего зятя. По иронии судьбы женой правителя Самарканда была та самая Михр-Султан-ханым, родившаяся от младшей сестры Карачин-багатура.
Взойдя на престол Касым сумел наладить дипломатические отношения с шахом Ирана Исмаилом, уговорил его консолидироваться в борьбе против Мухамеда Шейбани. В конце концов Мухамед погиб в одном из походов на Иран, а его государство вступило в полосу междоусобиц и до поры, до времени перестало представлять какую-либо угрозу Казахскому ханству. В результате все города по Сырдарье перешли под власть казахов, ханство упрочило свои позиции на юге.
Небольшое предание, характеризующее Касыма. Как-то еще при жизни отца своего Жанибека султан со своими джигитами угнал большой табун Жунуса, брата могулистанского хана Иса-Буги. На тот момент Жунус боролся за трон своего отца и опирался на поддержку тимуридов, а значит, был врагом и только прикочевавших в пределы Могулистана казахов. Оказалось, что джигиты аула накануне уехали на пиршество, и в погоню за табунами отца пустилась одна Султан — пятнадцатилетняя дочь Жунуса. На переправе через Талас появилась она перед джигитами Касыма, и те чуть не попадали с коней от удивления, увидев воинственную девушку. Опьяненные легкой добычей, они стали издеваться над мужчинами из Жунусова рода, которые забились от страха в норы, а в погоню за угнанными лошадьми отправили одну из своих дочерей. Сам султан Касым тут же сочинил и пропел ей куплет:
Скажи свое имя, тебя я прошу!
Не скажешь — ни с чем я тебя отпущу…
Как глуп тот вожак-жеребец, что позволил
тебе отбиться.
Скажи, о, скажи, ты чьего косяка кобылица!..
Девушка сверкнула глазами в сторону рослого красивого султана и запела в ответ:
По речи красивой узнала, что ты султан
И привык на всякой кобыле скакать
по кустам!
Но я жеребенок Жунуса, и даже во сне
Не видела живой поклажи на своей спине!
Все наши мужчины вчера ускакали на той,
Не то б не удался в ночи столь гнусный
разбой!
Неужто способен, как тать, настоящий султан
Беспомощных грабить — ответь ты мне сам!
Сюда прискакала стать жертвою за отца.
Верни достояние наше во имя Творца!
Не сделай султана Жунуса посмешищем
для врагов;
Посмейся над дочкой его, коль на это готов!
— О, благоуханный цветок, никем до сих пор не сорванный со стебелька! — воскликнул султан Касым. — Я не в силах отказаться от твоего предложения и готов полюбоваться тобой даже ценой трех тысяч лошадей!
Что уж было между ними в белом шатре, который приказал Касым разбить на берегу Таласа, одному богу известно. Во всяком случае, девичьего плача не было слышно, зато не раз звонкой трелью в ночи раздавался счастливый женский смех.
А наутро щедрый молодой батыр приказал гнать обратно трехтысячный табун. Стоя на коне, плакала при расставании Султан. Печальны были и джигиты, лишившиеся такой богатой добычи. Не смея прямо укорять султана, они, тем не менее, сложили песню об этом событии, которая намного пережила их.
Без огня и кремень ни к чему,
Лукавая коза — обуза пастуху.
И щедрость Касеке воистину безмерна:
Три тысячи коней за поцелуй, наверно!
Обманчива судьба, как рыжая лиса,
Для нас, что только слышали той ночью
соловья.
Неужто у певицы лоно золотое,
Коль трели достались такой ценою!
В 1512 году Касым встретился с могульским ханом Султан-Саидом, который попытался склонить Касым хана к продолжению борьбы против Шайбанидов, однако Султан-Саид при этом не добился положительных результатов. Ряд исследователей считает, что отказ Касым хана от союза с Султан-Саидом свидетельствовал о том, что политика казахов в то время была независимой, и Касым хан мог не считаться с формально зависимым положением относительно Могулистана. В результате установившихся, удачных отношений с правителями Могулистана Касыму удалось включить в состав своего ханства основные районы Семиречья.
А на западе бурлила Ногайская Орда. Потомки знаменитого Едиге бия не желали подчиняться никому, то и дело совершая набеги то на Казань и Астрахань, а то и в пределы Крымского ханства. Очень запутанные взаимоотношения сложились у ногаев со все усиливающимся Московским княжеством. Что же касается Казахского ханства, то, признавая кровное родство населения обоих государств, тем не менее, ногайские бии ни в какую не хотели признавать первенства чингизидов, желая самовластно хозяйничать в своем улусе. Касым хан же понимал, что без подчинения ногаев ханство не может считаться полноценным. Каким образом Касым хану удалось снова утвердить свою власть в Сарайчике, сведений очень мало. Русский историк, подробно изучивший историю Ногайской Орды, Вадим Трепавлов пишет, что после ухода Бурундука «потенциальными правами на Мангытский (Ногайский) юрт стал теперь обладать тоже он (Касым)». «А ногаи уже почувствовали вкус независимости и не собирались уступать ее чингисидам». Известно, что московский посол в Крыму Белохвостов отписал Василию III, что к Крымскому хану приезжал гонец от Шейх-Мухамеда (бий Ногайской Орды) «с тем, что им тесно от Казацкой Орды». А наместник Азова информировал московского князя, что к нему «прибежали» двое ногайских мирз с известием: «Улусы поимал казатцкы Шигим мурзу» (то есть казахский хан захватил улусы Шихима).
Таким образом, становится ясно, что без военных столкновений не обошлось. Но, так или иначе, Касым сделал Сарайчик своей резиденцией на западных рубежах ханства. Скорее всего, именно отсюда он посылал своих послов в Москву. Видимо, и трехсоттысячная конница у него сформировалась с включением в состав своего ханства алчынов (племена нынешнего Младшего жуза, до того находившиеся в составе Ногайской Орды). Но с родственным народом Касым также нашел общий язык, известно, что он выдал одну из своих дочерей замуж за одного из самых высокородных ногаев – Шейх-Мамая (правнук Едиге).
Таким образом, Касым хан окончательно утвердил свое господство над обширными степными районами казахской территории. Границы ханства на юге выходили на побережье Сырдарьи и включали большую часть Туркестана, на юго-востоке они охватывали предгорье и долины значительной части Семиречья, на севере и северо-востоке проходили в районе гор Улутау и Балхаша, доходя до Каркаралинских гор, на северо-западе достигли бассейна реки Жайык. Во времена Касыма население Казахстана достигло около одного миллиона человек, а численность войск — до 300 тысяч.
С именем Касым хана связана еще одна примечательная вещь. Это принятый им свод Законов, в народе получивший название «Бес жарғы» или «Қасым ханның қасқа жолы». Закон состоит из пяти глав. В первой главе (Имущественный закон) рассматриваются проблемы судебных исков, земельных, родовых, семейных отношений, а также выплаты выкупа и налогообложения. Во второй главе определены сроки наказания за конкретные преступления (Уголовный закон). В третьей главе освещены вопросы воинской службы и дисциплины. Любое нарушение наказывается в обязательном порядке, в зависимости от тяжести преступления (Военный закон). Четвертая глава посвящена вопросам дипломатической службы и ее этики. (Посольский закон — обычай). В пятой говорится о проведении праздников, похорон, поминок и т.д. (Закон общественности).
Это был первый закон в истории казахов, созданный на основе народных традиций и народной мудрости. Этот закон — свидетельство справедливости и поэтому носит название «Қасым ханның қасқа жолы» («Доблестный путь Касым хана»).
Умер Касым хан в 1521 году (есть и другие версии относительно даты смерти) в Сарайчике. Здесь он и похоронен в пантеоне золотоордынских ханов. Говорят, перед смертью он вызвал к себе старшего сына Мамаша и дал ему последние наставления: «Где есть жизнь, смерть неизбежна. Я нахожусь в преклонном возрасте. После моей смерти не будоражьте народ, не терзайте его борьбой за власть. Моя мечта сделать казахскую землю независимой. Этого я достиг. Теперь осталось развиваться и процветать как другие государства, а ядра-молнии пусть стреляют по праздникам. Высоко пронеси наше знамя, повышай культуру народа! Отбившийся от стада попадает в пасть волку, отделившись, племена доступны врагу. Если хочешь сохранить единство народа, не стремись к власти, сынок, не устраивай междоусобиц! Но у меня в душе тревога за вас!»
«У народа, не знающего свою историю, нет будущего», — говорят умные люди. А для чего нужно знать историю, чем прошлое может помочь будущему? Отвечу, как могу. Как утверждают все те же умные люди: «Все новое — хорошо забытое старое». Все способы существования человечества давно уже изобретены, меняется лишь форма в соответствии с достижениями науки. Суть остается прежней. А потому история служит уроком. Мы должны гордиться подвигами своих предков, должны бережно нести память о них. Это помогает обрести уверенность, в прошлом мы берем силы для движения вперед. Но гораздо более важно, на мой взгляд, не повторять ошибок предков. Ведь всех тех трагических страниц казахской истории можно было избежать. К сожалению, история не терпит сослагательного наклонения, мы не можем исправить то, что совершили за секунду до этого. Возвратиться в момент, который прошел миг назад, так же невозможно, как и в эпохи тысячелетней давности. Но, изучая историю, мы можем избежать роковых ошибок. А учиться на ошибках других — удел по-настоящему умных людей.
После смерти Касыма в ханстве начался разлад. Было время, когда встал вопрос о самом существовании государства под названием Казахское ханство. Но об этом в следующий раз.
Кайрат САТАЕВ
