На 68 году ушел из жизни наш коллега, наш друг Каирбек Ермуханов.
Так получилось, что прежде, чем с Каирбеком, познакомились мы с его отцом. Фронтовик, заслуженный труженик, нефтяник Тлеумухан Ермуханов приехал как бы на разведку, узнать, согласна ли редакция принять на работу после завершения учебы в КазГУ его сына. Собственно, в коллективе Каирбек был уже очень хорошо известен, так как все практики проходил и публиковался в «Прикаспийке». И, естественно, тогдашний редактор Иван Петрович Свербихин ответил на просьбу аксакала положительно, сообщив, что заявка на него уже послана. Тем более что нужда в журналистских кадрах тогда (как и сегодня) была отчаянная. Потому были рады всем, пожелавшим влиться в коллектив коммунаров. Правда, не все приживались, «варяги» мелькали, уезжали. А некоторые прирастали всей душой. Из таких оказался и Каирбек.
В его родном Байчунасе нефтью как бы было пропитано все окружение, и в большой семье (у Каирбека пятеро братьев и четыре сестры) были и педагоги, медики, железнодорожники, и, конечно, нефтяники. А вот он решил стать журналистом (после его примеру последовал и брат Манарбек, известный в республике журналист, инициатор проведения в нашем городе многих массовых мероприятий).
Так что, когда вскоре приехал к нам в редакцию выпускник КазГУ Каирбек Ермуханов, его посадили в промотдел. Тем, кто познакомился с ним уже взрослым, видя довольно солидного, с заметным «социальным накоплением», «подарившего» годам большую часть шевелюры, Каирбека, трудно представить того стройного, хрупкого юношу, с живыми яркими, широко распахнутыми глазами, с непокорным чубом, в своеобразном пиджачке, очень напоминающем форменную куртку дореволюционных студентов. А я так и вижу его, тогдашнего, с записной книжечкой в барсетке, в которую скрупулезно заносилось все сдаваемое им, все планы, темы будущих материалов и т.д. Он и через два-три года мог сказать, что именно сдавал и о чем писал в тот или иной день. И какие события произошли.
За эти десятилетия мы сроднились. И его очень любим. И понимаем, чувствуем, что, несмотря на произошедшие перемены, очень многое осталось в нем прежним. Теми, кто мало знал его, не всегда ощущались его богатейший интеллект, кругозор, доброта, любовь к людям, причем не показная, о которой вслух заявляют, чтобы произвести впечатление. Нет, у него она была глубокой, заинтересованной, он, кстати, очень хорошо разбирался в людях, и если уж дружил, то по-настоящему, готов был на все, чтобы помочь, защитить. Не очень хорошо его знающих обманывала его эмоциональность, с годами отнюдь не превратившаяся в размеренность и сдержанность. Доказывая что-то, он буквально кипел… И, кстати, не всегда для этого нужен был какой-то уж очень серьезно задевающий его интересы повод. С одинаковой горячностью он спорил и о достоинствах или недостатках сданного материала (он был одним из самых грамотных людей, с которыми меня сводила судьба), и об уровне мастерства той или иной музыкальной группы, особенно джазовой (в этом плане с ним мало кто мог потягаться, у него богатая фонотека — более 220 джазовых композиций и отменные музыкальный вкус и память). И о достоинствах книги. Тут надо отметить, что читал он вообще запоем, причем не просто читал, а конспектируя, выписывая понравившиеся, интересные фразы, у него их не на один сборник накопилось. А блокнотов, в которые вписаны сентенции, афоризмы, мудрые мысли видных людей — целая полка. И как же было интересно общаться с ним… В нем вообще сочетались, казалось бы, несочетаемые качества. Порыв, горячность, нередко приводящие к конфликту, и — безмерная доброта. Несколько задиристый и резковатый, в душе он мягкий, ранимый человек. Небрежность в одежде — и до педантизма аккуратность в бумагах (попробуй кто-нибудь переложить или сдвинуть что-то на его письменном столе — выслушаешь довольно хлесткую реплику). Сам постоянно бранил себя за леность, которая помешала ему в полной мере развить свой талант, и при этом четверть века беспрерывно ведет он дневник. Он же не поленился и не побоялся съездить на Кавказ, когда там в разгаре был армяно-азербайджанский конфликт в Нагорном Карабахе. Писал репортажи и из Чечни, правда, уже послевоенной. Но и тогда не все там было спокойно. Так что можно считать эти поездки проявлением гражданского мужества. Вообще, с Каирбеком никогда не бывало скучно. У него находились общие темы для разговора с собеседниками всех возрастов, и самого разного общественного уровня, интересов. Он столько много знал, да еще излагал с таким остроумием, самоиронией.
Каирбек был коммуникабелен и имел сильную интуицию, мог рассмотреть какую-то особенность в каждом собеседнике. Вкладывал всю душу в материал, стараясь донести до читателя все его хорошие качества, достоинства, даже когда речь идет, скажем, не о самых лучших представителях общества — об обитателях колонии, о бездомных. Ему был интересен каждый человек. И он с полным правом вслед за великим пролетарским поэтом мог сказать: «Человек — это звучит гордо».
…Мы с ним сошлись не сразу, так как его посадили в возглавляемый мною отдел, и мне приходилось править его материалы. А он очень болезненно относился к правке. И поскольку тогда ведь еще только начинал, во многих вопросах, ситуациях не всегда ориентировался верно. А то и просто красивостей много напихивал в деловой материал (у него очень богатый лексикон, сочный, самобытный язык), все это приходилось поправлять. И это было такое сложное дело, он обижался. Но постепенно мы «притерлись», поняли друг друга. И когда его направили собкором в Эмбинский (ныне Жылыойский) район, очень скучали без него. К счастью, он часто приезжал, привозил кучу материалов, да и мы его постоянно дергали, так как тогда в каждый номер нами готовились информационные подборки: «Вести с нефтепромыслов и геологоразведок», «На стройках Прикаспия», «На пусковых объектах», а уже когда и агроотдел к нам присоединили, то и «Вести с полей и ферм».
У него был очень широкий спектр интересов. И в газете он писал на многие темы. Но он все равно хранил верность «нефтянке», ибо впитал в полной мере и запах ее, и труд земляков-нефтяников, и быт их. Об очень многих видных нефтяниках, организаторах производства написал яркие, запоминающиеся материалы.
Собкоры, как известно, должны писать и сообщать обо всем срочно, вот и стала самым любимым жанром Каирбека информация. И за столько лет он не «исписался», не научился делать их поверхностными и одинаковыми, и потому его информации ни с чьими не спутаешь, они получались очень живыми. А как внимательно он относился к заголовкам, подбирал их скрупулезно, чтобы не повториться! Отметив высокое качество его информаций, Ермуханова пригласили работать в КазТАГ (кто не знает — Казахское телеграфное агентство). Это была высочайшая честь для журналиста: работать в единственном тогда информационном агентстве республики, зная, что твои информации разнесутся по всему свету, тем более что наш регион всегда привлекал внимание. Он и работал до самого распада Союза и реорганизации агентства, считался одним из самых оперативных и оригинальных собкоров. Но при этом никогда не забывал о «Прикаспийке», продолжал сотрудничать с нами.
Как многие творческие, особенно талантливые люди, Каирбек очень нестандартный и очень трудно управляемый человек. Но было в нем и еще одно качество, за которое мы его особенно любили и все прощали — он был очень привязан к газете. Как все молодые, он искал себя, периодически у него были попытки уйти куда-то. Например, его приглашали писать книгу об истории нефти в подразделение «Эмбанефти» на должность, схожую с современными специалистами по связям с общественностью, то на радио областное, то он вдруг решил уйти на вольный распорядок, чтобы не придерживаться строгого временного регламента, подтрунивал над нами, вспомнив, как здорово работать собкором: «Встал утром, надел тапочки — и ты уже на работе». Но потом все равно возвращался к нам. Нынешний заход в редакцию, уж и трудно сказать, какой по счету, но мы были рады, что идет с нами рядом по работе и по судьбе такой вот неординарный, интересный, очень хороший человек. И читатели имеют возможность благодаря ему узнавать об интересных событиях в разных точках области, ибо он всегда в пути, в командировках.
Далеко не все окружающие знают об его увлеченности, привязанностях. Старательно скрывал он и свою глубокую любовь и нежность к своей супруге Аккыз. Почему-то стеснялся говорить об этом на людях, но близким друзьям признавался, что очень верно сделал, выбрав ее из числа многих своих поклонниц, она — его опора, третье плечо, всегда поддержит и поймет. Вместе они пережили потери, а их было немало, очень рано погибли трагически два его брата. Отец тяжело болел. И любимая мама, хоть и прожила значительно дольше своего супруга, но тоже долго болела. Вместе легче справиться с любой бедой. Мы всегда ценили роль Аккыз в его жизни. Она очень верный и надежный человек. И сейчас нам хочется сказать ей огромное спасибо! Пусть Всевышний возблагодарит ее за все и придаст силы.
В этом ей должно помочь сознание того, что их союз получил прекрасное продолжение: они вырастили двух прекрасных детей. Исламбек выбрал для себя профессию нефтяника. И любимица Каирбека, доченька Инабат, окончила химико-технологический факультет института нефти и газа. Сейчас растут их внуки. И Аккыз должна согревать мысль о том, что она шла по жизни рядом с таким неуемным, импульсивным, словно ртуть, но таким ярким, живым человеком. Не каждой женщине выпадает такое, пусть беспокойное, но счастье.
А как нам будет его не хватать. Его брызжущего юмора, его искреннего смеха. Его критики по поводу каждого «ляпа».
Прощай, наш дорогой друг — человек с горячим и добрым сердцем! Талантливый, не вмещающийся ни в какие стандарты и нормы, наш неистовый Каирбек. Мы никогда не сможем тебя забыть.
От имени всех коммунаров
Любовь МОНАСТЫРСКАЯ
Коллективы ТОО «Атырау-Акпарат» и редакции «Прикаспийская коммуна» с глубоким прискорбием извещают о смерти известного в республике талантливого журналиста Каирбека Тлеумухановича Ермуханова. Приносим самые искренние соболезнования супруге, детям и всем родным. Скорбим вместе с вами.
Поминки – 3,7 дней – состоятся в субботу, 30 мая 2020 года, по адресу: Авангард, 4 мкр., дом 10, кв. 9.
