Любой писатель или летописец пишет для современников. Поэтому по прошествии определенного времени историкам приходится расшифровывать ранее оставленные записи, гадать, домысливать, строить логические цепочки, которые у каждого получаются свои и не всегда совпадают. В год 30-летия Независимости страны «ПК» начинает знакомить читателей с историей образования пригородных сел. Пройдет время, и кто-нибудь, заинтересовавшись особенностями своей малой родины, может быть, воспользуется и этими записями. В этом году исполняется 65 лет, как жителей рыболовецких сел Новобогатинского района переселили на территорию города Атырау, и образовались новые рыболовецкие колхозы «Жанаталап», «Курмангазы», «Кызылбалык» и «Амангельды».
К сожалению, в последние годы у нас много и охотно говорят о достижениях в нефтяной отрасли, а вот про рыбу, которая на протяжении веков кормила наш край, подзабыли. К примеру, историю образования рыбацких сел могут рассказать отдельные люди, пережившие эти события, но они постепенно уходят из жизни. А ведь живое серебро добывали на нашей земле задолго до нефти, и этот промысел является важной составляющей истории нашего края.
Сведения о жизни рыбаков можно найти лишь в автобиографических изданиях. Одну из них написал Сембай Есенгалиулы, который с 1958 года руководил рыболовецкими колхозами «Жанаталап», «Кызыл балык», «Жамбыл», был директором икорного завода.
Рыбаки не хотели покидать мест предков
В своей книге Сембай Есенгали рассказывает историю переселения рыбацких сел в Атырау.
Весной 1956 года он работал заместителем председателя рыболовецкого колхоза «Жанаталап» аула Жанбай и был приглашен на заседание областного союза колхозов в Гурьев. Там речь шла об организации переселения рыбаков к реке, поближе к городу. В ходе заседания было сказано, что переезд делается с целью облегчения выхода на море рыбаков и приближения их к месту управления (рыбаксоюз, МРС, УКТрест). Потом их повезли на место будущего заселения в Дамбу, где Сембай ознакомился с границами будущих колхозов, ему выдали план расположения, согласно которому проводили планировку улиц. А в Жанбае его ожидал тяжелый разговор с жителями. Решение о переселении было принято в верхах, с населением никто не советовался. А жители не хотели покидать мест, где жили в течение полутора века. Никто не хотел оставлять землю, где покоятся останки предков. Люди слушали, но не хотели слышать речи руководства, было много возмущений. У каждой из сторон была своя правда. К примеру женщины набрасывались со словами: «Мой муж вернется с моря только зимой, что я буду делать с детьми в чужом краю, не поеду!» Председатель со своим заместителем ухищрялись – кому-то предлагали пряник, где-то грозились кнутом, кого-то пугали ответственностью за срыв кампании и саботаж решения правительства.
Наиболее действенным оказалось предложение тогдашнего председателя колхоза Хисмета Кошалиева. По его совету Сембай, у которого семья была еще небольшая, стал пионером переселения – он с четырьмя семьями, отцов которых удалось уговорить, переехали на новое место жительства. Первыми с Сембаем переселенцами стали семьи Бекета Жумашева, Кожана Баймуханова, Нигмета Кошкарбаева и Нысангали Рамазанова. Так, 5 июля 1956 года первые рыбаки ступили на землю новых будущих колхозов. А председатель на старом месте продолжал агитационную деятельность.
Как рыбаков догнали и перегнали полеводы
В августе 1956-го Куанали Курмашев, 22 года возглавлявший колхоз «Кызыл балык», был снят с должности за то, что открыто выступил против передислокации сел Манаш, Забурын и Жанбай. На его место назначили Кыдырбая Ищанова. Через десять лет, когда Кыдырбай ушел с поста по болезни, руководить колхозом было поручено Сембаю Есенгалиулы (1968 год). При Курмашеве и Ищанове колхоз стабильно находился в передовиках по вылову рыбы, но по животноводству и растениеводсту было заметное отставание. Колхоз терпел убытки, которые покрывались за счет прибыли от вылова рыбы. Тогда были предприняты усилия для развития сельского хозяйства. К примеру, для полива посадок полеводы «Кызыл балыка» каждый год ждали половодья на речке Золотенок. В том году на месте разделения речки Золотенок от Жайыка было насыпано два искусственных вала, установлена труба для прохода воды и насос, также на самом глубоком месте Золотенка установили два насоса для прямой подачи воды в поля. Кроме водообеспечения, были выполнены пожелания растениеводов. В результате в первый же год кызылбалыкские растениеводы получили небывалый урожай и хорошую прибыль. Дальше пошло хорошее развитие – расширение полей, высокие урожаи. Не были забыты и животноводы. Колхозники не хотели работать в скотоводстве, потому что, если рыбаки и растениеводы могли отдыхать зимой, то за скотом надо было ходить круглый год в степи. Имевшееся поголовье в четыре сотни КРС было головной болью колхоза, требовалось срочное решение вопроса. Были найдены средства для завоза на барже ракушеблока из порта Баутино (Мангистау). Из него были построены дома для животноводов, загоны, молочная ферма, протянуто электричество. Тогда люди были преданы своему делу, так, заместитель председателя колхоза Тауман Сибатов уговорил родного брата с женой наладить работу фермы. Но главной причиной отказа работать животноводами была низкая зарплата. Тогда руководством колхоза было принято волевое решение уравнять зарплату с рыбаками, а возмущенным предложили работать скотоводами. Эти меры привели к развитию животноводства.
Имена растениеводов и животноводов стали часто звучать по телевидению, о них писали газеты. К примеру, в 1971 году полеводка Калыша Кабдиева была награждена орденом Трудового Красного Знамени за то, что три года подряд добивалась высоких показателей и удостоилась официального звания «Рекордсмен». Выращенный ею арбуз весом в 28 кг стал гордостью выставок.
В номере областной газеты «Прикаспийская коммуна» от 29 января 1971 года про развитие колхоза «Кызыл балык» было написано следующее:
«Растет благосостояние, повышается культура колхозников. Среднегодовая зарпалата рыбака составила 1 467 рублей, полевода – 1 470 рублей и животновода – 1 220 рублей. Примечательно, что годовая заработная плата полевода достигла заработной платы рыбаков, а некоторые передовые полеводы стали получать даже больше лучших рыбаков. В колхозе строятся производственные, культурно-бытовые объекты и жилые дома. 123 дома колхозников газифицировано, 80 семей имеют телевизоры и пианино и около десятка – мотоциклы».
Переселенцы из Жанбая
А теперь дадим слово современникам тех событий. Многих, к сожалению, уже нет, многое стерлось из памяти. А все же нам удалось по крупицам создать общую картину. Впрочем, пусть расскажут сами очевидцы тех лет.
– Моя семья переехала в Дамбинский сельский округ в 1956 году, тогда мне было 10 лет. Завершив путину, в июле в дорогу отправились первые рыбаки-переселенцы, наша семья была среди них. Когда мы переехали, дома от колхоза еще строились, поэтому мы стали селиться в шалаши из камыша на берегу. Помню, как было много комаров! Там мы жили до осени, в сентябре-октябре начали въезжать в построенные дома. Мы переехали первым потоком, в следующем, 1957, году переехал второй поток. Наша семья попала в колхоз «Жанаталап», мы были в числе 70 семей из Жанбая, – рассказывает 75-летний житель села Жанаталап Тлепберген Бекетов.
– Как восприняли переезд с насиженных мест жанбайцы, они не противились?
– Мне было десять лет, меня радовало предстоящее событие и казалось, что все рады. Тому было несколько причин. Во-первых, в Жанбае море далеко ушло, а что делать рыбаку без моря? Во-вторых, у жителей не было пресной воды, это было большой проблемой. Людям приходилось собирать зимой снег в большие ямы, но этой воды, конечно, было недостаточно. Еще помню, как грузовик привозил воду в бадьях, почему-то без крышек, в результате там оставалось влаги по половине емкости. Правда, за год до переезда был построен канал, но и он доходил лишь до села Манаш. Потому, думаю, рыбацкие семьи были рады, ведь у реки всегда будут с водой! Но жители Новобогатинского района, кроме рыболовства, занимались и скотоводством. Скотоводы имели большие стада и табуны. Они вели кочевой образ жизни, многие из них остались в Жанбае, особенно старики не хотели покидать родные места. Тамошняя земля была благоприятна для содержания скота. Помню старика Сундета, отца известной артистки Гульмайдан Сундетовой, у него было много скота, он остался. А уезжающие рыбаки оставляли лошадей у односельчан, забирали только буренок. Как переезжали? Пешком! Отец загрузил скарбом одного верблюда, а домочадцы из Жанбая пришли пешком. В городе рыбакам было хорошо, лодки ремонтировались в МРС (моторно-рыболовецкая станция) в Жумыскере, на морской лов выходили через реку. До этого после завершения путины и сдачи на ремонт лодок рыбаки пешком шли до Жанбая, а это 150 км пути. Теперь же дом и семья находились рядом. В первый год мы ходили учиться в село Дамба, со следующего года началось строительство новой школы, позже она была названа в честь нашей землячки Фаризы Онгарсыновой, – рассказал Тлепберген ага.
На лодке с телёнком и козами
Ныне живущая в селе Курмангазы 74-летняя Меруерт Кенжегалиева родилась в селе Забурунье Новобогатинского района. Там родились и выросли ее родители.
– В Забурунье была школа имени Куйбышева, моя первая учительница Сапура апай скончалась в прошлом году (!), ей было около ста лет. Помню, она пришла в наш аул келинкой из Жанбая. Отец умер, когда мне исполнился один год, мама не работала, болела. Семью тащил старший брат Мустахим, он уже в 15 лет работал в противочумной станции, травил в степи мышей. Потом стал рыбаком, ходил на морской лов. Помню, он рассказывал, как, обвязав веревкой, взрослые рыбаки отправили его за мешком с провизией на льдину. В одну осень неожиданно рано начался ледостав, который начал рушить лодки, люди стали тонуть, прыгая с одной лодки на другую, продукты оказались в воде и т.д. Для спасения рыбаков, оставшихся на льду, прилетал самолет с провизией и кидал ее на открытую местность. А чтобы достать мешок, нужен был человек с легким весом. Так Мустахим пригодился старшим товарищам. Вернувшемуся парнишке рыбаки налили водки, чтобы согреться. К счастью, Мустахим смог со своей односельчанкой выбраться из ледовых оков, их самолетом вывезли в Астрахань, потом они добрались до дома. До последнего дня сельчанка-рыбачка при виде Мустахима обнимала его, приговаривая: «Айналайын, мы смогли спастись среди многих!»
Мы переехали в Дамбу в 1956 году. Мама была слаба, поэтому она поехала на машине через райцентр. Две мои старшие сестры, брат и я добирались до Дамбы на лодке. С собой на большую лодку мы взяли корову с теленком и десяток коз. В фанерной коробке из-под чая (она служила сундуком) находились наши ценности – одежда и т.д. Также мы взяли с собой сотканные матерью алаша, она была отменной ткачихой, рукодельницей. Кстати, именно мама научила меня своему ремеслу. Мои работы до сих пор выставляются на выставках. На новом месте мама нашла хороший источник дохода, обшивая начальника рыбного кооператива Жокалтая (фамилию не помню). Она шила пиджаки, брюки офицерские и т.д., когда у начальника были гости, помогала накрывать на стол и т.д. Вечером начальник передавал продукты семье, – рассказывает Меруерт апа.
На самолёте в Баку
– После школы я работала в разных местах, а потом стала рыбачкой. Но не жалею, жизнь сложилась интересно. Например, в 1967 году меня с Рахимой Ибраевой из колхоза «Жамбыл» отправили в Баку для проведения концерта для рыбаков. Там, на море, азербайджанские рыбаки в основном ловили кильку. С аэродрома нас повезли в порт, оттуда на моторной лодке отправили к рыбакам. В море была шаланда с хорошей площадкой для концерта, мы выступали три дня, я играла на домбре, Рахима пела, оркестр исполнял кюи. Между прочим, впервые на самолет-кукурузник я села в девятом классе, тогда для школьников был организован специальный платный рейс. Как объявили в школе о полете, я побежала домой, но мама отказала. Я стала плакать, и мама нашла деньги для моего первого полета. Вообще, семьи колхозных рыбаков хорошо поддерживало государство. У нас была хорошая зарплата, специально для нас приезжала автолавка. Я лично одна без трудностей вырастила шестерых детей, – вспоминает Меруерт апа.
Дрова рубила, рыбу тащила
Ветеран труда рассказывает, как много было рыбы в реке!
– В колхозе было много работы, отдыха у нас почти не было. После окончания путины (апрель-май) летом нас отправляли работать на поля, а осенью возвращали на рыбный промысел. На поле тоже была среди передовиков, один раз получила звание «Рекордсмен». На рыбе тоже работало много женщин, мы тянули сети, обрабатывали рыбу и т.д. Так было её много в сетях, что одна смена переходила во вторую, приходилось оставаться на работе. Все посудины быстро заполнялись, вывозить не успевали, застоявшиеся осетры метались, ломая плавники. Со временем рыба краснела и уже принималась третьим сортом. Яловую рыбу мы вспарывали, отделяли внутренности и раскидывали по посудам. Особенно сложно было при ледоставе, извлекаемая и выбрасываемая из сетей рыба замерзала на льду, приходилось отдирать. Бывало, пальцы так заледенеют, что, подняв их, криком бежишь до дома, чтобы согреть. Сегодня мои руки не чувствуют горячие предметы, сейчас даже не чувствую боли, когда палец порежу. Кровь идет, а боли нет. Еще ведь мы солили рыбу, то есть холод и соль сделали свое дело. На рыбе работали в основном женщины, а из них оставались самые стойкие. Я вообще любила работать, никогда не отлынивала, может, поэтому никогда ничем не болела, даже детей рожала дома, лишь два раза ходила рожать в больницу. Только в последние годы давление стало повышаться, – рассказывает рыбачка.
– В Забурунье наш колхоз назывался «Соцжол», здесь нас переименовали в колхоз имени Курмангазы. В двухкомнатных домах посередине стояла печка, я ходила в Пешной, чтобы нарубить жынгыл на дрова. Договаривалась с трактористом, он отвозил в Пешной сено, а на обратном пути загружал мой жынгыл. Я на вид только женщина, но на самом деле мужик, все умею сама, – смеется Меруерт апа.
