Отбывавший наказание в тюрьме заключенный намеревался сделать себя главным среди сидельцев. Для начала устроил разборку с сокамерником, который противился новоявленному «пахану».
Досье Саши «Бывалого»
Это произошло в середине восьмидесятых годов прошлого столетия. Александр Ножкин (фамилия изменена — прим. автора) – из числа тех, на котором, как говорится, «клеймо» ставить некуда. Родом из Северо-Казахстанской области, дважды судим. С января 1982 года по приговору судебной коллегии по уголовным делам североказахстанского суда за покушение на умышленное убийство он отбывал 15-летний срок заключения в гурьевской колонии строгого режима – УГ 157-2. В те времена в пригороде была такая тюрьма, куда этапировали матерых уголовников. В качестве полезного труда заключенные занимались изготовлением кирпича. Впоследствии колонию закрыли.
Александру сидеть спокойно и лепить кирпичики не особо хотелось. Он мечтал занимать одну из важных ступеней зоновской иерархии – быть «паханом», то есть верховодить зэками, держать «общак». И не работать. Всячески нарушал режим содержания, периодически дрался с заключенными, и пришло время, когда терпение начальства колонии лопнуло. В августе 1984 года его водворили в помещение камерного типа. Так и сидел, периодически задирая сокамерников. Авторитета для него не существовало, старый перед ним уголовник или молодой, всем доставалось.
Александр VS Борис
В январе 1985 года в камере, где обитали 5 человек, появился новый осужденный – Борис К. Александр стал к нему придираться. Как бы ни поступил новый сосед, все вызывало у него раздражение. Не так встал, не так сел, слишком громко испортил воздух, открыто отрыгнул, даже как он пьет чай, все провоцировало агрессию со стороны Ножкина. К тому же тот отказывался выполнять его приказы из разряда принеси-подай.
– Выйдешь в зону, и с меня получишь, – однажды процедил сквозь зубы Ножкин.
Когда до надзирателей дошла информация о сложившейся взрывоопасной ситуации между заключенными, их разделили по разным камерам. А потом Ножкин вышел из камеры и стал жить в бараке колонии.
Удар в спину
В августе Ножкин узнал, что и Борис освободился из помещения камерного типа. Мысль поквитаться не отпускала. 25 числа он решил действовать, пойти и убить «раздражителя».
Но как его достать? Тот находился в другом отряде, а бараки разделял забор. Недолго думая, он перелез и пришел к нему уже в час ночи. Сказал, пойдем на улицу, пошепчемся. Борис отнекивался, его тянуло в сон, ясно же, что не до разговоров. Весь барак уже вовсю храпел, бодрствовал лишь дневальный. Ночной гость стоял на своем. Поняв, что от него просто так не отделаться, Борис вслед за Александром пошел в локальную зону седьмого отряда. В ожидании разговора Борис присел на корточки. Ножкин напал сзади, со всей силы ударил его ножом, Борис лишь успел вскрикнуть, схватился за бок, по руке потекла кровь. А Ножкин спешно ушел в свой восьмой отряд, впопыхах забыв на месте преступления фуражку. Как потом выяснилось, нож задел левое легкое. Нанесенное телесное повреждение было таким тяжким, что Борис едва не отправился на тот свет, в медсанчасти еле-еле спасли.
Орудие нападения Ножкин выбросил в уборной. Пошел спать. Но вскоре за ним пришли сотрудники оперчасти колонии. Повели на допрос. Тот пошел в отказ, мол, знать ничего не знаю, никого ножом не бил.
Несостоявшийся «пахан»
Судебно-психиатрическая экспертиза признала Ножкина вменяемым. Даже несмотря на тот факт, что едва не погибший Борис на суде отказался от дачи показаний, доказательств преступления было предостаточно. Борис молчал, как рыба. Тем не менее, в суде посчитали, что правильность приведенных доказательств совершения преступления Ножкиным сомнений не вызывает. Их совокупность полностью изобличала подсудимого в совершении покушения на повторное умышленное убийство, который использовал незначительный повод как предлог для убийства. Ранее он уже был осужден за попытку умышленного убийства, но выводов не сделал, вновь пошел на аналогичное преступление. Судебная коллегия также взяла во внимание отрицательную характеристику на Ножкина с места отбывания наказания. Учитывая, что уголовник совершил преступление, находясь в местах лишения свободы, а также его личность, представлявшую повышенную общественную опасность для окружающих, судебная коллегия решила, что он подлежит более строгой изоляции от других осужденных. И еще следовало возместить средства, затраченные на стационарное лечение раненного им человека, выплатить в доход государства 88 рублей. В итоге судебная коллегия по уголовным делам областного суда приговорила Ножкина к 15 годам лишения свободы. Он также был признан особо опасным рецидивистом, и местом отбытия наказания для него избрали первые пять лет в виде заключения в тюрьме, остальную часть – в исправительно-трудовой колонии особого режима. Срок наказания исчислен с 26 сентября 1985 года.
На приговор суда адвокатом осужденного была подана кассационная жалоба в Верховный суд Казахской ССР. Защитник, оспаривая доказанность обвинения, просил приговор отменить и дело направить на дополнительное расследование. Верховный суд отменил в приговоре Гурьевского областного суда необходимость отбывания первых пяти лет лишения свободы в тюрьме, однако остальную части оставил без изменения.
Ножкин по ранее назначенному судом Северо-Казахстанской области приговору мог выйти на свободу в 1997 году, но, снова совершив тяжкое преступление в гурьевской тюрьме, фактически добавил себе еще три года в местах не столь отдаленных.
«Паханом» его заключенные так и не признали.
Светлана Новак
