Какой журналист не мечтает сделать в своей карьере хотя бы одно интервью, про которое будут помнить спустя десятилетия? Конечно, многое зависит от личности героя, но и самый интересный собеседник может замкнуться, если журналист станет спрашивать его не о том и не так. «Чтобы стать профессиональным репортером, не обязательно иметь профильное образование. Хорошим журналистом может быть кто угодно, если у него есть жилка. Журналистом надо родиться». Такова преамбула встречи атырауских журналистов с Кипрасом Мажейка – известным российским журналистом-международником, политологом, вице-президентом Международной Евразийской Академии телевидения и радио, профессором Московской Академии медиаиндустрии и МГИМО. Диалог мэтра международной журналистики с местной прессой организовала кафедра журналистики АГУ им. Х. Досмухамедова, где Кипрас Иозович в течение месяца читал лекции для студентов.
Из богемы – в прессу
Кипрас родился в Каунасе в богемной семье, учился в литовской школе. Мать – актриса драмтеатра, она азиатского происхождения – из крымских татар. Отец – оперный певец, баритон экстра-класса, пел в итальянской Ла Скала. Сестра Джильда Мажейкайте была звездой советской эстрады, пела в оркестре Леонида Утесова.
Кипрас Мажейка является одним из брендов международной журналистики. Он первым показал советскому телезрителю Евросоюз, ЮАР, Турцию, Аргентину. Побывал в 70 странах мира, посетил все пять континентов, проработал несколько лет в Алжире и 13 лет – заведующим корпунктом Гостелерадио в Брюсселе. Работал в программах «Время», «Взгляд», делал серии собственных репортажей из Европы, США, Африки. Подготовил свыше тысячи сюжетов, 150 авторских программ, в том числе – ряд новаторских: «Репортажи из НАТО», «Репортажи из малой Европы», «Репортажи с Юга Африки» и т.д.
В Казахстане Кипрас Мажейка преподавал в 12 вузах. И до сих пор не теряет связи, приезжая с лекциями. Искренне уважает нашу страну за толерантность. К слову, после первого курса журфака МГУ Мажейка приехал на практику в районную газету в селе Железинки Павлодарской области. Там и набирался первого репортерского опыта.
Коллекция жизни – перлы
Кипрас Иозович считает себя вечным студентом, находя и постигая все новое в журналистике. По его словам, сегодня на первое место выходят видеоблоги.
– Происходит падение тиражей газет, – говорит К. Мажейка. – Вся наша молодежь в Интернете, а родители не знают, чем их дети там занимаются. Даже педагогика сильно отстает – настолько сильно все поменял Интернет!
Атырауским журналистам небезынтересно было узнать секреты мастерства Кипраса Иозовича. Мэтр журналистики предложил коллекционировать …перлы.
– Вы сами читаете газеты? От корки до корки? – обращается он к местным журналистам. – Я всегда читаю и извлекаю интересную лексику. Если мне нравится начало репортажа и концовка, то я беру по пять строк и забрасываю их себе. В моей коллекции два файла – «Начало» и «Концовка». В одном – 50 страниц, в другом – 60. Есть третий файл – «Словечки». Я коллекционирую все крылатые фразы, выражения, интересные обороты. Вот лечу в Иркутск, читаю газету «Комсомольская правда». Например, «он получал настолько мизерную зарплату, что ее едва хватило провожать взглядом мимо проходящую женщину». Я никогда не напишу так. Такие вещи надо коллекционировать. Спросите: «А для чего? Вы призываете нас к плагиату?» Нет! Вот, например, вы получили от редактора какое-то задание. В силу специфики профессии – специалист, ученый, эксперт – об этой штуке знает все или почти все. А мы с вами, в отличие от академиков, знаем немного, но обо всем. Значит, мы с вами – дилетанты, и надо об этом помнить. Когда ты пишешь, обращаясь к читателю, слушателю или зрителю, надо исходить из того, что он не глупее, а умнее тебя. К примеру, надо выдать информацию о здравоохранении по жалобе больных. Я беру интервью у главного врача больницы, затем иду за комментарием в ведомство здравоохранения, и в итоге получаю богатый фактаж. И первая проблема – с чего начать. Сидишь, думаешь, как бы первую фразу ввернуть. Но зачем? У тебя есть 50 страниц, и можно подобрать все, что подходит. Останавливаешься на 7-8 вариантах. Выбираешь оптимальный, добавляешь свое, и с ходу получается синтез. Так вы тратите меньше времени на подготовку материала. Вы можете не применять эту технологию, но ее давно используют. Только надо тщательно ее соблюдать. Я таким же макаром делаю концовку. Шлифую. Теперь надо блеснуть интеллектом. Открываешь словечки – а там крылатые, шикарные фразы, из них надо два перла выбрать. Получается прекрасный материал при средних способностях. Многие студенты применяют эту технологию.
Главное интервью
– Кипрас Иозович, какое свое интервью вы считаете самым удачным? Чем гордитесь? – поступил вопрос от журналистов.
– Для меня, журналиста, самой неожиданной и памятной была встреча с легендарной аргентинской актрисой и певицей Лолитой Торрес. Когда мне было 13 лет, я посмотрел аргентинский фильм «Возраст любви» (фильм вышел в советский прокат в 1954 году и собрал 31 миллион зрителей. Песни из него звучали по всей стране – Прим. автора). Главную роль в нем сыграла молодая певица Лолита Торрес – самая известная латиноамериканская звезда 50-60-х годов. В нее была влюблена половина мужского населения СССР. Когда я смотрел этот фильм, то даже не представлял, что однажды окажусь в доме этой экранной красавицы в Аргентине и буду пить вино с ее мужем Хулио. Что я куплю ей букет белых роз, сделаю с ней передачу. Вот почему я верю во Всевышнего, который определяет наши судьбы. Я считаю, что мы выбрали прекрасную судьбу – журналистику. Она дает многое, а все остальное зависит от вашей головы.
Я сделал интервью с Уитни Хьюстон, которой уже нет в живых. За 13 лет работы в Брюсселе без переводчика общался с четырьмя генсеками НАТО, двумя Верховными главнокомандующими, с 20 главами государств, встречался с президентом США Рональдом Рейганом.
– Лет 30-40 назад на наших экранах блистали такие международные обозреватели, как Валентин Зорин, Эдуард Мнацаканов, Геннадий Дружинин, Александр Потапов, Фарид Сейфуль-Мулюков, Георгий Зубков… Кто из советских журналистов-международников ныне здравствует? – был вопрос от журналистов.
– Ныне здравствует только Георгий Зубков. Нашу международную журналистику обвиняли в конспирологии (наука о заговоре – Прим. авт.), а вы сами знаете, кто развалил страну. Вы вспоминаете советские времена?
Я – из второй волны советских журналистов. Чем я горжусь? Что мне 75 лет и что в XXI веке приобрел новую профессию. Ушел из телевидения только потому, что изменилась страна и изменилось само телевидение. Не хотел чистить сапоги Березовскому, записываться в правдорубы, телекиллеры. Я ведь воспитанник той системы, советской. Когда ругают советское время, ничего кроме брезгливости это не вызывает. И вы бы этого не делали.
– Что делать, чтобы вдохновение в нашей работе не терялось, не было эмоционального выгорания?
– Ой, очень хороший вопрос. Прежде всего, должен быть оптимистический настрой. Надо вставать утром и думать, что же должен сделать сегодня. Сказать «спасибо», что проснулся. Я – инвалид второй группы, гипертоник. Гипертонию заработал на нашем журналистском поприще, работая по ночам. Получал от оператора кассету. Я тогда курил, а под рукой, на столе, всегда была чашка кофе. Сам смотрел кассеты, сам, как режиссер, составлял сценарий. С левой стороны – видеокартинка, с правой – текст. И под утро чувствую, что мозги уже не варят. Надо вытаскивать текст из розетки. Выключаюсь на часочек и ложусь спать. Потом звенит будильник, принимаю контрастный душ и опять сажусь за работу. Это, знаете, адская работа. К восьми утра надо уже заканчивать, чтобы успеть отправить кассету самолетом в Москву из Брюсселя. Надо записать материал, но язык не ворочается. Знаете, что надо делать в таких случаях? Гимнастику губ. Размял губы, записал свой закадровый голос, упаковал кассеты и все в конверт. Направляюсь в аэропорт. Хорошо, если самолет в Москву вылетает из Брюсселя – я 13 лет там проживал. А если нет? Ведь передача уже заявлена, анонс объявлен. Либо ты на юг в Люксембург на машине 230 километров едешь, либо в Амстердам на скорости 170 километров в час. Едешь, громко включаешь музыку и покусываешь губы, не дай Бог потерять бдительность. Приезжаешь в аэропорт, быстренько относишь пакет пилоту, чтобы тот доставил в Москву. Потом сажусь в машину, отъезжаю куда-нибудь в сторону, отодвигаю кресло и, как Штирлиц, на 45 минут выключаюсь. Потом просыпаюсь и медленно еду в Брюссель. Вот в таком режиме ваш покорный слуга работал два года. Но так работать никому не надо, можно подорвать здоровье. Теперь я сплю по ночам.
– Вас часто путают с режиссером Станиславом Говорухиным?
– Может быть, похож. Но не знаю, у меня нет такого дарования, как у него. Мне далеко до Говорухина. Он относится к океанским лайнерам, а я – маленькая такая лодочка, но с моторчиком (улыбается – Авт.). С детства говорил на двух языках, считаю себя интернационалистом. Когда слышу оскорбительные слова в адрес представителей мусульманских народов, то у меня кровь закипает. Врезать бы по физиономии за это! Студентов учу тому, что нет ни хороших, ни плохих народов. Когда вы затрагиваете межнациональные проблемы, должна быть точность, как в микрохирургии. Каждое слово надо взвешивать. Я хорошо знаю эту проблематику, являюсь специалистом по межнациональным отношениям, членом общественного совета Московского дома национальностей. Кроме того, возглавляю Союз литовцев, который сам создал, не будучи литовцем. Несколько лет работал в Марокко, Алжире, Тунисе, знаю все их обычаи. Менталитет везде разный. Вот в Москве в метро место уступит только выходец с Кавказа или из Средней Азии – в этом плане они более воспитаны. Москвичи никогда не уступят место, это редко бывает.
Едешь, например, по Сахаре, вдруг машина забарахлила. Мимо тебя не проедет ни одна машина, чтобы не остановиться и не спросить: «Месье, вам чем-то помочь, у вас проблемы?» Однажды вечером мы с женой и дочерью едем на машине, и у нас сначала произошел прокол одной покрышки, через полчаса – второй. Наступает ночь, становится тревожно. Там женщины после 21 часа по улицам не ходят – не принято, не так поймут. Короче говоря, едет таксист. Я остановил его и попросил помощи. Он снял запаску и дает мне. Говорю, мол, давай, заплачу. «Нет, вы мне завтра привезите в мечеть», – отвечает таксист. На другой день привез ему колесо с коробкой конфет.
В Ливии – сухой закон, и если в аэропорту у тебя обнаружат даже пиво, тебя на самолете отправят обратно домой. Но это в лучшем случае. А в худшем – посадят в тюрягу. В чужой стране надо соблюдать местные законы. Если живешь там – изучай язык.
– Какими принципами должен руководствоваться журналист?
– Мой первый принцип – порядочность. Это святое. Во-вторых, твоя журналистская позиция должна совпадать с твоей гражданской на все сто процентов. Это в идеале. Если она совпадает процентов на 80, и ты идешь на небольшой компромисс, ибо шеф требует этого, то еще терпимо. Но когда твое процентное соотношение 50 на 50, скорее всего, пройдена точка невозврата, отделяющая профессию журналиста от профессии ремесленника. Или становитесь шелкопером, журналюгой. Да, сейчас не нужны личности, самостоятельные журналисты. Могу говорить о российской журналистике, советской, но не буду давать оценку казахской журналистике. И третье: надо придерживаться кодекса профессиональной этики журналистики. Оценку вашей работе вправе давать не читатели, не власть, а цеховики, коллеги. Только коллеги по цеху имеют право судить объективно о вашей работе. Коллеги знают, каких усилий вам это стоило, во имя чего вы это сделали.
– Были ли в вашей практике судебные иски?
– Никогда. Вы знаете, я вам честно скажу, когда я ехал в Брюссель корреспондентом, у меня, как и у вас, был внутренний цензор, который не позволял мне делать то, чего делать не надо. Я всегда знал, какие вопросы и кому можно задавать. Журналист должен знать, что он хочет. Ты хочешь представить его в объективном плане или желаешь утопить его специально? Если ты хочешь создать объективный портрет, то дай ему возможность подготовиться. Надо работать с чистыми руками. Журналисту ничего не надо высасывать из пальца. К примеру, американская пресса сегодня сама делает нападки на президента США Дональда Трампа. Но он не нуждается в услугах этой продажной прессы. Почему? У него 25 миллионов подписчиков в «Твиттере». Вот так правит державой президент США. И Медведев у нас в РФ имеет очень большую аудиторию, блогинг. Поэтому надо изучать современные технологии.
– Как вы считаете, влияют ли информационные «вбросы», «сливы» на формирование общественного мнения и могут ли они стать фактажом для дальнейшего написания материалов, расследований, корреспонденций?
– Ваш вопрос мне как бальзам на душу! Дело в том, что вы попали в первостепенную сферу, которой я и занимаюсь. Ведь я изучаю вопрос, связанный с меметическими войнами. У меня есть лекция на тему «Новейшая методика информационных войн шестого поколения». Сетевые и меметические войны настолько действуют на молодежь, на их неокрепшие души, что переоценить значимость влияния на подкорку головного мозга невозможно. Сегодня много событий просто выдумывается.
– Вы часто ссылаетесь на Аллаха. Это вера или привычка?
– Хороший вопрос. Верю ли я во Всевышнего? Верю, что есть какая-то сила, которая нами управляет. К религии отношусь уважительно. Я пять раз оказывался на волоске от смерти. В Африке, когда меня грабили, приставили нож к горлу и едва не убили. Тонул в Средиземном море, когда занимался дайвингом… Примеров куча. Фарид Сейфуль-Мулюков был в Мекке, и он всегда говорил своему оператору: «Иншаллах» («Если Аллах захочет»). Звоню, к примеру, жене и говорю: «Сегодня прилечу в семь часов» и добавляю: «Иншаллах». Если Аллах не захочет, никогда не прилетишь. Это уже вошло в привычку.
Светлана НОВАК
