ОН ЖИВ В НАШЕЙ ПАМЯТИ…

Когда пересматриваешь архивы газеты, то и дело натыкаешься на снимки, где запечатлены вместе журналисты нашей газеты и «Атырау». Нередки публикации с двумя подписями, когда готовились особо злободневные материалы. В те годы, когда у штурвала газеты стоял Кумар Кенжегалиев, мы располагались в двух бараках на улице Валиханова, с общим двором, на котором частенько проходили наши совместные утренние планерки. Вспоминается, как со всех проходов стекаются группки журналистов, спешащих к машинкам, стопкам бумаги, жаждущих запечатлеть свои мысли и ощущения. Все притормаживают, чтобы поздороваться, обменяться приветствиями с коллегами. И вот постепенно уже большая группа скапливается между нашими двумя крылечками. И начинается настоящая творческая дискуссия, обмен информацией.

Критиковали друг друга за промахи, ляпсусы (в обеих редакциях даже доски висели «Тяп-ляп», куда помещались все наши «перлы»). Мы всегда были не просто коллегами, а друзьями. А чаще называли друг друга соседями. По-соседски делились новостями, оригиналами для подготовки докладов и выступлений, которые выдавались тогда чуть ли не под расписку, после завершения мероприятия, в одном экземпляре, на определенные часы.

Все наши успехи, праздники мы отмечали вместе в красном уголке. Вместе проводили субботники. Вместе шагали на демонстрациях. И гордо размахивали свежими номерами газет. Ибо готовились они от всей души и во всю мощь таланта. И надо отметить, что творческая атмосфера в наших коллективах формировалась руководителями, которые были настоящими лидерами, а не только согласно штатному расписанию. У нас это был прекрасный, талантливый, мудрый человек, прошедший фронт, Иван Петрович Свербихин, затем его сменил Игорь Николаевич Свидин. У соседей прекрасными руководителями были Тусуп Бисекенов, Абугали Габдуллин, Тендык Жауыров и Кумар Кенжегалиев, оставшиеся для всех нас примером верности профессии и порядочности.

Нередко наши стихийные планерки затягивались, и появлялись наши руководители. Кумеке было видно издалека. Высокий, статный (ему бы только в гвардии служить), с чеканными чертами сосредоточенного лица, Кумар Кенжегалиевич на первый взгляд казался очень строгим. Вот сейчас даст разгон, что все еще не на рабочих местах. Но он приближался, на лице появлялась улыбка, удивительно освещавшая весь его облик. А в глазах, глубоких, умных, сияла лукавинка. И он спешил подзадорить нас, что прозевали, мол, какие-то новости или обрадовать каким-то известием. В работе он действительно был достаточно требовательным. Прекрасный организатор и «правщик» материалов, буквально начиненный идеями, новыми темами (сказывался большой опыт, ведь в газете он работал с 1959 года, после окончания КазГУ, ничто не ускользало от его острого, цепкого взгляда, он был одним из популярных журналистов, а перо его острым и критичным), он того же ждал и от сотрудников. Кумеке, конечно, делал замечания. Но при этом никогда не допускал грубости, не повышал голоса. Я это знала по отзывам коллег, да и сама не раз убеждалась, когда подводили итоги творческих конкурсов, когда решалось, кого представлять на поощрение в Союз журналистов, в журнал «Журналист». Он всегда был объективен, не только за «свою» газету ратовал. То же было и при решении каких-то материальных вопросов, награждении путевками, выделении помощи.

Кумар Кенжегалиевич неоднократно избирался в состав обкома Компартии Казахстана, был депутатом городского Совета, областного Совета народных депутатов трех созывов. И депутатские полномочия использовал во благо своих избирателей.

Когда в 1987 году решением обкома партии Кумар Кенжегалиевич был назначен начальником управления издательства, полиграфии и книжной торговли, позже реорганизованного в объединение «Полиграфия», он тоже никогда не давил авторитетом и должностью, старался дать наибольшую самостоятельность редакторам, был очень деликатным в вопросах творческих. Он всегда привык отвечать за себя и за дело, которому служил всю свою жизнь.

Сейчас, если бы была возможность обратиться к Кумару Кенжегалиевичу, я бы в первую очередь попросила у него прощения за те конфликты, которые у нас случались в бытность мою редактором. Самые постперестроечные годы, оборвались связи с поставщиками бумаги, и куда только не приходилось обращаться, чтобы хоть на два-три номера бумаги получить. Не было металла для отливок, из которых готовились газетные строки для линотипов, мы же тогда работали на технике 20-х годов. И конечно, запчастей не было. Так что случалось, что газеты по два-три дня не выходили. И, естественно, это вносило некоторое напряжение в отношения, возникали споры. Но только производственные.

В общении же Кумар Кенжегалиевич всегда оставался выдержанным, вежливым. Умел разрядить обстановку. Вдруг пошутит, и от света его улыбки, казалось, все вокруг расцветает.

Судьба его не баловала. Рано пришлось стать самостоятельным. Потому что отца, по отзывам земляков, весьма уважаемого порядочного человека, труженика талгайранского колхоза «Бирлик тан» не стало, когда ему было только шесть лет. И он остался со слепой мамой, которой самой требовалась его поддержка. Что он и старался всегда выполнять, благо, что супруга его Батима Базарова тоже была очень хорошим человеком, относилась к ней как к родной матери, дожила Акмоншак Нурсултановна до глубокой старости в заботе и ласке.

— Перед нами всегда был достойный пример семейной жизни, — рассказывает дочь Кумара Кенжегалиевича Маржан, менеджер по персоналу в АТМА-аэропорт. — Глубокое уважение к старшим и взаимная любовь и уважение между супругами. Как бы ни был занят отец, как только выпадал свободный час, он посвящал его нам. Мы часто выезжали на природу — в Кандаурово, другие места. Папа нам рассказывал обо всем, что росло вокруг, обо всех природных явлениях, воспитывал в нас любовь к родному краю. А когда внуки появились, и ими занимался, столько, сколько только можно было. И так же, как и на нас, никогда не повысил голос. С мамой они все решали спокойно, согласованно. В доме всегда было уютно и приятно. К нам часто приходили гости, всегда было интересно, потому что собирались очень культурные, образованные люди. Мы много брали полезного из их бесед. Часто пели, у нашей мамы был очень хороший голос. Она у нас была педагогом, 33 года в Балыкшинской школе проработала, ученики и после школы к нам в гости приходили. Вообще, наши родители были прекрасной парой, и нас призывали уважительно относиться к своим близким, ко всем людям, учиться, повышать свой кругозор. Мы все получили высшее образование, нормально устроены в жизни.

Этот союз, наверное, действительно получил благословение на небесах. А как иначе объяснить такое чудо, что у них родилось две двойни?! Сначала старшие дочери — Гульшат и Жанат, а затем Маржан и единственный сын Бауыржан. 46 лет прожили вместе, во всем помогая и поддерживая друг друга, в любви и согласии.

Уже уйдя на пенсию, Кумар Кенжегалиевич не отказывался от творчества, сотрудничал с редакциями, писал очерки, автобиографические произведения. Из-под его пера вышли две интересные, содержательные книги «Звезды Жылыоя» в 2003 году и «Броды жизни» в 2005-м — к своему 70-летнему юбилею, который отмечали очень широко, потому что пользовался Кумар Кенжегалиевич огромным авторитетом и уважением.

Как жаль, что нет его сегодня с нами, и мы не сможем сказать, как он был нам дорог. Что о нем у нас сохранились самые теплые, яркие воспоминания. Его нет рядом, но жизнь продолжается. У Кумеке уже 10 внуков и шестеро правнуков. И в них продолжаются его надежды, планы, мечты. И живет память о нем — нашем коллеге, наставнике, друге — честном, добросовестном, трудолюбивом, талантливом и порядочном человеке

 Любовь МОНАСТЫРСКАЯ