Почему «бастык» исчез с поля зрения казахстанцев, как можно сравнить работу мэра Атырау с мэром Токио, когда госслужащий будет работать непосредственно для народа, и чего госслужба достигла за три десятка лет суверенитета?
Эти темы накануне праздника в эксклюзивном интервью «Прикаспийской коммуне» раскрыл казахстанский государственный деятель, председатель управляющего комитета Регионального хаба в сфере госслужбы в Нур-Султане Алихан БАЙМЕНОВ.
ДАЖЕ МАХАМБЕТ НЕ ГОВОРИЛ «БАСТЫК»
— Алихан Мухамедьевич, в 2011 году, когда вы возглавили Агентство по делам госслужбы, перво-наперво предложили отказаться от яркого казахского слова, обозначающего «начальство» — «бастык»! А что тогда вас к этому предложению привело?
— Как говорят в одной пословице «Как назовешь корабль, так он и поплывет». Несомненно, слово имеет влияние, обозначая определенные предметы. Кто-то считает, что «бастыку» служит народ, а не наоборот.
В произведениях отечественных классиков я обнаружил, что до конца XIX века слово «бастық» у нас практически не применялось в казахской литературе. Махамбет – наш великий батыр — использовал слово «басшы», «жетекшi». У аль-Фараби тоже «басшы», Махмуд Кашгари обозначает руководителя словами, близкими к «жетекшi», «басшы».
Я стал размышлять — откуда же слово «бастық» появилось? И пришел к выводу, что после присоединения к Российской империи для того, чтобы перевести русское слово «начальник», слово «басшы» переделали в «бастық». И надо иметь в виду, что в Российской империи не зря называли не просто губернаторами, но генерал-губернаторами, то есть было вертикальное и строгое подчинение. Поэтому у них даже был не правитель, не руководитель, а начальник уезда.
Думаю, оттуда произошло и дальше автоматически вошло в наш язык слово «бастық», став нарицательным. И вот, возвращаясь в наши дни, многие начальники вели и, к сожалению, еще ведут себя так, как будто они не служат народу данного района, области, а поставлены над ними. И поэтому во время отчета Президенту, это было в конце 2012 года, я объяснил свою мысль, и мы вычеркнули из реестра должностей госслужбы это слово.
За исключением одной должности – начальника канцелярии президента. Это для того, чтобы избежать путаницы с руководителем канцелярии премьер-министра. А «начальник» – характерно для милитаристских организаций, поэтому в реестре должностей Минобороны и правоохранительных органов бастыки остались.
У нас в областях официально должности называются «басшы», «жетекшi». Но то, что вошло в обиход, оно, конечно, вытравится со временем, и здесь важно, чтобы те, кто занимает руководящие должности, вели себя подобающе. «Басшы», «жетекшi» — это в современном понимании «лидер». И сейчас современная наука госуправления говорит о том, что в отличие от прежних иерархических систем более важным являются гибкие, и в отличие от жесткого стиля менеджмента, более современным и эффективным является лидерство.
— Именно при вас Казахстан стал первым государством среди СНГ, внедрившим систему обязательного конкурсного отбора госслужащих, да еще и разделившим госдолжности на административные и политические. Интересно, у какого государства позже тоже появились подобные разделения?
— Закон Казахстана «О государственной службе», принятый в 1999 году, оказал влияние на все страны СНГ, и кроме тех нововведений, которые вы обозначили, я бы дополнил еще то, что закон впервые предусмотрел защиту госслужащих при смене руководителей. Законодательно было предусмотрено создание уполномоченного органа. И большинство стран СНГ после принятия этого закона начали разрабатывать свое собственное законодательство, используя наш опыт.
Да, казахстанский закон стал своего рода модельным для стран СНГ: это, если начинать с Востока – Кыргызстан, Азербайджан, Грузия, Армения. Украина, Россия. А позже и Узбекистан, где после прихода к власти Мирзиёева в позапрошлом году создали агентство по делам госслужбы. Некоторые узбекские профессионалы поздравляли меня с этим, так как знали, что опыт Казахстана оказал влияние на все страны. Тем временем во многих странах особенностью является то, что аппараты зачастую сопротивляются созданию уполномоченного органа. Потому что всегда есть соблазн влиять, но не отвечать.
И у нас тоже конкурсному отбору и созданию Агентства было большое сопротивление. Один аким области тогда, в 1999 году, мне даже сказал: «Зачем моему помощнику знать Конституцию, зачем ему сдавать тесты»? Но ведь зарплата этого помощника идет за счет средств всего народа, его мнение оказывает влияние на судьбы людей, и он, конечно же, обязан знать конституционные права, свободы граждан и свои обязанности.
Поэтому когда я пришел во второй раз в Агентство, таких вопросов уже не возникало. Кстати, слово «меритократия» тоже вошло в обиход после принятия закона 1999 года в нашем обществе, и сейчас уже никто не удивляется, когда его произносят. Уже и правоохранительные органы начали говорить о принципах меритократии. И «Закон о госслужбе» повлиял на многих, был очень высоко оценен экспертами и ПРООН, и ОЭСР.
Расскажу один случай. Когда закон был принят, мы поехали в командировку во Францию и Великобританию по соглашению о дальнейшем развитии сотрудничества по госслужбе. Так как большинство министров и акимов были против конкурсного отбора, мне позвонили из Администрации Президента и сказали – закон готовят на «вето». Я прервал поездку, вернулся, попросился на прием к Главе государства. Нас соединили по телефону, и Нурсултан Абишевич, узнав причину, сказал: «Ты что? Мы же с тобой много раз это обсуждали. Это та линия, которая вытекает из «Стратегии-2030»: «профессионализация госслужбы», поэтому кто бы что бы ни говорил, я подпишу этот закон! А ты зря прервал поездку». Это был действительно революционный закон для стран СНГ, и он привел к созданию условий для профессионализации. Но потом начались попытки влиять на конкурсный отбор: если в начале, может, 90-95 процентов будущих госслужащих проходили по результатам конкурса, потом некоторые стали пытаться влиять через конкурсные комиссии. Однако на то и уполномоченный орган, чтобы, видя новые вызовы, угрозы распознавать и создавать систему противодействия. Поэтому сейчас усиление принципов защиты меритократии является также актуальным. Через большую независимость конкурсных комиссий, через разработку нового поколения тестов распознавать будущий потенциал госслужащих.
— При вас госслужащие при отборе на работу стали писать эссе, и вы тогда объяснили это тем, что некоторые и двух слов связать не могут в служебных записках и прочих документах. А до суверенитета Казахстана, в Союзе, были госслужащие и вроде бы отличались красноречивостью…
— Какими были чиновники в Союзе, говорить сложно, потому что даже публичные выступления первых руководителей страны (до Горбачева) видели только на съездах. И мы мало можем судить об их красноречии. Были разные люди, тогда существовала своя система отбора.
На первом месте была лояльность, приверженность идеям коммунистической партии. Таким образом, в советское время вся госслужба была политической. Те, кто направлялся на публичные выступления, конечно, проходили определенный отбор и подготовку. Были специальные группы лекторов, которые должны были стать частью агитационных групп, и преподавателей вузов вовлекали, ученых по линии общества знания, и им ставилась задача — разъяснять цели и политику партии.
В то же время наша система направлена не только на тех, кто занимается информационной работой. Так как очень важно не просто публично выступать, но и анализировать проблемы, формулировать мысли, предлагать пути решения. А профессиональные госслужащие призваны готовить решения, давать экспертные заключения и одним из условий эффективной работы является политическая нейтральность. Именно поэтому у нас не создаются организации политических партий в госорганах, они должны защищать долгосрочные интересы государства.
БЕСПОЛЕЗНАЯ СТЕНА ТРАМПА И ПОЛЕЗНЫЙ ОПЫТ ЭСТОНЦЕВ
Одной из проблем современных демократий и современных моделей госуправления является определенное противоречие между тем, что многие политики видят и преследуют краткосрочные интересы. Пока еще человечество на таком уровне, что избранные руководители не отвечают за решения. Взять недавний пример – Трамп истратил миллиарды на строительство стены между Мексикой и США. Кто ответит теперь за деньги, выброшенные на ветер? Потому что когда его избирали, не факт, что американцы в большинстве голосовали за то, чтобы Трамп строил эту стену. Голосуют ведь не всегда за программы. Иногда голосуют за харизму, за то, чтобы быть в противовес кому-то. Несомненно, сейчас концепция «Слышащего государства», которую запустил Президент страны Касым-Жомарт Токаев, предполагает умение слушать и слышать.Важно, что эта концепция дополняется политическими реформами, о которых Президент РК Токаев говорит. А некоторые должности требуют умения правильно доводить до населения политику и добиваться общественной поддержки. В первую очередь это касается политического госслужащего. Поэтому на ранних стадиях при поступлении на госслужбу очень важно обязать формулировать мысли, а дальше — совершенствовать их мастерство, добиваться, чтобы они доходили до умения глубоко анализировать и доводить идеи.
ПЕРЕХОД НА ЛАТИНИЦУ: ЭТО ПОТРЕБНОСТЬ
— В Facebook вы недавно поделились снимками с поездки в Азербайджан, подметив, что эта страна — дружественная Казахстану, а еще, что азербайджанцы успешно внедрили латиницу, всем все понятно. Может, нам есть чему у них поучиться?
— Переход на латиницу, во-первых, это потребность. Вы знаете, что наш современный казахский алфавит, используемый с 1940 года, не является кириллицей в чистом виде, а является квази-кириллицей. И он очень не удобен при использовании на гаджетах.
Представляете, сколько сегодня миллионов текстовых сообщений пишутся с искажением казахских слов? Потому что использование полной казахоязычной клавиатуры – 42 символа, не дает полной возможности использовать одновременно цифры. И человек ищет более доступные пути, поэтому многие молодые казахстанцы используют либо русскую кириллицу, либо латиницу. Я сам давно использую латиницу.
Во-вторых, практически все образованные люди, начиная с третьего класса, знают латиницу. В-третьих, латиница является прародительницей кириллицы. Кирилл и Мефодий, как известно, создавали кириллицу, основываясь на латинском и греческом алфавитах, по поручению византийского императора. Поэтому латиница более приспособлена к современным информационным технологиям. И это вовсе не политика. Хотя мы сами понимаем, что Советская власть насильно внедрила кириллицу. Причем, в течение 11 лет два раза меняли алфавит, вычищали память народа.
В решении перехода на латиницу есть и прагматизм – это для того, чтобы наш язык развивался и с использованием информационных технологий, и с отображением наших фонетических особенностей.
К слову, все тюркоязычные страны перешли на латиницу, кроме Казахстана и Кыргызстана.
На днях читал статью одного русского историка, который рассказал об интересном факте: в 1930-х генерал Лавров, возглавлявший разведку Советского Союза в Турции, передал Сталину карты, которые были нарисованы неким турецким профессором — о связях тюркоязычных народов. На карте были обозначены непрерывные линии от Якутии до Босфора.
После чтения этого текста я подумал: Сталин понял, что латиница может служить объединяющим фактором тюркского мира, ведь именно тогда было принято решение все тюркоязычные народы Советского Союза перевести на кириллицу! Турция перешла в конце 1920-х на латиницу, и наши элиты разговаривали между собой без переводчиков, издавали единый журнал.
А с Азербайджаном у нас много общего – культура, история, язык. Я в этой стране посещал структуру, которая отвечает, по-нашему говоря, за тестирование при отборе на госслужбу. И увидел, что азербайджанцы полностью перешли на латиницу, что создает удобства. И в Узбекистане перешли на латиницу. Будучи в Ташкенте, побывал в библиотеке, видел отраслевые словари, учебники – все переведены на латиницу. Факт в том, что многие наши люди не понимают: чтобы перевести книгу на латиницу, не нужно сажать за перевод человека-переводчика. Есть сканер, есть программы – с одной стороны на кириллице документ идет, а с другой уже выходит на латинице.
Думаю, что нам нужно скорее утверждать общий конечный вариант алфавита на латинице и двигаться вперед. И если в стране кто-то проявляет озабоченность – объяснять, что это нужно в интересах развития современного казахского языка, а не искать какую-то политическую подоплеку. Согласитесь, в Казахстане самое либеральное языковое законодательство и правоприменительная практика, потому что мы все ценим внутреннюю стабильность, общественное согласие.
ЖИЗНЬ ДРУГИХ ГОССЛУЖАЩИХ
— Вы возглавляете сегодня столичный хаб в сфере госслужбы, встречаетесь с коллегами из других стран. А как, к примеру, выглядит обычный чиновник в Вашингтоне?
— Лет 10 назад в кулуарах одной конференции встретился с американским профессором и французом, который на тот момент был вице-президентом Всемирного банка. За чашкой кофе разговорились и затронули вопрос – какую позицию занимает среднестатистический госслужащий в их странах?
Очевидно, что во Франции среднестатистический госслужащий – более значимая фигура, чем в США. Это отражается и в системе оплаты, это исходит и из роли государства. В США во внутренних делах роль государства намного меньше, чем у нас, и это создает, кстати, привлекательность США для многих, кто не связан с госслужбой.
Пару лет назад в Сиэтле я встречался с молодежью стран СНГ, это были представители России, Белоруссии, Украины, Кыргызстана и Казахстана. Спросил их – мол, вы все толковые ребята, почему ж решили здесь остаться?
Они привели несколько факторов: во-первых, здесь государство правила быстро не меняет, если оно касается граждан в повседневной деятельности, проходит большое обсуждение, и они уверены, по крайней мере, в ближайшие 5-10 лет в траектории своего развития. Во-вторых, по признанию той молодежи, для определенного уровня развития в Сиэтле не нужны знакомства, блат. Мы, говорят, можем себя здесь реализовать. И это тоже показывает, что среднестатистический госслужащий США знает рамки своих полномочий и не может переступить через них; он знает, что мнение общества о нем может сыграть ключевую роль в карьере.
В США среднестатистический вашингтонский госслужащий не подчиняется госслужащему министерств. Там есть федеральное правительство, и у них каждый уровень власти занимается своим делом. И граждане в курсе – кто за что отвечает. И мы должны стремиться именно к этому. Я считаю, что и в Казахстане принимались решения, которые нужно исправлять. Например, 7-8 лет назад у акимов районов и городов изъяли вопросы здравоохранения, а с этого года — и образования. Вроде как с центра руководить проще.
Сегодня, к примеру, аким Атырау, либо аким Жылыойского района не имеет никаких полномочий и ресурсов в области образования и здравоохранения. Но если возникает вопрос, связанный с этими двумя важными сферами, его взывают к ответственности. Аким района не имеет ни тиына на здравоохранение, образование. Не только он, но и весь районный актив дистанцирован от этих ключевых вопросов.
Выход есть – вопросы зарплаты и методического руководства оставить за областью, а вопросы кадровой политики и содержания, ремонта школ отдать городам и районам, все равно они этим занимаются.
— А чем Казахстан отличается от того же Азербайджана, других бывших союзных республик? Чего нет ни у кого, а у нас есть?
— Мы ожидаем выпуск книги об эволюции госуправления во всех 15 странах постсоветского пространства. Это подарок хаба к 30-летию Независимости, мы посвятили издание всем реформаторам и видим, что естественно есть некоторые общие базовые условия. Но в силу разных исторических, культурных факторов развитие шло иногда с разной скоростью, в отдельных направлениях, в разных векторах. Прибалтийские государства имеют цивилизационные отличия, и потом у них интеграция с Европой произошла более глубокая.
Можно рассматривать их как отдельный кейс. Отмечу, что в последние годы ближе к прибалтийским государствам по многим вопросам развития стала Грузия. Мы видим, что есть некая схожесть процессов, происходящих в Казахстане, России, Азербайджане — имею в виду в вопросах развития госуправления с учетом возможностей, которые в этих странах есть. Это находит отражение иногда в ключевых международных индексах. Казахстан занимает высокое место в индексе созданий законодательной базы для бизнеса.
Мы также занимаем высокие позиции по электронному правительству, когда имеем возможность вкладывать и инвестировать новые информационные технологии. Наша реформа госслужбы высоко оценивается в ОЭСР, которая провела сравнение казахстанской госслужбы с аналогами 35 развитых стран, и отметила высокий уровень развития казахстанской госслужбы как профессиональное и прогрессивное. Хорошую оценку получили наши ЦОНы – они были первым шагом перехода к сервисной модели государства.
В то же время мы находимся в нижней части рейтингов по вопросам восприятия коррупции и верховенства права. С другой стороны более глубокие исследования показывают, что можно развивать госслужбу, госуслуги, но как я уже говорил про концепцию «Сышащего государства» – есть умение слышать и еще — желание.
Взаимосвязь между госслужбой и административной системой и политической – это как матрешки. Большая матрешка – политическая система, под ней поменьше — административная и затем — госслужба. И можно набрать хорошие кадры на госслужбу, проводить хорошие реформы, но потом все будет по мере роста упираться в пределы, определяемые административной системой. А желание слышать определяется в большей степени характеристиками политической системы.
Вот почему важно, что Токаев говорит о развитии политической системы, которая расширяет возможности профессионального госаппарата и повышает эффективность госуправления. В этом Казахстан находится впереди многих стран. Знаете, ведь наша казахская культура отличается высокой толерантностью, открытостью. Это, наверное, влияние нашего кочевого прошлого, ведь кочевая культура отличалась перечисленными ценностями. И это создает благодатную почву для любых реформ. Наш народ быстро воспринимает любые реформы с наименьшим сопротивлением. Но это накладывает ответственность на элиты.За 30 лет независимости Казахстан достиг многого.
Во-первых, мы избежали острых проблем, которые связаны с периодом распада любых империй: внутренние межэтнические, межконфессиональные противоречия.
Во-вторых, удалось за эти годы благодаря политике Елбасы, политике государства закрепить границы со всеми соседями, зафиксировать их.
В-третьих – перенос столицы. Это был конкретный национальный проект, давший мощный импульс развитию страны в целом. Всем лидерам и политикам следует понять: если заботишься о своем народе, нужно вести миролюбивую политику, народ должен жить лучше. И мне представляется, что миролюбивая политика, которую вел все эти годы Первый Президент — Елбасы Нурсултан Назарбаев и которую сегодня продолжает Глава государства Касым-Жомарт Токаев, является базой для дальнейшего развития.
— Вы как-то заметили в интервью СМИ, что «В условиях глобализации и развития новых технологий требования граждан к качеству оказываемых государственных услуг непрерывно растут». А есть у вас видение, какими будут госуслуги года через три?
— Взрывное развитие технологий ставит госорганы в новые условия. Развитие информационных технологий и соцсетей привело к тому, что госорганы – по природе монополисты. Функции акимата города Атырау никто в мире, кроме него самого, не исполняет. Так же, как и функции Минэкологии РК.
Однако теперь житель Атырау может сравнить решение своего акимата с решением, к примеру, мэра Нью-Йорка или Токио. И это ставит акимат в квазиконкурентную среду, а не монопольную, и это формирует ожидание и требование граждан. Тем временем, используя современные технологии, нельзя забывать о правах и свободах граждан. Знаю, что в некоторых странах пытаются установить тотальный контроль. А в других стараются соблюсти баланс с правами граждан.
Пример Кореи: мы были в городе Анян, и нас поразила очень высоко оснащенная и современная система мониторинга ситуации в городе. Монитор огромный был установлен, если говорить по-нашему, в здании акимата, но не в ДВД. Потому что монитор многофункциональный и такая система, которая стоит больших денег, не может использоваться только в ДВД. Есть интересное приложение, которое особенно нужно детям, женщинам, в темное время суток.
Стоит 3 раза тряхнуть телефоном в руке, и сразу в ЦОУ зажигается точка того или иного человека, появляются его данные, и все близ расположенные камеры автоматически поворачиваются в его сторону, и самый близлежащий патруль направляется туда, а сам телефон издает громкий звук. Кстати, можно рекомендовать вашему ДВД это приложение. На нашем сайте www.astanacivilservicehub.org – этот пример и не только.
Итак, важно соблюдать права и работать на реальную прозрачность: распределение земельных участков, квартир, построенных за счет государства, распределение мест в детсадах, выделение госинвестиций, предоставление налоговых и иных льгот субъектам бизнеса. Если будет использоваться блок-чейн, это поможет резко снизить уровень коррупции и повысит прозрачность и эффективность предоставляемых услуг. Думаю, в будущем вместо ЦОНов мы сможем быстро получить все госуслуги в мобильных телефонах. Уверен, это все вместе поможет поднять сервис на новый уровень. А сервисная модель государства — новое веление времени.
— Спасибо за беседу.
Надежда ШИЛЬМАН
