«Отцу было предъявлено два обвинения – в шпионаже в пользу Японии, а также он якобы где-то сказал, что у Сталина две жены… Итогом рассмотрения данного дела стало 10 лет лишения свободы». Озвученные факты показывают, насколько был беззащитен советский человек перед репрессивной машиной и насколько абсурдны были обвинения.
31 мая, в День памяти жертв политических репрессий и голода аким Атырауской области Серик Шапкенов принял участие в церемонии возложения цветов к мемориалу жертв политических репрессий, расположенному в парке Победы.
В этот день люди приходят семьями почтить память своего отца, деда, которые были безвинно осуждены и вынуждены были жить с ярлыком «враг народа».
«Мать готовила нас к тюрьме…»
Калам Ескалиев в 1934 году окончил с красным дипломом нефтяной техникум. После его направили работать учителем математики в Доссорское нефтяное училище. В 1936 году он стоял у истоков строительства школы в родном ауле Есбол Индерского района. Строительных материалов не было, но в тот год большевики взрывали мечети и церкви в селах Зеленый, Орлик и Кулагино, поэтому кирпичи с этих здании пригодились на строительстве школы. Сегодня в Есболе есть школа имени Калама Ескалиева, названная в честь основателя и первого директора. В 1940 году Калама направляют работать заведующим (ректор сегодня. – Прим. автора) учительским институтом в Уральск. На войну его сначала не брали — установили бронь. Только в 1943 году Калама призвали на фронт. В 1945 году вышел приказ о возвращении учителей с фронта для воспитания детдомовских детей-сирот. Так, он вернулся в родное село и стал работать в детском доме. В колхозе было четыре коммуниста, а Калам был парторгом. В один год выдалась суровая зима и пал колхозный скот. Было собрание, где искали виновных. 10 августа 1951 года Калама судили, как врага народа. В протоколе написано, что он обвиняется в шпионаже в пользу Японии, а также в том, что сказал, что у Сталина две жены. В суде так и не смогли доказать его виновность, а свидетель, якобы слышавший слова Камала о женах Сталина, так и не появился. Несмотря на это, суд приговорил его к расстрелу, и только через некоторое время пришла весть о помиловании и замене расстрела на 10 лет. Так Камал был этапирован в Сибирь на рудники. Днем заключенные работали, а ночью отправлялись в неотапливаемые бараки. Выжили за счет аксакалов-стариков, которые поддерживали, как могли, и говорили: «Мы свое отжили, но вы должны вернуться!». Они научили молодых, чтобы не уснуть и не умереть, передвигаться на корточках по кругу внутри барака всю ночь, а сами оставались на улице. Еще Каламу повезло — он познакомился с внучатым племянником (немере аға) Сакена Сейфуллина, который отдал ему свой лисий тымак (шапку), говоря, что он не жилец, а ему пригодится. Лисий тымак был теплый и грел всю спину. Так и выжил в сибирских морозах. После разоблачения Сталина начали реабилитировать и освобождать политзаключенных, и в 1955 году Калам вернулся в родное село.
За эти годы его семья — супруга с двумя детьми — пережила тяжелые дни. Ее уволили с работы в детском саду, а вскоре знакомые мужа передали, что и семью «врага народа» собираются отправить в ссылку. Один родственник, работавший водителем на руднике, ночью перевез их в лесной домик в местечке Кызылжар. А отец супруги два года возил еду на лодке из села Зеленый. Так и выжили. За эти годы мать, поняв, что действующая власть способна осудить безвинного человека, готовила детей к тюрьме.
— Мама всегда нам говорила: «Молчите, не говорите своего мнения, старайтесь не выделяться, не хвастайтесь своими оценками, достижениями, иначе будете сидеть в тюрьме». Также она кормила нас сухарями, заставляла спать на жесткой земле, чтобы мы не сломались, когда окажемся в застенках. Узнав, что в тюрьме легче живется заключенным-врачам, она напутствовала нас учиться на врача, — рассказывает сын Калама Газиз Ескалиев.
В 1961 году Камал Ескалиев был реабилитирован, ему вернули ордена-медали, партбилет. Он продолжил свою просветительскую деятельность, восстановился на прежнюю работу — директором детского дома. Впоследствии у Камала родилось еще шестеро детей.
После получения независимости выяснилось, что в Атырау из выживших репрессированных осталось восемь человек. Несмотря на тяжелые годы, тогда государство обеспечило их жильем и льготами.
«Дети – аманат тебе!»
Кенжебай жил в местечке Мынтобе Исатайского района. Он был трудягой, имел большое поголовье скота, строил суда, ловил рыбу, сдавал ее в Астрахани, помогал всему аулу. Когда пришли большевики, отдал причитающийся скот, но вступать в колхоз отказался. Однажды благодарный за доброту житель вызвался накосить сена Кенжебаю. Тот одобрил и отвез его к морю нарубить камыш. Во время работы к мужчине подъезжает всадник из сельсовета и приказывает ему прекратить работать и отправляться восвояси. Тот послушно уходит. На второй день мужчина приходит на вчерашнее место, чтобы забрать накошенный камыш. Однако тут опять появляется вчерашний всадник и начинает полосовать его спину камчой. Мгновенно белая широкая рубаха становится красной от крови. В таком виде он приходит к дому Кенжебая. Увидев это, Кенжебай мигом взлетает на коня и направляется к обидчику односельчанина. Вскоре он догоняет его и расправляется с ним по-мужски.
Через 2-3 дня были назначены выборы, и советы села ночью готовили документы при свете керосинки. Так получилось, что люди уснули, и кто-то задел керосинку, случился пожар. Люди спаслись, но вся документация сгорела. Был большой скандал, и нужно было найти виновного. Вспомнили про Кенжебая, который накануне избил одного из совета. Так, ничего не подозревавший и спавший у себя дома Кенжебай становится поджигателем. На второй день к дому подъехали двое в черной одежде и забрали Кенжебая. Его последними словами жене были: «Балдарым саған аманат!» («Оставляю на тебя детей»).
С тех пор никаких вестей от него не было. Жена ездила к нему, но продукты не приняли и ничего не сообщали. Однажды на ее вопрос один человек со вздохом сказал ей: «Ол барса-келмеске кетті ғой» («Он ушел туда, откуда не возвращаются»). Но, конечно, она не верила и продолжала ждать вестей всю жизнь.
В 1986 году бабушка сказала двум сыновьям, почему вы не ищете отца, может, он жив, живет с другой семьей, ищите. Тогда мой отец с братом начали поиски и нашли в архиве города Уральска сведения о деде Кенжебае. Оказалось, что он был расстрелян через три дня после ареста, — рассказывает внук Ахат Нуржаубаев.
Каждый год потомки Кенжебая приходят в парк, чтобы почтить память безвинно убиенного деда.
Орден — железка
Акжай Койшыбаева также ежегодно приходит вспомнить и прочитать дұға своему отцу. Он родился в селе Карабау Кызылкогинского района. Работал учителем, имел орден Трудового Красного Знамени, звание «Заслуженный учитель КазССР».
В 1951 году его объявили врагом народа за якобы сказанные им слова, что «орден — это железка», и осудили на 10 лет. От переживаний за семерых оставленных детей и от несправедливого обвинения он скончался в тюрьме в 1952 году. Нам было нелегко, нас обзывали детьми врага народа. Я убегала и плакала в одиночестве. Но мы стремились к жизни, выросли, выучились. Реабилитация отца нам придала сил. Чтобы не повторился тот ужас репрессий, я думаю, молодежь должна быть образованной, должна различать черное от белого, — говорит горожанка.
Мой отец — враг народа
Асан Байшыгулов был репрессирован в октябре 1937 года в возрасте 54 лет. Он был хорошим руководителем, заботился о людях. Когда его забрали, его дочь Жанай была в утробе матери. Когда она подросла, часто спрашивала у матери об отце. А мать молчала. Однажды девочка услышала от стариков, что ее отец был врагом народа. Для ребенка это было шоком, рыдая, она побежала домой, но от матери так ничего и не добилась. От нее она скрывала даже братьев отца, хотя их было семеро.
– Я искала отца долго и только через 61 год, в 1998 году я получила листок из архива, где было написано, что 6 октября его арестовали, а 7 декабря расстреляли. Два месяца продержали… Он был батыром, защищал скот от русских переселенцев, которые безнаказанно забирали его у казахов. За это аульный совет дал ему винтовку. Я не знаю подробностей, но однажды его просто забрали, и после этого мы ничего не знаем о нем. После отца у нас забрали мать, отправили ее в ссылку на работы. Нас растила бабушка по материнской линии. Маму вернулась через 10 лет. Как семья врага народа, мы жили в отчуждении. Из детства в памяти осталось, как мама распорола свое платье и сшила из него мне платье…, — рассказывает Жанай Байшыгулова.
Алма ТУРГАНОВА
