В ближайшие пять лет на городском кладбище может не остаться ни одного свободного участка, и если не принять меры, то жителям Атырау негде будет хоронить своих близких. Об этом «ПК» рассказал управляющий кладбищем Сырым Кульчиев. А обратились мы к нему, когда поступил очередной телефонный звонок: люди жалуются, что невозможно найти могилу родственника на христианском кладбище.
– Это один из самых болезненных вопросов, – говорит Кульчиев. – Мы строго ограничиваем размеры участка – максимум 3 на 3 метра, в исключительных случаях 3 на 4. Но на деле всё чаще видим ограды, растянутые на пять-шесть метров – люди самовольно захватывают территорию. Причём, делают это, не спрашивая, не советуясь. Приходят, ругаются, кричат, возмущаются: «Как это – мне нельзя? У меня там мама, папа, потом и я сам буду лежать!» Мы всё понимаем – горе, чувства, память. Но земля не резиновая.
Раньше, когда территория была почти пустой, земли выделяли больше. Тогда участки брали и по восемь метров – никто не возражал. Но сейчас совсем другая ситуация. Это единственное христианское кладбище в городе. Мы стараемся объяснять людям: нужно думать не только о себе, но и о тех, кто будет хоронить своих близких завтра. Однако не все готовы услышать.
Мусульманское кладбище почти полностью занято. Христианское – то же самое. У нас осталось земли максимум на 5–10 лет. Что дальше? Никто не говорит.
Если бы сейчас начали закладывать новое кладбище – можно было бы всё сделать с умом. Разделить на сектора, пронумеровать участки, ограничить размеры. Чтобы каждый знал: вот твой кусок – ни больше, ни меньше. Как в других странах. Там к любой могиле можно спокойно подъехать и подойти. А у нас в центре – лабиринт. Всё хаотично. Каждый делает, как хочет, не слушая никого.
На кладбище есть старые могилы – им по 50-100 лет, а то и больше. Данные о них – годы жизни и смерти, к сожалению, утеряны (при смене управления исчезли). Такие склепы в основном находятся в центре. Мы стараемся убирать вокруг них аккуратно, вручную, особенно если рядом деревянные кресты – время их не щадит. Бывает, крест уже сгнил, рассыпался, а могила почти сравнялась с землёй. Тогда её могут использовать повторно, но это случается очень редко. Иногда сами родственники хоронят поверх – буквально гроб на гроб. Так, кстати, часто делают в России. Но мы к этому отношения не имеем – это уже семейное решение.
Что касается деревянных крестов. Они сами по себе не горят. Но были случаи вандализма, когда поджигали мусор, и от него начинался пожар. Огонь легко перекидывается, особенно летом. Один поджог – и пепелище.
А ведь здесь, напомню, захоронения с 1800-х годов. В прямом смысле история под ногами. У часовни лежат купцы, князья, есть старинные семейные склепы.
– Есть ли сейчас система нумерации? И еще – как с цифровизацией? Кажется, мусульманское уже начали оцифровывать?
– Да, на мусульманском кладбище такая работа уже началась. Этим занимается мечеть – нумеруют захоронения, фиксируют данные. Планируют создать цифровую карту: чтобы любой человек мог вбить фамилию – и сразу увидеть, где похоронен его родственник. Всё по-современному: с секторами, координатами, навигацией. Но касается это, повторюсь, пока только мусульманского кладбища. Говорят, что цифровизация должна охватить все кладбища Казахстана – такой проект вроде бы курируется из Астаны. Но когда он будет полностью реализован, неизвестно.
ПОКОЙ БЕЗ ОХРАНЫ
–Были ли случаи вандализма на кладбище?
– С вандализмом, к счастью, в последнее время стало тише. А вот раньше чёрт-те что творилось. Воровали чугунные ограды, вырывали нержавейку, алюминиевые детали, даже кресты уносили. Кто на металлолом, кто просто ради наживы. Сейчас, наверное, всё раскурочили и притихли. Но это не значит, что стало безопасно. Наркоманы – да, были. Иногда и сейчас появляются. Кладбище большое – 36 гектаров. Всё перекрыть невозможно. Камеры мы поставили сами, только на въездах – на мусульманскую и христианскую части. На периметре камер нет. Ни финансирования, ни поддержки – всё своими силами. Государство на это никак не реагирует. А видеокамеры нужны.
А с собаками совсем беда. Люди подбрасывают щенков и котят: не нужны дома – везут на кладбище. А потом приходят другие, подкармливают: «Ой, бедные, голодные…» Но это ж не питомник! Эти собаки голодные, озлобленные – нападают. Недавно еле ушла одна посетительница кладбища: псы на эту бабушку так налетели, мы потом с охраной бегали, отгоняли. Вызвали отстрел, однако приехали защитники животных, начали ругаться: «Какие у вас доказательства? Почему стреляете?» А что делать, когда люди в опасности? Но если уж не стрелять, хотя бы вывозите. Но и этим никто не занимается. В итоге проблема никуда не уходит: с каждым годом псов бездомных становится всё больше – и на мусульманской стороне кладбища, и на православной.
С дорогами тоже беда. Весной нанимаем грейдер, выравниваем, как можем. Но один дождь – и вся земля превращается в кашу. Машины вязнут, люди ругаются. Мы просим: «Уберите транспорт с дороги, дайте проехать технике». А в ответ: «Я тут работаю, потом уберу». Ждать мы не можем, а объяснять устали. Всё, как всегда, упирается в человеческий фактор.
В городском акимате на наш запрос пояснили, что могут вмешиваться только в вопросы, касающиеся ограждения кладбищ и закрепления либо ограничения их территорий. Остальное, в том числе благоустройство, содержание и охрана, остаётся вне сферы их полномочий.
– Как обстоят дела с удобствами на кладбище – туалетами, мусорными баками? Планируется ли установка новых?
– С этим у нас тоже непросто. Туалеты есть, но их немного – территория, говорю же, ограничена. А как только устанавливаем новый, начинается волна недовольства: «Почему именно рядом с могилой моих родственников? Переставьте! Уберите!» И так по кругу. То же самое с мусорными баками. Расставили по периметру и вдоль основных дорог. Но вместо того, чтобы донести мусор до бака, люди складывают его у ближайшей могилы. Хотя рядом – чисто, аккуратно. Объясняем, просим, всё бесполезно. Одни слышат, другие делают по-своему. Уж сколько лет мы с этим боремся, всё без толку. Люди разные. Кто-то сам за собой убирает, кто-то чужой мусор подбирает, а кто-то, наоборот, убрал у себя и бросил на соседнюю могилу.
А вывоз мусора, пожалуй, самая утомительная и бесконечная история. Особенно в родительские дни: мы убираем всю территорию, вывозим мусор, а на следующий день всё снова завалено. Люди просто приносят пакеты, цветы, венки и оставляют всё на том же месте. Сколько бы ни убирали – всё впустую.
В этом году мы вывезли 53 КамАЗа мусора. И, знаете, этого ещё мало. В позапрошлом году было больше – 70. Представьте себе: одна машина – 20 тысяч тенге. А кто оплачивает? Мы: у нас нет ни государственного бюджета, ни спонсорской поддержки. Землю мы не продаём – она государственная. Мы берём оплату только за услуги, и то по желанию родственников. Кто-то просит выкопать могилу – копаем. Кто-то говорит, что сам справится – пожалуйста. Но всё, что касается уборки, воды, мусора – это исключительно на нас.
Спецавтобаза помогает, но только если заранее позвонить и договориться. Мы выпросили у них мусорные баки. Поставили. Что случилось потом? Люди начали их поджигать. Вот и думай, как работать с таким отношением.
– К слову, о воде — ею на кладбище люди пользуются?
– Ещё как. Но платить за воду никто не хочет. Дома – платят, это нормально, а здесь – считают, что должно быть бесплатно. Хотя воду мы оплачиваем из своих средств. Люди набирают в баклажки, поливают и бросают эти бутылки прямо там. Никто не возвращает их на место, никто не думает, что за ним кто-то будет убирать. А если баклажка полупустая – её ещё и разносит ветром. Получается, на кладбище не только пластик летает, но и претензии: «Почему не убираете?» А кто должен? Мы? Мы и так платим за всё: и за воду, и за уборку. Но людям это объяснить сложно.
– И все же, возвратимся к главному вопросу – как же расширить кладбище?
– Например, сзади кладбища лежит бетонный забор – сто метров. Его поставили несколько лет назад, а через полгода он… рухнул. С тех пор так и валяется. Писали, просили – тишина. Ни техники, ни денег, ни реакции. А ведь за этим забором – пустая территория. Можно было бы расширить кладбище, если не хотят открывать новое. Хотя бы старые карьеры засыпали, уже было бы что-то. Вопрос ведь серьёзный.
Алёна СОЛОДОВНИКОВА
