Современный мир сотрясает множество конфликтов, в основе которых лежит идейная нетерпимость, религиозная вражда. Сегодня вновь полыхает Ирак, продолжает литься кровь в Сирии и Афганистане. Своим мнением о непростой геополитической обстановке, о вызовах и угрозах с нами поделился руководитель управления по делам религий Атырауской области Еркинбек Шохаев.
— Еркинбек Керимбекович, в то время как мы с вами вот здесь, в этом уютном кабинете, разговариваем, на Ближнем Востоке ежеминутно разрываются бомбы, совершаются террористические акты, погибают мирные люди. Самое печальное, что приговор им выносят люди, прикрывающиеся знаменем ислама. Сама аббревиатура ИГИЛ (Исламское государство Ирака и Леванта) или ИГ стала символом устрашения. Казни наших западных коллег в этой череде жестоких убийств, может быть, остались бы где-то за кадром, если бы они не были бы публичными. На Ваш взгляд, это предупреждение всей мировой общественности, мол, не лезьте, или попытка создать информационный вакуум?
— Скорее всего, и то, и другое. Работать в зоне военного конфликта, захваченного джихадистами, для вашего брата становится непросто. Насколько я знаю, сегодня ехать в зону сирийского конфликта отказываются даже самые «закаленные» в войнах журналисты. Информация в СМИ часто строится на основе косвенных источников: там беженцы что-то сказали, там военные бомбу сбросили и прочее. Свидетели в лице журналистов физически уничтожаются. И я соглашусь, что это акции устрашения.
Но давайте задумаемся, насколько эта война ведется за веру, как ее хотят представить. Сам по себе факт, что ИГ как-то резко вышло на политическую арену, показывает, что кто-то долго готовил этот «проект», взрастил, профинансировал, обучил убивать. Так было в свое время с «Талибаном», «Аль-Каидой», теперь вот ИГ.
— Вы хотите сказать, что «проект» вышел из-под контроля тех, кто его создал?
— По большому счету, да. Судя по ситуации, в этой «горячей» точке изначально ставилась цель не дать подняться с колен Сирии, Ирану, которые обладают большими запасами углеводородов (Иран) и уникальным географическим положением (Сирия). Религиозные противоречия между суннитами и шиитами стали хорошим инструментом манипулирования, чтобы искусственно раздуть вражду, разжечь огонь войны внутри, по сути, одного народа. Для достижения своих геополитических целей инициаторы проекта ИГИЛ «договаривались» с террористами, чтобы бороться с правительствами этих стран. К чему все это привело, мы все сегодня наблюдаем. Глубоко убежден, что заигрывания по любым мотивам с террористами должны быть исключены.
— Еркинбек Керимбекович, в отличие от ситуации 3-4-летней давности, когда у нас в Казахстане прошла громкая череда терактов, сегодня положение стабилизировалось. Запрет деятельности религиозной организации «Ат-такфир уаль-хиджра» стал еще одним шагом в усилении контроля государства в этой сфере?
— Вы забыли упомянуть о том, что в прошлом, да и в этом году были зафиксированы факты выезда казахстанцев в Сирию для участия в боевых действиях на стороне незаконных вооруженных формирований. Это следствие пропаганды такфиризма в Казахстане. Кстати, за терактами, совершенными в 2011-2012 годах, стоят именно последователи идей, основанных на такфиризме и джихадизме. Подавляющее большинство выезжающих для участия в боевых действиях в Сирии уверены и являются убежденными сторонниками необходимости оказания помощи страдающим единоверцам на Ближнем Востоке. К слову, в рядах экстремистских группировок воюют и граждане европейских стран, США, Австралии. Понятно, что завербованные люди проходят через серьезную идеологическую обработку.
На прошлой неделе Генпрокуратура РК распространила сообщение о том, что в настоящее время попытки выезда наших граждан за рубеж в так называемые «горячие точки», в том числе с помощью лиц, занимающихся вербовкой и отправкой желающих в зону боевых действий, продолжаются. Подобные действия являются преступлением в соответствии с Уголовным кодексом Республики Казахстан. В частности, статьей 162 Уголовного кодекса установлено, что наемничество, то есть вербовка, обучение, финансирование наемника, а также его использование и участие в вооруженных конфликтах влечет уголовную ответственность, вплоть до пожизненного лишения свободы.
Наряду с этим, преступлением также является неправомерное участие в вооруженных конфликтах или военных действиях на территории иностранного государства даже при отсутствии признаков наемничества. За совершение данного деяния предусмотрена ответственность в виде лишения свободы сроком до семи лет.
— Нашему читателю было бы интересно узнать, как происходит вербовка в ряды экстремистов. Как адептам этого религиозного течения удается внушить человеку, что те, которых он, может быть, знал, любил, теперь неверные, и с ними надо бороться?
— Начнем с того, что, согласно исламскому праву, мусульмане против мусульман в принципе не могут вести вооруженный джихад. Для его объявления необходимо объявить окружающих «неверными», подогнав под это доказательную базу. То есть, до тех пор, пока не вынесен такфир, «джихад» невозможен, и наоборот — после вынесения такфира для объявления «джихада» достаточно становится любого повода.
Во-вторых, современные такфиристы относятся, по определению некоторых политологов, к радикальным группам «второго поколения». От «классического» политического ислама «первого поколения» («Вахабиты», «Ат-такфир уаль-хиджра», которая исходила от «Братья-мусульмане», и т.п.) их отличает установка фактически на борьбу ради самой борьбы. Для сравнения, политические исламские группы «первого поколения» ставят перед собой конкретные политические цели, в достижимость которых они всерьез верят, напротив, такфирист заранее отрекается от жизни и мечтает лишь о смерти на «джихаде», что и делает его особо опасным для окружающего общества.
Так, такфириcты в Казахстане стали необоснованно злоупотреблять обвинительной практикой ташрик — признание человека многобожником (мушриком), что затем позволяет объявить ему такфир. Точно также светское государство и его правитель объявляются «тагутами» — идолами, т.е. объектами не просто административного подчинения, а якобы религиозного поклонения (в то время как, согласно исламу, поклонения достоин лишь единый Бог). Именно этот тезис занимает одно из ключевых мест в идеологическом наборе такфиристов и представляет собой основу психологической манипуляции над религиозным сознанием некоторых молодых мусульман, не имеющих жизненного опыта и глубоких религиозных знаний.
Дальше все просто: «кто не совершает намаз — тот кафир» и «кто правит не по законам Аллаха — тот кафир». Потом следует «хиджра» — в прямом смысле отъезд из страны либо «внутренняя эмиграция» в форме отречения от окружающего общества, разрыва родственных и иных связей, замыкания в узком кругу с жестким подчинением лидеру. На этой стадии у адептов формируется комплекс вины и собственной неполноценности на почве неспособности реально соответствовать поставленной завышенной «планке». Отмечу, что выработка комплекса вины — общий прием всех сектантских групп во всех религиях. Кроме того, у многих адептов такфиризма возникают реальные проблемы с нахождением средств к существованию для обеспечения своей семьи. Если говорить условно, то это этап, когда клиент по-настоящему «созрел»: такфиристов, уже прошедших психологическую ломку второго этапа, толкают на псевдоджихад — атаки на силовые структуры в форме самоподрывов, либо занятие бандитизмом или воровством — так или иначе отъемом имущества окружающих «кафиров» с целью добывания материальных средств для ведения псевдоджихада и для обеспечения своей семьи. Кстати, четверть такой «добычи» такфирист может оставлять себе в соответствии с его пониманием шариата. В реальности же в шариате речь идет о настоящей военной добыче, приобретенной во время боевых действий, ведущихся в соответствии с рядом четко очерченных правил и условий.
— Светскому человеку тяжело определить, насколько радикальных взглядов придерживается тот или иной верующий. Есть ли какие-либо характерные черты, по которым можно было ориентироваться в этом вопросе?
— Конечно, с биркой «Я — такфир» у нас никто не ходит. Более того, термины «такфиризм», «такфиристы» не принимаются самими такфиристами в качестве самоназвания. Сами себя они считают «салафитами» или «ахль-ус-Сунна уа-ль-джамаа». Точно так же себя определяют, например, мадхалиты — подавляющее большинство казахстанских салафитов. Как можно отличить такфиристов от мадхалитов? Такфиристы слушают лекции Халиля и Саида Бурятского, а также признают авторитетами таких зарубежных радикальных проповедников, как аль-Макдиси, Авляки и некоторых других. У мадхалитов же пользуются популярностью такие проповедники, как Ринат Зайнуллин, Назратулла Абу Марьям, Дильмурат Махамедов. Соответственно, учения последних такфиристы не признают. Авторитет саудовских религиозных ученых, таких как Насыруддин аль-Албани, Ибн Усеймин, Ибн Баз, Салих аль-Фаузан, мадхалиты признают безоговорочно, тогда как отношение к ним со стороны такфиристов варьируется от признания с существенными оговорками до полного непризнания.
Кроме того, такфирские общины — «джамааты» более авторитарные. Они причисляют к неверным всех, кто живет по светским законам. Мадхалиты также не признают светский образ жизни и наши национальные традиции, однако однозначно признают подчинение светским законам «меньшим злом» по сравнению с «фитной» — смутой; в связи с этим законопослушны, строго соблюдают шариатский принцип повиновения правителю.
— Еркинбек Керимбекович, что может противопоставить экстремистским элементам государство, чтобы сохранить мир и спокойствие в стране? Готовы ли мы к этим вызовам?
— Государство, в том числе центральные и местные исполнительные, правоохранительные органы, спецслужбы работают над тем, чтобы наши граждане не переходили на сторону радикалов. Это предполагает решение целого комплекса проблем как социально-экономического характера, так и идеологического. В этом смысле, например, своевременное решение проблем безработицы и заполнение идеологического вакуума путем проведения грамотной информационной политики одинаково важно. Со своей стороны могу сказать, что глубоко уверен в том, что действительно грамотный, просвещенный человек никогда не позволит манипулировать собой. Поэтому большой акцент необходимо делать на просветительской работе. Привлечение к просветительской работе теологов, повышение квалификации имамов, работающих с жамагатом, открытие и поддержка информационных ресурсов, в том числе в Интернете, налаживание «обратной связи» с теми, кто стоит на перепутье — шаги, которые помогут сохранить единство в нашем обществе.
Да, сегодня ситуация в религиозной сфере в Казахстане стабильная, но расслабляться не стоит. Возвращаясь к началу нашего разговора, замечу, что геополитический расклад сегодня не самый приятный. Например, нас не может не тревожить ситуация на афгано-туркменской границе. С начала осени ситуация с афганской стороны сильно ухудшается. Сотни мирных жителей уже погибли, сжигаются дома. Туркменские пограничники не только несут значительные потери убитых, но и захватываются террористами в плен. Эксперты говорят о том, что это напоминает почерк ИГИЛ. В этой связи надо четко понимать, что терроризм не имеет границ. И то обстоятельство, что Туркменистан — страна, богатая газом, который так востребован на энергетическом рынке, сегодня находится в зоне риска, заставляет задуматься и проводить определенные параллели.
— Спасибо за беседу.
Замзагуль НУРГАЛИЕВА
