«Дорогая редакция!
Ко мне на руки попало письмо, которое писала дочь пропавшего без вести солдата. Хоть он потом оказался жив, но до сих пор так и неизвестно, где же он закончил свой жизненный путь. Письмо показывает, как относилась родная власть к оказавшимся в беде солдатам. Это до сих пор мучает доживающих в безвестности детей войны. Предлагаю прочесть землякам это письмо.
Обращается к вам дочь пропавшего без вести Жидкова Григория Никитовича, 1900 года рождения. В начале Великой Отечественной войны наша семья проживала в п. Сорочинка Баксайского района Гурьевской области. Мой отец был призван приблизительно в сентябре 1941 года. Он был на обучении в городе Фергане или Фрунзе. Потом он писал, что его отправляют на фронт. Писем долго не было, около года. Потом пришла открытка, где он сообщал, что были в окружении, потом выбрались. Затем сообщил, что снова отправляют на передовую — под Смоленск. Больше никаких известий.
В конце 1944 года пришло извещение, что отец без вести пропал. После окончания войны я писала в Москву несколько раз, в Смоленск. Но никаких ответов не было. В 2001 году я была в России, в Подольске, в архивах, где тоже оставили письмо. Пришло письмо, что мой отец Жидков Григорий Никитович без вести пропавший.
Но после окончания войны, в 1947 году, нам пришло письмо из Сибири от отца. Он просил из колхоза ходатайство. Но начальник почты сказал: «Матрена Васильевна, вы что, хотите, чтобы и вас отправил с 5 детьми в Сибирь? Я сам все сделаю. Если вы отправите, оно не дойдет». Начальник почты держал письмо 7 дней и не отдавал… Когда мать стала спрашивать письмо, начальник почты пришел к нам, и мы прочитали его, а потом он опять забрал это письмо. Затем из района приехал товарищ и рассказал, что был с моим отцом в 1943 году в партизанском отряде под Смоленском в лесах, где мой отец был командиром отряда. После окончания войны этот товарищ опять пришел и сказал, что Гриша в освобожденных бараках, проходят проверку и… по сей день ничего так и нет. Тогда я была маленькой и ничего не понимала. Но запомнила, что письмо я видела сама, адрес нам не дали. Видимо, этот человек сам выбрался от отца тайно.
Мать, так и не дождавшись, умерла в 1978 году. Мне уже 82-ой год, я инвалид первой группы. И перед тем как уйти из жизни, хочется узнать, где же все-таки покоится прах отца. Эта мысль не дает мне покоя ни днем, ни ночью. Это было где-то в Сибири, в лагерях. Я прошу опубликовать это письмо, может, кто был с ним, видел или слышал… Моя фамилия сейчас Божедомова Екатерина Григорьевна. Мой адрес: Казахстан, Атырау, ул. Шамина, 5, кв. 14. Тел.: 45-43-44. Помогите!»
Таких престарелых детей войны сейчас еще наберется немало. Ведь в окружение попадали тысячами, и не всегда были виноваты рядовые солдаты.
Сейчас молодые люди пользуются Интернетом, проводят время, развлекаясь до глубокой ночи. Может, поможете, создав поисковую группу, или вольетесь в нашу поисковую группу «Мирас» АИНГ?
Где наши жасотановцы? Надо делать полезные дела. Тем более что в этом нуждаются миллионы погибших, наших отцов и дедов. Наш город, наверное, единственный в бывшем Советском Союзе, где не почтили память невернувшихся земляков.
Да, во время беседы со мной Екатерина Григорьевна вспомнила такой случай, дошедший до нее. Там, в Сибири, на одной из станций стоял уходящий в сторону Казахстана поезд. К нему подбежал человек и крикнул: «Кто из Казахстана, я из Гурьева, Баксайский — Григорий Жидков. Передайте, что я живой». Кто-то из гурьевских узнал его, и сообщили семье. Это была последняя весточка о нем.
А дело в том, что отправляемых на высылку в далекие края предупреждали: «Без права переписки, иначе семье будет плохо». Вот так, с тоской в груди уходили наши воины в мир иной, на чужой земле. А здесь их еще до сих пор ждут…
Вячеслав АФАНАСЬЕВ, руководитель поисковой группы «Мирас»
