ПОКА ГОРЕЛА «СВЕЧА»…
В нынешних учебниках по истории и географии страны несправедливо отсутствует ЧП мирового масштаба, произошедшее летом 1985 года. Имею в виду небывалое техногенное потрясение на Тенгизском месторождении. Первая версия моей статьи об этом под названием «Тенгизский урок» вышла в одном из республиканских изданий 13 лет назад. Главным консультантом выступил тогда мой друг Олег Свидин – единственный фотокорреспондент, кому удалось заснять место трагедии 35-летней давности. Сам Олег Игоревич ушел из жизни десять лет назад, 2 мая 2010 года.
…Лето 1985 года. На Тенгизе, где стоит нестерпимая жара, широким фронтом идут работы по освоению нового месторождения нефти. Вместе с местными нефтяниками углеводородную целину вспахивают сотни разведчиков недр: геофизики из Саратова, буровики из Волгограда, нефтяники из Сибири, Татарстана, Северного Кавказа, других регионов Советского Союза. Здесь осуществляется глобальная программа по бурению и исследованию глубоких подземных скважин. В единой связке задействовано около 20 исследовательских институтов и других научно-производственных объединений страны.
Условия работ трудно поддаются описанию: зной, пыль, отсутствие воды, глаза и легкие разъедает ядовитый сероводород. На площадках случаются обмороки…
Тем временем всемогущий ЦК КПСС требовал в кратчайшие сроки получить большую нефть. Но случилась беда: в самый пик работ, в июне 1985 года, с глубины 4 209 метров рванул ввысь неуправляемый нефтегазовый фонтан! В небо свечой вылетело четыре километра (!) бурильных труб. Горящий нефтегазовый столб взметнулся в небо на высоту 200 метров. К факелу невозможно было приблизиться – высокая температура плавила все. Натужный рев разнесся по округе – земля не хотела расставаться со своим богатством.
С этого момента датируется героико-трагическая эпопея по глушению гигантского фонтана на злополучной скважине №37, которая продолжалась больше года и завершилась только в июле 1986 года. Сложившаяся ситуация не имела аналогов в мировой практике. Специалистов ставило в тупик аномально высокое пластовое давление и большое содержание сероводорода.
В те годы подобные техногенные потрясения не предавались огласке. Ну не может подобное произойти при советской власти! На страже этой тайны стояли ЦК КПСС, местные партийные органы и, разумеется, КГБ. Поэтому ни одной строчки (тем более –фотоснимка!) об этом не проникало в печать. Видимо, случайно, из-за какой-нибудь несогласованности в «верхах», известному казахстанскому фотокорреспонденту из Атырау Олегу Свидину–очевидцу того ЧП мирового масштаба – удалось побывать на горящей 37-й скважине и сделать несколько снимков.
– Областная и республиканская пресса моих снимков так и не дали, хотя я им отсылал, – сетовал Олег Игоревич. – Зато мои фотографии опубликовали «Известия», «Комсомольская правда» и Агентство печати «Новости» (АПН).
На 37-й опробовали многое: бурили наклонные скважины для подавления огня под землей, испытывали новые пеногасители, накрывали многотонной чугунной нашлепкой-натаскивателем. Здесь прошли школу мужества практически все военизированные противофонтанные отряды СССР. Наконец, в июле 1986 года фонтан был укрощен.
– Авария на скважине №37, разумеется, не прошла бесследно для окружающей среды и людей, ибо это была, по сути, крупнейшая экологическая катастрофа, – продолжает Свидин, показывая свои фотографии. – Здесь погиб человек: в адском пламени сгорел командир взвода Полтавского противофонтанного отряда Владимир Бондаренко. Его именем названа одна из улиц Тенгизского вахтового поселка…
Между тем от избытка сероводорода пострадали и жители поселков Каратон, Сарыкамыс и других населенных пунктов. «Тенгизская свеча» больше года горела на пути миграции перелетных птиц. По ночам привлеченные пламенем птицы – от воробьев до лебедей –сгорали в нем тысячами. Ощутимому удару подверглась и экофауна Каспийского побережья.
– Если подсчитать материальные издержки, то техногенную аварию на скважине №37 можно поставить в один ряд с такими катастрофами, как разрушительный сель в урочище Медео в 1973 году, и чернобыльская трагедия в 1986-м, – говорит Олег Игоревич. – Тенгизский урок был жестоким и горьким. Его следует помнить и изучать. Он еще раз доказал, что с природой нужно всегда и везде разговаривать на «вы». Свидетельством тому служат хотя бы эти снимки.
ГОНОРАР ЗА СТАЛИНА
Еще одно событие, имевшее место в истории нашей республики, произошло уже на закате горбачевской перестройки. Тридцать один год назад оно вызвало скандал всесоюзного масштаба с отголосками в Западной Европе. Причиной этой заварухи стал один-единственный снимок, в первый и последний раз опубликованный в газете «Известия» и немецком журнале «Штерн» в 1989 году. Автором снимка вновь оказался Олег Свидин. Об этом в мае 2007 года мне впервые рассказал сам герой этой громкой истории.
– Шел 1989 год. В Атырау, тогда Гурьеве, стояла теплая весна, – рассказывал Олег Игоревич. – Уже задыхалась горбачевская перестройка со своими «телевизионными прожекторами», талонами на водку и пустыми прилавками. В начале того года волевым, но весьма справедливым решением у Гурьевского облисполкома отбирается оздоровительный комплекс в местечке Сорочинка, что в Махамбетском районе, а также прилегающие казенные дачные коттеджи, сауна, столовая, спортплощадка. И все это передается детям-сиротам из местной школы-интерната. Радости ребятишек не было предела, когда они вместе со взрослыми приехали на субботник по очистке территории детдомовской собственности. А я планировал сделать об этом фоторепортаж для республиканских СМИ.
– Дядя Олег! – наперебой зашумели подбежавшие детдомовцы, когда мы съехали с махамбетской трассы на проселок. – А здесь Сталин стоит, красивый такой…
– Я и раньше слышал, что где-то есть такой памятник, но где точно – не знал, – продолжает Свидин. – Автобус свернул в маленький аул, состоящий всего из десятка домишек, и остановился. Выйдя из машины, я едва не выронил фотоаппарат: перед более-менее добротным, видимо, административным зданием стоял свежевыкрашенный… Сталин! Вождь всех народов монументально держал в руке трубку, а на френче светилась Звезда Героя Социалистического Труда. Здание оказалось Сорочинским сельским клубом, а плакаты на стене сообщали, что здесь 26 марта 1989 года (ровно через неделю!) пройдут выборы в Верховный Совет СССР. Кстати, впервые в истории страны – на альтернативной основе. Мимо проходила женщина. Я представился, она – тоже: поливальщица совхоза «Первомайский» Каншим Дилханова. На мой вопрос о Сталине она ответила: «Сколько себя помню, столько он и стоит здесь!» Этот момент я и запечатлел на пленке.
Вернувшись домой и проявив пленку, Свидин позвонил в Алматы в отдел фотохроники КазТАГа.
– Высылай немедленно, хоть с голубиной почтой! – заторопили его из тогдашней столицы.
Настал день выборов. Вернувшись с избирательного участка домой, Олег Игоревич застал взволнованную жену: «Что случилось? Тебе уже трижды звонили из обкома партии!»
На крыльце обкома Свидина встретил хмурый руководитель общего отдела: «Олег, в чем дело?! Что вы там написали?! Сам ЦК КПСС возмущен, а руководство нашего обкома горстями таблетки глотает! Я уже не говорю про наш республиканский ЦК…»
– Итак, я переступил порог Гурьевского обкома Компартии Казахстана, – продолжает Олег Игоревич. «На кого ты работаешь? – был первый вопрос, заданный мне. – Писал ли ты, что тебе запрещали публиковать снимок в области, и ты должен был обратиться в Москву?»
Я, сдерживая волнение, показал свое красное служебное удостоверение с золотым тиснением «ТАСС – КазТАГ». Затем спокойно пояснил, что этот снимок я действительно отправил в Алматы, но подписи, кроме обязательной (место, время и название сюжета), не делал. А как снимок попал на страницы всесоюзной газеты «Известия» – не знаю.
– Оставь в приемной свой адрес и телефон и жди! – сказали мне.
Ждать пришлось весь день. Уже поздно вечером позвонили из отдела пропаганды и агитации обкома и сообщили, что завтра утром выезжаем в Сорочинку – на место, так сказать, происшествия.
– Мы пробирались по колдобинам условной махамбетской трассы на черной обкомовской «Волге», – продолжает Олег Игоревич. – Я размышлял об абсурдности сложившейся ситуации. Во-первых, «Известия» переданы по фототелеграфу и отпечатаны в типографии ЦК в Алматы в день выборов – 26 марта. К нам газету доставят только сегодня. Во-вторых, никто еще в нашей области не мог видеть снимка. И почему этот материал взбудоражил все гурьевское начальство?
В Сорочинках нам показали дом поливальщицы, изображенной на фотографии. Она была в домашнем халате и возилась в загоне с овечками. Когда женщина увидела черную «Волгу» и услышала слово «Сталин», ее прямо-таки передернуло. Попятившись к стене, женщина промолвила: «Да-да, вот он (т.е., я) сфотографировал меня около Сталина». И залилась слезами. А ведь на дворе стоял не 1939, а 1989 год – разгар перестройки! Видимо, неожиданная картина раннего утра с незнакомой черной «Волгой» и строгими людьми при галстуках и с портфелями вселила в простую крестьянку настоящий ужас.
Чрезвычайная обкомовская делегация подошла к агитпункту, но памятника на месте уже не было. На земле остались лишь следы тракторных гусениц. Подошедшие сельчане наперебой рассказали, что вечером 26 марта, буквально через пять минут после официального окончания выборов, бульдозер уничтожил трехметровую скульптуру. Свидин сделал снимок пустого места, который «Известия» через номер опубликовали вместе с ответом Гурьевского обкома партии об «устранении недостатков».
В тот же день, улучив момент, Олег Игоревич побежал на районную почту, чтобы увидеть тот злосчастный номер газеты. Но получить свежие «Известия» оказалось делом непростым. Начальник почтового отделения так и заявил: «Без разрешения райкома газету дать не могу!»
– В ход пошло мое удостоверение, – продолжает Свидин. – Соврав, что действую по указанию райкома, я получил-таки заветный экземпляр! Кстати, на весь Махамбетский район здесь выписывали всего три экземпляра «Известий». Под моей фотографией, опубликованной в том номере, имелся небольшой комментарий: «На днях этот снимок был распространен в Казахстане республиканским агентством КазТАГ. Его предлагалось опубликовать под рубрикой «Фотообъектив недоумевает», и короткий, справедливо-возмущенный текст вполне соответствовал этой рубрике. Но буквально следом во все редакции полетела директива: фотографию не публиковать, изъять и уничтожить. Однако мы успели скопировать один экземпляр и таким образом сохранить ее – для истории…»
Примерно через месяц после тех событий Олегу Свидину позвонили из московского отделения крупнейшего европейского издания – немецкого журнала «Штерн». Журналисты из Германии сообщили о публикации его «сорочинского» снимка на страницах своего журнала и предложили приехать за гонораром. В Москве немцы вручили Свидину авторский экземпляр «Штерна» и немецкие марки. По курсу советского черного рынка на эти деньги в 1989-м можно было приобрести целый «Запорожец».
К слову, последний памятник Сталину в Казахстане находился в поселке Старый Икан под Туркестаном. В июне прошлого года республиканские СМИ сообщили, что от шквального ветра двухметровый монумент «отцу народов» упал и разбился. Впрочем, это уже совсем другая история.
Болат АБУОВ
Я замужем за грузином. И все грузины, женами и детьми ,друзьями каждый год выезжали в село к памятнику Сталина. Там фотографировались ,жарили шашлыки ,веселились.Я сама присутствовала с 1982 года.Но когда памятник снесли ,мы поехали туда, потому что бюст был утоплен в реке Урал. Потом его кто то забрал в дом.