Нешуточные баталии разыгрались у нас недавно в редакции. Спорили об отношении к бородатым женщинам. Кто-то говорил типа: «Пусть живут, не мешают же!», другие были категоричны: «В топку их!». Посмеялись и разошлись, порадовавшись, что, слава Аллаху, среди нас нет таковых.
А вот австрийская то ли певица, то ли певец Кончита Вурст, привлекшая внимание миллионов после оглушительной победы в этом году на Евровидении, в этот день, оказывается, выступила перед зданием Европарламента в Брюсселе. Причем заранее предупредив, это не столько концерт, сколько политическая акция. Ни много ни мало. А какая акция, тем более политическая, может пройти без лозунгов. Не обошлось и здесь. В защиту прав геев, лесбиянок и трансвеститов.
Добавим, что организаторами мероприятия выступили парламентарии из пяти разных партий во главе с вице-президентом Европарламента от партии зеленых, австрийкой Ульрике Луначек. «Дело не в том, что я сама лесбиянка, это доказывает, что в Европе есть равенство и братство», — говорит она. Выступление же перед зданием Европарламента прошло в обеденный перерыв, чтобы депутаты могли перекусить и расслабиться. Вот такая вот своеобразная борьба с гомофобией. Фобия от слова «страшно». И вправду, жутко!
Издержки толерантности
Нас с самого детства учили терпеть. Упала — не реви. Учительница дура — сама читай книжки. Начальник самодур — детей с ним не крестить. И даже в ранг политики сейчас возведено это красивое слово «толерантность». Не люблю его. Потому, что вынуждена буду быть толерантной к непрофессионализму, невежеству, недобросовестности, недисциплинированности… И в конце концов, к нетрадиционалам. Должна буду признать новую модель семейных отношений: мальчик плюс мальчик, девочка плюс девочка. Вся Европа признала, а тебе что, жалко, спросите вы? Уверена, не спросите. Большинство не скажет. Так почему большинство должно прогнуться под меньшинство? Почему? Издержки толерантности.
Написала эти строки и думаю о реакции наших правозащитников, обвиняющих меня в попрании конституционных прав сограждан, и вопящих: «А как же свобода слова, совести, веры…». Но почему свобода должна быть для маленького меньшинства, а большинство должно ему подчиняться? Почему глава семейства в Европе не может называться просто — папой, а не быть родителем №1 или №2? Порядковый номер неважен, интересен сам факт. И где та, вожделенная свобода большинства, за которую на протяжении многих веков боролась Европа?
Боюсь, что промолчали сытые, и может быть, потому равнодушные европейцы, тогда, когда только поднимало голову и пускало свои мерзкие щупальца в плоть государственности либеральная гнильца. И плесень эта сегодня расцвела самыми радужными красками, притягивая восхищенные взгляды толпы, жаждущей испить из «святого» источника, и стать такими же свободными и раскрепощенными. Такими же, как меньшинство. А большинство, увы, как ни прискорбно это звучит, заслужившее тот самый парламент — тихо, слепо, незаметно молчит. Злая шутка или происки дьявола?
На особых условиях
Все в мире имеет свой конец, свое начало. Наверное, и у нашей толерантности тоже должны быть свои границы, особенно сейчас, когда мы видим, что под видом общечеловеческих ценностей нам навязывается мораль меньшинств. Мы принимаем предлагаемые условия, не особо задумываясь о последствиях, о том, что грани добра и зла настолько зыбкие, что стоит к ним лишь прикоснуться, рассыплются — не соберешь, не построишь, как было. И где гарантия, что тендер на строительство государства не выиграет то самое меньшинство, которое само и придумает техусловия?
Замзагуль НУРГАЛИЕВА
