Профессия журналиста, газетчика – увлекательная, интересная, требующая умения “найти и раскрутить тему”, хотя и считается одной из опасных в мире, и поистине уникальная. Ведь она позволяет быть в гуще событий, первым добыть информацию и донести ее читателям. Одна из интересных форм подачи материала о представителях той или иной профессии — примерить, так сказать, ее на себе, и максимально ярко рассказать о том, что удалось увидеть воочию, копнуть глубже. Именно для этого журналисты на некоторое время “становятся” полицейскими, учителями, воспитателями детских садов, пожарными… Разве это не здорово? За долгие годы работы в “Прикаспийской коммуне” (учитывая правоохранительную направленность моей газетной жизни, так как весомая часть материалов касается именно правовой тематики) мне довелось быть оперативником уголовного розыска, сотрудником патрульно-постовой службы, инспектором водной полиции и дорожной полиции, оператором центра оперативного управления УВД города Атырау… Впрочем, список “чужих” профессий, которые по роду служебной деятельности “проживала”, можно было бы и дальше продолжать. И, будучи в роли инспектора криминальной полиции или водной полиции, подчас пришлось такой взрыв адреналина испытывать, от которого буквально мороз по коже. Но чего ж не сделаешь ради читателя? Итак, остановлюсь на некоторых примерах своей-«чужой” жизни.
“Сито” в руках
сыщика…
журналиста
Помню, как бывший главный редактор газеты Игорь Николаевич Свидин (которого я смею считать Учителем) всегда требовал от журналистов максимального погружения в тему, нестандартного подхода в подаче материала. Именно поэтому в “Прикаспийской коммуне” старались избегать трафаретов. И придерживаться главного — материалы должны быть живые и читабельные, не отпускающие внимания читателя с первых же строчек.
…Руководство криминальной полиции легко согласилось взять меня в состав оперативно-следственной группы по раскрытию сложного преступления. При этом вняло просьбе не “жалеть”, дать конкретное задание, одним словом, в реальных условиях поработать опером. В то время начальником управления криминальной полиции ДВД был Левон Баграмян, сыщик от Бога. Он шел на контакт с прессой без проблем. Правда, меня предупредили, что вызвать могут в любую минуту, даже глубокой ночью. Такой случай вскоре представился. Я даже не представляла, как это сложно и ответственно — быть сотрудником криминальной полиции, особого звена в органах внутренних дел… Мои киношные представления — щелкать убийства, будто семечки – при соприкосновении с реальностью в одночасье рассыпались. Кино – не более чем сказка, а жизнь настоящего оперативника весьма далека от кино.
…В центре Атырау (район “второй” поликлиники) зверски убили мужчину. Труп, без одежды (!), обнаружил ранёхонько один из жильцов ближайшего двухэтажного дома. Надо сказать, что когда мне позвонили и сообщили о преступлении, то до места происшествия я примчалась почти со скоростью звука — так мне не терпелось вжиться в образ оперативного сотрудника.
…Погибший лежал в траве. Рядом неторопливо и, мне даже казалось, как в замедленной съемке, работали эксперты. Но это и правильно, ничего ведь упустить нельзя. Левон Степанович пояснил, что погибшему буквально размозжили голову – узнать нельзя, документов при нем не обнаружили. И вообще, преступление сложное. Ой, поди тут, найди иголку в стоге сена, подумала про себя. И тут мне стало не по себе. Всегда считала себя человеком с крепкими нервами, но спустя минуту-другую поняла, как сильно ошибалась. Почувствовала, как от внезапно нахлынувшей дурноты (спровоцированной ужасным видом трупа), “поплыла”. Еще чуть-чуть и я бы упала. Левон Степанович по моему внезапно побледневшему лицу понял, в чем дело, отвёл в сторону. Постепенно взяла себя в руки (кисейная барышня что ли, корила себя). Опергруппе сначала надо было установить имя убитого, опросить жителей ближайших домов и ресторонов-кафе: вдруг кто-то что-то видел или слышал. Поработать, что называется, своеобразным ситом. Поэтому и мне определили участок конкретной работы — опросить жителей двух трехэтажек по улице Гурьевская, примыкающих к месту преступления.
Без коммуникабельности, подхода к людям, умения их “разговорить”, короче, без таланта общения трудно надеяться на успех в розыскном деле. Впрочем, газетчики в этом сильно схожи с полицией. Ненормированный рабочий день — еще схожий нюанс работы сыщика, как и журналиста. Репортера невозможно загнать в строгие рамки определенного времени. События в жизни происходят круглосуточно, со всеми вытекающими отсюда обстоятельствами. Журналистика – это “вечная командировка” и постоянная погоня за информацией. Поэтому тут невозможно работать “от 9 утра до 6 вечера”.
Тем временем я сделала соответствующие пометки в блокноте, внесла номера квартир, и начала стучать в двери. Но не все открывали. Но в целом надо отметить, жильцы отнеслись с пониманием к неожиданному визитеру.
-Здравствуйте, я — журналист “Прикаспийской коммуны”, — представлялась людям.- Готовлю материал о сотрудниках уголовного розыска, поэтому помогаю им в раскрытии убийства мужчины, труп которого нашли рядом с вашим домом…
После нескольких квартир почувствовала усталость – непривычно, да и с психологической точки зрения тяжело, надо же узреть в обычных словах то, что важно для розыска, установления истины. В одной из квартир женщина рассказала о соседе — молодом мужчине, которого она не видела уже несколько дней.
В десятом часу вечера пришла в городской отдел полиции. В кабинете начальника угро (в котором на тот момент находились оперативники, принимающие участие в раскрытии тяжкого преступления) мне следовало отчитаться о работе. После прочтения письменного (!) отчета, Баграмян поблагодарил за помощь. Ввиду секретности оперативной работы, вводить в тонкие детали всего розыскного процесса меня не стали. Гражданским людям лучше, что называется, не знать профессиональные секреты. То, что дали шанс “прикоснуться” к профессии сыщика, не побоялись дать задание — уже хорошо.
Преступление было раскрыто. И в этом была определенная доля работы “Прикаспийской коммуны”. Оперативно-следственная группа, работавшая круглосуточно (!), установила имя убитого — им оказался приезжий из другой области. Нашли свидетелей, которые в тот вечер сидели в кафе и видели подозрительных людей. Потянули за эту ниточку и… Лишили жизни человека двое отморозков. Погибший тоже был в кафе, и он отказался дать им денег на выпивку. Тогда под благовидным предлогом его вывели в укромное местечко и там с ним жестоко расправились. Снятую с него одежду преступники пропили. А на страницах “Прикаспийской коммуны” вышел репортаж о трудных буднях сотрудников уголовного розыска.
Носки
полицейского
согрели… руки
газетчика
Ловить браконьеров, оказывается, не менее сложно, чем скрупулёзный сыск уголовников. В этом лично убедилась автор этих строк, когда на некоторое время перевоплотилась в инспектора водной полиции. Когда главному редактору Виктору Михайловичу Шигаеву сообщила о том, что вместе с фотокорром Олегом Свидиным “уходим в рейд на браконьеров” с тревогой произнес: “Только будьте, пожалуйста, осторожнее”. Чем мне запомнился тот рейд? Гоняясь по морю за браконьерами, от страха хотелось не просто плакать, а буквально рыдать, и как можно быстрее вернуться в родной дом живой и невредимой. Но ПОТОМ — и страх пройдет, и такие рейды с нашим участием будут еще и еще.
В рейд с сотрудниками водной полиции (тогда начальником этого подразделения ДВД являлся Виталий Хохлачев) вышли в один из майских дней – в самом разгаре полицейской операции “Путина”. Днем припекало, а ночью от воды тянуло холодом, что, собственно, оказалось неприятным сюрпризом. Уже почти стемнело, когда полицейские лодки-казанки “припарковались” у крохотного морского островка. Инспекторам, мне и фотокорреспонденту Олегу Свидину предстояло ждать, чтобы спозаранку двинуться на прочесывание конкретного квадрата морской территории. “Дубак” начал пробирать насквозь, больше всего мерзли руки. Один из полицейских протянул мне носки — мягкие и теплые, которые его любимая и заботливая жена положила в пакет. Я оторвала этикетку и натянула их на руки, и вскоре они “оттаяли”.
Некоторая доля романтики все-таки была — ночь, крупные звезды на небе, шуршащий шум воды, бьющейся о борт лодок. Пережидая время, которое тянулось медленно, мы то и дело отчаянно зевали, но спать не хотелось. Да разве уснешь: лодка жесткая, перин там, как говорится, нет. Наконец, стало светать. По коням! Идем не эскадрой, а “рассыпаемся”. И именно нашей рейдовой бригаде повезло — первыми засекли чужаков. Те, увидев полицейскую лодку, отказались “встречать” с распростертыми объятиями. Наш рулевой — молоденький инспектор, оказавшийся не лыком шит, выжимал из моторной машины все, что только возможно, и подбадривал себя определенными словами ненормативной лексики, которые были в данной ситуации вполне уместны. От мчащейся на предельной скорости лодки в ушах жутко свистело, пальцы мертвой хваткой вцепились в бортик, сердце страшно колотилось, вот-вот выпрыгнет из груди. Браконьеры избрали другую тактику — начали петлять, но и наша казанка, точнее сидевший за рулем инспектор, не отставал, делая крутые виражи. От страха слезы брызнули из моих глаз, казалось, еще чуть-чуть, мы перевернемся, что в мои планы, мягко говоря, не входило.
Во время погони бракаши выбрасывали за борт рыбины — упитанных осетров. У меня невольно вырвалось: “Вот гады!”. Наконец, другая полицейская казанка, мчавшаяся нам на подмогу, перегородила дорогу браконьерам, загнав нарушителей к камышовым “кушарям”.
Надо сказать, мы сильно рисковали — в чужой лодке лежало заряженное ружье(!!!). Воочию убедилась в том, что инспекторы, выходя на патрулирование и задержание браконьеров, сильно рискуют жизнью. Как и мы.
Наши приключения на этом не закончились. Даже возвращаясь с того рейда, вкусили очередную порцию адреналина. Откуда ни возьмись, начался шторм, огромные волны грозили перевернуть хлипкие, низкие суденышки полицейских в один миг. Пробирались практически в кромешной темноте. Маяком служил фонарь, который был прикреплен к лодке, идущей впереди. Олег Свидин, и тогдашний оператор агентства “Хабар” Серик Бахметов (к сожалению, оба уже ушли из жизни), вычерпывая из лодки воду, меня подбадривали: все будет хорошо. Непогоду переждали у какого-то спасительного остров- ка. Едва все стихло, как отправились дальше.
Любимая
профессия
Вот такие примеры из моей практики. В газете работаю больше двадцати лет, и точно знаю, что журналистика — это не просто профессия. Быть репортером — значит, принять особый образ жизни, всегда быть в поиске информации. Это встречи с новыми, чаще всего, хорошими людьми, и нередко знакомства с ними перерастают в дружбу. Согласна с тем, что журналистика- это “пожизненная” командировка. Репортеры — не кабинетные работники, и еще, чтобы достать материал, нужно обладать живым характером, настойчивостью, оперативностью, внимательностью. Важны талант, грамотность, эрудиция, широкий кругозор, универсализм, коммуникабельность. У моих коллег из “Прикаспийской коммуны” это имеется. И, разумеется, надо любить свою газету, которая стала смыслом жизни.
Светлана НОВАК
Очень понравился материал, не вооруженным глазом видно что вы живете этой профессией. По больше бы таких