Впервые редакция газеты «Прикаспийская коммуна» предлагает своим читателям перевод на русский язык произведения известного в республике и за ее пределами писателя и поэта Кадыра Жусипа.
Известный писатель и поэт, член Союза Писателей Республики Казахстан, член Союза журналистов Республики Казахстан, отличник народного просвещения республики, заслуженный деятель культуры Казахстана Кадыр Жусип родился в городе Атырау, образование получил в Гурьевском педагогическом институте (ныне Атырауский государственный университет имени Халела Досмухамедова), где учился на филфаке и который окончил в 1961 году.
Известный в Республике литератор посвятил свою жизнь педагогической деятельности, воспитал не одно поколение студентов. Он явился основателем научно-исследовательского центра имени Зейноллы Кабдолова, который был открыт и ныне действует в Атырауском государственном университете имени Халела Досмухамедова, руководил этим центром на протяжении десяти лет. Центр вел большую научно-исследовательскую работу, за эти годы здесь выпущено более тридцати изданий по различной тематике. Сам Кадыр Утегенович выпустил более десяти книг, посвященных истории, литературе, известным людям, среди них произведения исторического плана о Султане Бейбарысе, романы в стихах о Зейнолле Кабдолове, Имангали Тасмагамбетове и других деятелях, известных личностях
нашей страны. В этом же ряду — сборники его стихотворений. В настоящее время готовятся к изданию его книги о Фаризе Онгарсыновой, Умырзаке Кажымгалиеве, а также поэтическое исследование.
Кадыр Жусип за свой многолетний плодотворный труд награжден многими медалями, почетными грамотами и благодарственными письмами. Но главная его награда — это настоящий авторитет и неподдельное уважение людей, что ценится превыше всего.
Член Союза писателей Республики Казахстан, доктор филологических наук, профессор Атырауского государственного университета им. Х. Досмухамедова Кадыр Жусип — автор многих романов, повестей и рассказов, поэм и стихотворений, творчество которого получило признание в обществе. Предлагаемый читателям рассказ-быль повествует о красоте нашего родного края, проникнут любовью к живой природе. Рассказ философского звучания заставляет задуматься о предназначении человека на этой земле.
Каждый выбирает для себя
Женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
Каждый выбирает для себя.
Из стихотворения Юрия Левитанского
«Каждый выбирает для себя»
Погожим ранним утром шел я однажды по своему обыкновению берегом Урала, с удовольствием вдыхая свежесть речной воды. Тиха ее зеркальная гладь, словно застыли в ней отражения высотных зданий, украсивших речные берега. Ничто не шелохнется в природе в эти благодатные утренние часы, не дрогнет ни один листок на деревьях, грядой стоящих вдоль набережной. Свежая, сочная зелень источает неслышный аромат. Живописная картина, открывающаяся взору, потрясает воображение, изумляя мощною силою Природы, словно волшебной кистью тронувшей прибрежные холсты, даря восторг и радость. Кажется, бросишь камешек, и он беззвучно канет, не тронув задумчивую рябь седого Урала. Не в силах справиться с волнением, охватившим при виде родного пейзажа, ступаю бережно, боясь нарушить тишину этой красоты.
— О! Так вот они, дорогие мгновенья истинного счастья — их дарит Жизнь, и как удержать эти ее бесценные дары?!
Река поворачивает к новому мосту. Когда-то водоворот в этом месте изменил берега. Водные просторы манят своей бесподобной панорамой.
Но что это? Тихая картина вдруг оживилась, вижу нечто белоснежное вдали, опустившееся на зеркало реки. Приблизившись, вижу, как семь белых лебедей, коснувшись речной глади, как бы тоже застыли, словно дополнив неповторимый набросок незримого художника. Ни всплеска, ни звука… Будто невиданные ослепительно белые цветы, подчиняясь неписаному порядку, решили порадовать своей красотой восхищенных прохожих. Пленивший взор вид неожиданных царственных птиц привел в восторг редких жителей ближайших домов, вышедших на утренний моцион. Уверенные, что увиденное уже не повторится, шедшие по набережной начали спешно настраивать сотовые телефоны на съемку. Вдруг одна из птиц издала характерный звук, словно сигналя своим крылатым попутчикам, и те удивительным образом перестроились, следуя одним им ведомому порядку. Еще один такой сигнал — и белоснежные перелетные гости Атырау бесшумно заскользили по речной глади. Удивительно, но стоило главному (как я понял) чуть шевельнуться, как остальные, будто подчиняясь приказу вожака, следовали за ним по определенному правилу. Очарованный, я не в силах был оторвать взгляда от представшего зрелища.
— Ой, какая красота!
— Ой, взгляните, какие отражения в воде изумительные!
— Какие нежные, какие белые, какие мирные и беззащитные!
— Даже река похорошела! Как красиво стало вокруг!
— Словно посветлело все кругом, правда?
— И не говорите, даже мы стали другими — радостными, взволнованными, счастливыми.
— Ой, и правда!
— Откуда же взялось это чудо на радость всем нам?!
— Кто ж знает! Никогда не видели их в наших краях.
— Может быть, сменяли места своего становища, да и залетели сюда к нам?
— Нам не докладывают о своем местожительстве, может, из далеких заморских стран, а то и континентов прибыли…
— Но, как бы то ни было, прилетели, чтобы похорошела наша река, чтобы подарить нам хоть на несколько минут невиданную красоту!
— Да, да!
Так переговаривались с добрыми улыбками радостные люди.
Лебеди, словно поняв говоривших, почти полчаса, не спеша, скользили по зеркальному полотну реки, на радость всем.
Но вскоре вожак призывно поднял голову, повернув белую шею, как бы приглашая спутников к новому шагу, оторвался от тихой реки и, взмахнув крыльями, взмыл вверх. И тут же, как по команде, остальные один за другим поднялись в небесную высь. Но покружили еще раз над рекой, ставшей для них кратким пристанищем, и, наконец, устремились на восток.
— Прощайте, лебеди! Счастливого полета! — восклицали все им вслед, еще пребывая в волнениях, подаренных Природой. И в то же время с легкой грустью… Словно что-то унесли с собой эти чудесные птицы, словно осиротело все вокруг…
А я еще долго стоял, вглядываясь в небосвод. Смятение светлых чувств охватило душу, эмоции переполняли. Как же ты прекрасна, наша Жизнь! Я снова и снова влюбляюсь в тебя!
Ошеломленный величием Природы, охваченный душевным волнением, я продолжал дальше свой обычный утренний маршрут, словно заново рожденный, обновленный. На душе было необыкновенно светло и тихо. Я не знал, как выразить мне это ощущавшееся в душе и в сердце преображение.
Священная птица!
Ты подарила озарение, облагородив окружающий мир.
Но отчего так теснится душа?! И вдруг вспомнилось…
…Это случилось в далекие детские годы. Было это на озере под названием Тайлан. Весеннее половодье выталкивает его из берегов, буравя остывшую за зиму землю.
Мы, дети, проводили летние дни, купаясь, ловя рыбку, дыша вкусным свежим воздухом.
Вдоволь наплескавшись, наигравшись, вконец проголодавшись, бежали потом к юртам, ликуя от той радости, что дарила нам родная природа. Это был маленький аул чабанских семей, куда на жайляу приезжали и из других мест.
В один из таких чудных летних дней мы с ватагой местных мальчишек удили рыбу и плескались в ласковых теплых волнах. Как вдруг на озерную гладь неожиданно сели три лебедя. Словно бумажные кораблики, не шевелясь, застыли…
Мы буквально раскрыли рты от изумления. Конечно, мы видели тогда разных речных птиц, но то было обычное явление. Это же — нечто, что повергло нас в восторг. Невероятной красоты картина словно разбудила нас, рождая незнакомую доселе радость в детских душах.
— Смотрите, смотрите, лебеди!
— Лебеди! Лебеди!
— Какая красота!
— Двое — мама с папой, а один ребенок! — сказал вдруг кто-то из нас.
Мы были поражены увиденным. Лебеди же не обращали на нас внимания. Не было им никакого дела и до пасущихся поодаль коров, и до ребячьего шума.
— Старики говорят, что лебеди — птицы особые, священные. Их нельзя убивать. Это правда? — спрашивали мы друг друга. Решили спросить об этом Сисена, который был постарше нас.
— Правда. Их не только убивать, даже вспугнуть нельзя. Лебеди — добрые птицы, мирные. Но если же кто-то поднимет на них руку, его непременно настигнет кара за содеянное. Ведь лебеди чистые и беззащитные.
Тем временем, насладившись водной свежестью, лебеди устремились ввысь. Но что это?! Вдруг тишину нарушил зловещий хлопок ружейного выстрела, и от его грома, казалось, содрогнулся, почернел небосвод. А все живое замерло. Сквозь дымовую завесу мы всматривались в лебедей. О-о! Один из лебедей — словно руки — беспомощно раскинул крылья, упал, рассекая ровное водное полотно…
Ужас охватил нас. Ноги будто приковало к земле. Мы в страхе вертели головами: кто мог решиться на такое?!
Увидели… удалявшуюся фигуру старика Карагула с ружьем наперевес. Нас охватили гнев и обида. Как он мог? Ведь в лебедей нельзя стрелять!!! И он, пожилой человек, неужто не знает этого? Не слышал?! Мы то с возмущеньем глядели в сторону старика, то с жалостью на погибшую птицу. Мы рванулись, наконец, к лебедю… Он казался нам белым небесным ангелом! Но, о — ужас, он уже погиб! Пуля попала в сердце, птица истекала кровью. Алые струи на белых крыльях… Одно крыло на берегу, второе — в воде…
Мы, горько плача, гладили лебединую шею, со слезами на глазах трогали крылья… Вынесли все вместе птицу на сушу.
В эту минуту над нами, словно плача, закружились два других лебедя. То взлетая вверх, то опускаясь, они кружили над своим спутником, бились в неутешном горе.
Мы, позабыв обо всем, молча переглядывались, не в силах справиться с охватившими нас чувствами, жалость к убитому лебедю и его изнемогавшим от горя собратьям терзала наши души.
— Что делать?!
— Давайте отойдем, а то лебеди не могут подлететь к нему из-за нас, — сказал Сисен, и мы, отойдя подальше, сели на пригорок.
Но белокрылые птицы продолжали кружить над погибшим, и так — до позднего вечера. И мы, уже в сумерках, пребывая в печали, неохотно поплелись домой.
Не успев прийти к родителям, рассказали им о случившемся и увиденном, отец и мать, братья и сестры, все родичи слушали, затаив дыханье, и в глазах их читались страх и жалость. Наконец, объятые ужасом, они стали охать и ахать. Их возгласы походили на стоны.
Отец медленно поднялся, я никогда не видел его таким.
— Кто это сделал? — с гневом вопросил он.
— Дядя Карагул, — пробормотал я…
Ни слова ни говоря, отец стал одеваться. До моего детского сознания дошло, что он не оставит просто так этот вопиющий случай. Не проронив ни слова, он обулся в свои кирзовые сапоги, взял в руки камчу. Кое-как нахлобучил на голову шляпу, резко дернул дверь…
— Ой-ой, родной, потерпи уж, — с этими словами на устах осталась стоять на своем месте мать. А мы, дети, побежали за ним, моля: папа, папа, куда ты, что ты собираешься сделать?! Но отец даже не повернул голову в нашу сторону. Отец, словно землемер, шагал семимильными шагами, ворот его расстегнулся, рубаха вылезла из штанин. Он спешил, задумав что-то непонятное и пугающее нас. День клонился к вечеру. Закатное солнце уже едва бросало отсвет на потемневшие облака. Вдалеке от нашего аула стояла юрта старика Карагула, поодаль две-три коровы, два-три верблюда еще продолжали мирно пощипывать траву, перед входом у очага возилась его жена, раздувая огонь под казанком. Мы догнали, наконец, отца. Мы боялись драки… Хоть и малы были, но не было в нас агрессии, ведь в своем родном гнезде мы не видели зла. Зайдя в дом, отец, увидев покоящегося на саке Карагула, раза три прошелся по нему узорчатой камчой. Тот вскрикнул.
— За что?! — вскричала прибежавшая на шум хозяйка.
— Эта собака убила лебедя! Негодяй! Я тебе отомщу за бедную птицу.
Но только он вновь вскинул камчу, мы повисли на отцовской руке.
— Отстаньте! — сердито прикрикнул на нас отец, оттолкнув меня, крутящегося возле него как собачонка.
Атмосфера в доме между тем накалялась. Хозяин то старался спрятать голову, то закрывал лицо обеими руками, то пытался укрыться чем-то, его била дрожь.
— Убьешь! Виноват! Прости! — молил Карагул.
— Ну, ты! — грубо сказал отец, — иди за лебедем, принеси его, свари и съешь сам! Я жду!
Карагул, как был, босым, тут же сорвался с места и выбежал вон из юрты.
Отец ждал. Мы стояли как вкопанные.
Но вот показался Карагул. Прижимая к груди, словно прося у нее прощения, он нес погибшую птицу. Подойдя, встал, опустив голову. Все молчали.
— Съешь, и кости принесешь мне, — приказал отец.
— Папа! Папа! Пойдем домой! — канючили мы.
Отец, еще не остывший от гнева, повернул к дому, мы шли молча, словно языки проглотили.
…Верите ли, оставшиеся лебеди три дня кружили над нашим аулом. Как сжимались от печали и жалости наши сердечки при виде грустного кружения прекрасных птиц!
— Ох, душеньки мои, белокрылые, как мне понятны ваши слезы! — с горечью воскликнул раз отец. — Теперь и вы убедились, что рядом с добрыми и светлыми людьми ходят по земле двуногие существа с черными душами и каменными сердцами. Что я могу изменить, от меня ничего не зависит. Прощайте, милые мои, но знайте, тот, кто посягнет на вашу мирную жизнь, тот будет отомщен, его приговорит к наказанию ваша чистая душа. Я вижу, вы улетаете с почерневшими крыльями, терзая и без того израненные наши души!..
Так еще долго приговаривал наш отец.
Благородные птицы улетели от нас через три дня.
Вскоре Карагул принес отцу лебяжьи кости.
Отец долго молчал.
— Похорони, иди! — промолвил наконец.
Тот ушел, понурив голову.
А через день он, собрав пожитки, исчез из нашего аула. Неизвестно, где он осел.
Услышав о произошедшем, к нашему дому потянулись аксакалы из близлежащих аулов. Отец зарезал самого крупного жирного барана, накрыл стол для садака, с мольбой обращаясь к Аллаху во имя памяти павшей птицы.
Глубокой осенью аульчане отправились на свои зимовки. Первые, еще робкие снежинки, опускались на землю, некогда бушевавшую травостоем.
Поговаривали, что Карагул скончался.
Быть может, его настигла горькая обида беззащитных благородных белокрылых созданий. Неписаные законы мудрой Природы порой нелегко бывает понять.
Вот что вспомнилось мне в этот необычный день, и я невольно подумал: может быть, то потомки тех царственных посланцев природных сил решили посетить эти наши родные края, чтобы дать понять, что добро всегда побеждает зло, чтобы каждый живущий на земле понимал, что ему придется отвечать за то зло, которое он причинил окружающим, и что его неизбежно настигнет возмездие за содеянное.
Кадыр ЖУСИП,
перевод с казахского
Регины ВАЛИШЕВОЙ
