Ууух–уууух, ууууух–уууууххх… занывно стонут под окном деревья. Серые грязные тучи заволокли низкое небо, и вот оно проливается на грешную землю безжалостным колючим дождем. Неуютно. Мокро. Мерзопакостно.
Отвожу взгляд от окна. Вдыхаю тонкий аромат ванили, доносящийся из кухни в залу, и пытаюсь угадать, что предложит к чаю гостеприимная хозяйка. Тихо и покойно. Как в гробу.
Спустя минуту, на пороге комнаты появилась Зарина, держа в руках поднос, на котором высился кофейник, позвякивали малюсенькие чашечки и зазывно поблескивали щедро политые свежеприготовленной глазурью крошечные кексики.
– У меня только кофе, прости. Я же одна, понимаешь, а чай – это семейный напиток, – виновато улыбнулась Зарина.
– Кофе бодрит, как раз то, что нужно в такую погоду. Так что ты хотела рассказать?
Нужна всем и никому
…Зарине было лишь два годика, когда однажды ее папа не вернулся домой с работы, его легковушка влетела под КамАЗ. А еще через два года ее мама снова вышла замуж. Бабушка и дедушка – родители папы – благословили молодую женщину на новую семейную жизнь, оставив Зарину у себя. Когда девчушке пришла пора идти в школу, то ее вновь взяла к себе мама, потому как старики испугались, что нынешняя школьная программа окажется им не по зубам. А Зарина… Зарина с большим удовольствием стала помогать своей мамуле ухаживать за своими двумя братишками. Послушная и аккуратная от природы девочка пришлась в новой семье ко двору. А потом умерла мама и ее так и неродившаяся сестренка. 12-летнюю Зарину оторвали от братишек и тате (так она называла отчима), так как взрослые решили, что так будет лучше. Почему? А черт его знает, почему… В общем, Зарина вновь оказалась у бабушки с дедушкой.
– Нет, боль утраты я как-то по-детски, как ветрянку, быстро перенесла. Страшнее всего то, что я к тому времени уже выработала в себе навык никогда и никому не перечить, любые мои поступки, действия шли не от сердца, а от желания угодить. Я ужасно боялась, что во мне разочаруются: мама, тате, бабушка, дедушка, братики… Все! Я так не хотела их терять! – откровенничает молодая женщина, и по ее лицу скатывается первая за этот вечер слеза.
…В тот день, когда Зарине исполнилось 18, в их дом постучались сваты. Их ждали. А уже через месяц девушка переступила порог своего нового дома.
Нелюбимая
– Это был выбор бабушки и дедушки в обмен на то, что я получу возможность продолжить учебу в универе за их счет и «буду жить, как у короля за пазухой». Обещание свое кудалар сдержали. Отучилась на финансиста, и достаток в семье тоже был. Дом – полная чаша, так кажется, говорят. И муж. Он хороший человек. Но он не любил меня, и я не виню его за это… – моя собеседница говорит об этом как о само собой разумеющемся. – Меня до свадьбы он видел только раз, когда мы были в гостях у них дома. А потом уже сразу на свадьбе. Там же, на торжестве, я узнала, что это третий брак для него. А спустя несколько часов, когда гости разошлись, я поняла, что в нашем браке нас тоже будет трое. И лишней, судя по всему, была я. Ничего не говоря мне, да и что мне, собственно, объяснять, Еламан снял жениховский костюм и ушел домой. В прямом смысле – домой.
У мужа Зарины, как оказалось, была семья. Первая жена, с которой он де-юре был в разводе, была той самой уютной гаванью, к которой тот стремительно отчалил, оставив молодую супругу в первую брачную ночь. Впрочем, Зарина тогда не особо и расстроилась, свекровь, проклиная на чем свет стоит «разлучницу–потаскушку», свою гневную тираду закончила оптимистически: «Ты потерпи, золотце, он вернется! А как нарожаешь ему детей, то он навечно будет у ног твоих. Мой Еламан – балажан («любит детей» – в переводе с каз.), ему семья нужна, настоящая. Та родить не может, а ты, ты – молода!» Старушка оказалась права, Еламан вернулся и прощения у Зарины попросил, и любил он ее, по-своему. Правда, условие поставил: хочешь мира в семье, не ищи меня, стариков моих не беспокой, а все проблемы твои решу. Зарину этот вариант устраивал.
Хотела ли она любви? Настоящей любви, когда хочется раствориться в любимом без остатка. Любви, той, когда хочется видеть в глазах любимого свое отражение. Любви, о которой хочется всем рассказать, но боязно – спугнуть свое счастье. Конечно! И однажды она, по своей наивности и глупости даже, хотя нет, она была уверена, что любит Еламана, а это все объясняет, пошла к гадалке, чтобы та сняла порчу с ее мужа и вернула благоверного к ней. Но муж продолжал жить на две семьи. Из разговоров с приятельницами уяснив, что «для мужиков важен лишь секс», девушка всячески просвещалась на эту тему. Да, секс был, но… притяжения не было. Еламан по-прежнему уходил домой. Зарине так и не удалось забеременеть.
Так прошло долгих десять лет.
В отрыв
Университет давно позади. Карьерный рост в наличии. Ушли из жизни бабушка и дедушка, а затем следом свекор со свекровью. Еламан вернулся домой к себе окончательно, оставив Зарине трехкомнатные хоромы, те самые в которых мы пьем с ней кофе. И дружески посоветовал: «Найди себе кого-нибудь!» Развод они оформили сразу.
– Я свободна! Я свободна! Я твердила себе это в тысячный раз! Мне казалось, что вот оно – счастье! Молода, симпатична, здорова, крыша над головой есть, работа есть! О чем еще можно мечтать? – вопрос застал меня врасплох.
– Зарина, на тот момент тебе еще не было и тридцати. Сейчас девчата только к этому возрасту начинают задумываться о браке. Разве тебе не хотелось полюбить, выйти замуж, родить сына, дочь?
– Ты смеешься?! Снова пройти через ЭТО?! Жизнь только началась…
Опьяненная свободой, она мотивировала себя на успех, отрываясь по-полной. Нет, пьяного загула не было, рациональная Зарина всегда могла прописать себе тормоза, однако желание брать от жизни по максимуму сделало ее в какой-то степени одержимой. Поэтому карьера любой ценой, лучшие курорты, лучшие косметические салоны, лучшие рестораны и лучшие мужчины. «Я могла выбирать, распоряжаться своей жизнью, как хочу».
Кофе не в кайф
Наш странный диалог, когда я никак не могла понять, чем же он может закончиться, так как изначально подразумевался деловой разговор, был прерван трелью моего мобильника. Звонили дети, интересуясь, когда накрывать стол к ужину. Я отодвинула от себя недопитую чашечку с кофе. Надо поторапливаться.
– Что, кофе не в кайф? – и опять в глубине глаз предательски блестят слезы.
– Что ты, Зарина, все нормально, но мне уже пора. У тебя был какой-то вопрос, – я встаю с кресла и вновь смотрю в окно, чтобы не смущать хозяйку.
И тут неожиданно – истерика:
– Напишите обо мне, пожалуйста, напишите. Напишите про мои 40 лет одиночества! Напишите про мою тоску и слезы! – голос визгливо срывается…– И не завидуйте мне!!!
…Ууух–уууух, ууууух–уууууххх… занывно стонали надо мной деревья. Серые грязные тучи заслонили собой низкое небо и проливались на землю безжалостным колючим дождем. Я бежала домой и рисовала в уме картинки: запах сбежавшего молока, крошки хлеба на диване и автопортрет моей малышки на обоях в зале. Боже, как хочется жить!
P.S.
Мы встретились с Зариной случайно через год в Астане на одном официальном мероприятии.
– Вы не написали обо мне, – скорее утверждение, а не вопрос.
– Нет, я не обещала этого.
– И правильно. Вы знаете, у меня все хорошо, я вышла замуж. Теперь у меня есть сын и дочь. Внучка на подходе. Вот адрес. Приходите, чаю попьем.
Замзагуль НУРГАЛИЕВА
