Сегодня мы печатаем продолжение хроники войны, которая будет рассказывать о мужестве советских воинов, в том числе казахстанцев и атыраусцев, как бы по этапам, самым переломным моментам Великой Отечественной (в номере «ПК» за 21 июня мы рассказывали о подвигах казахстанцев в самом начале войны, в выпусках за 17 и 24 июля о вкладе казахстанцев, о том, как казахстанцы сражались за Москву. 31 июля рассказывали о непокоренном Ленинграде. Сегодня мы расскажем о том, как защищали «колыбель революции» наши земляки, используя воспоминания ветеранов, их родных.
В годы войны из Гурьевской области были призваны на фронт 42 509 человек, в том числе из г. Гурьева — 11 302 человека. За годы войны за Отечество отдали жизни 13 267 славных сыновей и дочерей Прикаспия, в том числе Герои Советского Союза Б.Нысанбаев, М. Баймуханов, И.Н.Березин, А.Н. Афанасьев, кавалер трех орденов Славы И.Ф. Махорин.
БАЙМУХАНОВ Муса Баймуханович
Родился в 1910 году в Кызылкогинском районе, затем семья переехала в Доссор, отец стал работать на нефтепромысле, где и Муса начал свою трудовую деятельность. Работал потом в профсоюзных органах, прокуратуре. В июне 1941 года он был призван в Армию и направлен в военное училище. А после Муса Баймуханов был командиром стрелкового взвода 538-го стрелкового полка 120-й стрелковой Гатчинской Краснознаменной дивизии на Ленинградском фронте.
«Сколько горя принесли на нашу землю немцы, — писал он в одном из писем, — сколько людей они обездолили, отняли у детей родителей, у родителей отняли тысячи богатырей-сынов. Разлучили сынов и отцов с матерями, женами и детьми. Кровь льется рекой, как и слезы несчастных вдов и сирот. За горе наших матерей, за кровь, за все несчастья, которые принесла нам проклятая немчура, за встречу с вами мы идем в наступление. Уходя в бой, я даю слово, что честно выполню долг перед народом, буду храбрым, буду гнать и бить проклятую немчуру до их логова. Я верю в нашу близкую Победу. И тогда я приеду к вам, в родной Казахстан, чтобы зажить снова весело и счастливо».
И он приближал эту Победу как мог. Во время наступления на населенный пункт Одерфельд взвод Баймуханова первым ворвался в него и начал освобождать от противника дома, один за другим. М. Баймуханов, находясь впереди своих бойцов, вдохновлял их на боевые подвиги. В этом бою взводом было уничтожено 25 гитлеровских солдат и офицеров, а Баймуханов лично уничтожил 9 фашистов.
За мужество, проявленное при форсировании Одера, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 10 апреля 1945 года Баймуханову Мусе присвоено звание Героя Советского Союза. Но получить награду солдат не успел: 18 марта 1945 года Муса Баймуханов пал смертью храбрых.
Александр Евстифеев в боях за Ленинград участвовал дважды. Начав свой ратный труд в боях на станции Дно (там, кстати, вместе с ним воевало много гурьевчан), не дали врагу захватить Ленинград, стоя насмерть у Пулковских высот. Затем пулеметчик Евстифеев был переброшен на другие боевые участки, освобождал Ригу, Нарву, принимал участие в разгроме Курляндской группировки. Ему выпала, как он утверждает, высокая честь — участвовать в снятии Ленинградской блокады. К тому времени после ранения он уже стал связистом 412-го полка, корректировал направление артиллерийской стрельбы. Навсегда запомнился ему образ города-борца, города-героя: все статуи укрыты, люди на улицах едва двигаются, но в глазах их столько мужества и уверенности в победе.
Олжагали Султангалиев — яркий представитель того поколения, которое было беззаветно преданным своей стране, идеям созидания. Свое счастье они находили, как пелось в марше энтузиастов, в буднях великих строек, в веселом грохоте, в огнях и звонах новых заводов, промыслов, электростанций… И когда вспоминают о том времени, никогда не сетуют, не сожалеют о чем-либо. Они горды своим соучастием в тех яростных боях, когда Родина призвала их на защиту от фашистской нечисти.
Трудностей не боялся, с детства приходилось трудиться, чтобы помочь матери. Отец умер в 23-м, когда Олжагали был всего год. Когда началась война, вспоминает Олжагали, сразу забрали в армию брата. Вся семья, мать, его жена и дочь, остались на моем иждивении. А в марте 1942 года, вспоминает аксакал, и меня вызвали в штаб полка и дали направление во 2-ое Ленинградское артучилище, которое в это время находилось в городе Белорецке Башкирской АССР. Окончил училище в июле 1942 года. Присвоили звание лейтенанта и направили в распоряжение 17-ой артдивизии. По прибытии получил назначение командира огневого взвода 1247-го артполка 59-ой пушечной артбригады. И в декабре 1942 года в составе полка принял бой по прорыву блокады Ленинграда. «Территория Ленинградской области болотистая. До сих пор помню, как мы в кирзовых сапогах таскали орудие от одной позиции к другой. 152-миллиметровая пушка- гаубица — очень тяжелое орудие. Дальность огня — 18 км. Для того, чтобы передвигать его в болотистой местности, пришлось рубить леса и построить гать — дорогу из бревен. Зима была холодная. Ночью разводили огонь и вокруг него располагались на ночлег. С одной стороны — обжигающий огонь костра, ближе придвинувшись к нему, спасаясь от холода и сырости, обжигались: то рукава, то спина. Бани не было. Армия завшивела. Многие бойцы, заболев, попадали в госпиталь. И вот прорыв. Нашему артиллерийскому полку была поставлена задача — уничтожить танки и мотомехпехоту немцев в районе сосредоточения в глубине противника. Бой стоял жаркий. От беспрерывной стрельбы кипели стволы орудий. В тылу врага стояло сплошное пожарище от горевших танков и автомашин, от разрыва снарядов. В этом бою меня впервые наградили орденом Красной Звезды и приняли в ряды КПСС за уничтожение скопления танков врага. После прорыва блокады в районе станции Мга нашу часть отправили на отдых в город Солнечногорск под Москвой. В июне 1943 года наш полк отправили на Воронежский фронт. Шло наступление по всему фронту. Освободили Воронеж, и войска вышли к Курской дуге. А потом был еще долгий путь солдата к Победе.
9 мая после освобождения Берлина и подписания акта о капитуляции танковую армию маршала Рыбалко и 17-ую артиллерийскую дивизию Султангалиева в срочном порядке отправили в Прагу, поддержать восстание чешского народа. После ожесточенных боев полностью освободили город от немцев. Затем поступил приказ преследовать южную группу войск под командованием адмирала Денница, который не признавал акт капитуляции, предпочитая сдаться американцам. Часть Олжагали вернулась в Австрию. Как кадрового офицера Султангалиева задержали в армии. Демобилизовался только в 1947 году, в звании капитана. Потом в мирной деятельности своей он все так же оставался на передовой, работал в полную силу.
Прославленный нефтяник Куаныш Кудабаев, получивший в честь 100-летия нефтяной Эмбы орден «Отан» лично от Президента, прожил красивую гордую жизнь. И одной из прекрасных страниц этой жизни было участие в обороне Ленинграда. Младший лейтенант Кудабаев служил в составе 122-го саперного батальона. Сначала готовилась углубленная линия обороны, значит, саперам выпала немалая нагрузка — приготовить сюрпризы фашистам там, где они их не ждут. А сколько потом разбомбленных переправ восстанавливали, ночью, а то и прямо под огнем противника, наши, конечно, прикрывали — осколки от снарядов с обеих сторон так и летали, да их и замечать некогда было. Когда, наконец, прорвали блокаду, и пошли войска в наступление — нужно было разминировать проходы для войск, убрать и наши, и немецкие мины. Слава Богу, Куаныш сумел не совершить ошибки, которая ежеминутно грозит саперу. И вернулся домой, где его ждали поистине великие дела — освоение месторождений, которые и поныне помнят его.
Алимбай Жангазиев тоже был в числе тех, кто насмерть стоял, обороняя Ленинград. Учитывая его большой педагогический стаж, его направили в военно-политическое училище, после которого в качестве политрука роты он был направлен в 139-ую стрелковую дивизию. Кому нужно объяснять, что значили на фронте доброе слово, мудрое слово, поддержка, особенно, когда попадали на передовую совсем молодые, неоперившиеся ребятки. И первые атаки, артподготовки вносили в их душу сумятицу. Он умел ободрить и поддержать. И вскоре назначается парторгом батальона. Его слово вело и заряжало энергией. Бойцы старались не замечать разрывов снарядов и мин, подчинялись только одной главной мысли — скорее пробежать самую опасную зону и помочь городу-борцу, его героям-жителям, которых обстреливали и бомбили, лишали тепла и света, морили голодом, но не могли сломить. И каждый солдат становился во сто крат сильнее, впитывая в себя героизм и стойкость ленинградцев. Все это и помогло выстоять те страшные 900 дней. А потом открыть Дорогу жизни, снять блокаду и пойти дальше, приближая Великую Победу.
Участвовать в снятии блокады довелось и Шаки Ескалиеву. Его не сразу призвали на фронт, так как был он рыбаком, и в трудные военные годы рыбакам Урало-Каспия приходилось ударно трудиться не только за себя, но и компенсировать то количество рыбы, которое было недополучено с морских бассейнов, где развернулись боевые действия. И обеспечивали фронт рыбными сухарями, консервами и т.д. А в сентябре призвали и Шаки. И на освоение азов военной премудрости ему было отведено только 20 дней. Потом бои под Москвой, а затем 153-й стрелковый полк, где служил Ескалиев, участвовал в снятии блокады Ленинграда. В результате ленинградско-новгородской операции блокада была снята полностью. Наша армия перешла в наступление на северо-запад. В одном из боев в результате взрыва бомбы он был тяжело ранен и контужен. Его не хотели выписывать из госпиталя, но он настоял и, не согласившись с решением комиссии об инвалидности, был в войсках, обеспечивающих охрану стратегически важных объектов. Так и прослужил всю войну, да еще и после Победы не сразу демобилизовали, так как он доказал, что способен прекрасно выполнять свое дело.
Шавхата Ингельдиева война застала, когда он проходил срочную службу в авиации, борт-техником… Не раз вылетали на бомбежку вражеских позиций. Перенеся ранения, контузии, он все еще оставался в строю. Был механиком-мотористом. Летчики 325-го полка тяжелых бомбардировщиков доставляли продукты в блокадный Ленинград, эвакуировали ослабленных блокадников. Чаще детей. Летали на бреющем полете над Онежским озером, защищая транспорт, на котором везли продукты в Ленинград. Так получилось, что ему пришлось повоевать на всех самых жарких направлениях. И партизан поддерживали, сбрасывая им тюки с оружием, боеприпасами, медикаментами. И на Орловско-Курской дуге, несмотря на появившиеся у немцев радары и локаторы, успешно бомбили части фашистские. И Белоруссию, Польшу освобождал. «Делетел» и до Германии. Всего он совершил 45 боевых и 200 оперативных вылетов. Домой вернулся с 25 наградами, в том числе с двумя орденами Красной Звезды, которые вручались только за личный подвиг, и медалью «За отвагу» — за участие в снятии блокады Ленинграда. И после войны всегда был на стремнине жизни, вел большую военно-патриотическую работу.
Сади Исмагулов — тоже участник обороны Ленинграда, его артиллерийская часть отгоняла авиацию фашистов от города, стоявшего насмерть. И прямой наводкой уничтожала фашистов на земле. Орудия не выдерживали, металл обжигал руки. Но люди были крепче, чем сталь. И эту стойкость и мужество людей-патриотов блокада Ленинграда продемонстрировала всему миру. Мало того, что город храбро сражался, он еще оттягивал на себя большие силы врага, что позволило командованию, сконцентрировав силы в ударный кулак, отбросить в декабре 1941-го фашистов от Москвы. Потом Сади довелось пережить еще жаркие бои на Курской дуге, когда земля буквально ходила ходуном от гула моторов тысяч танков, раскатов залпов наших «катюш» и немецких минометов. Сколько тогда товарищей погибло! Но была одержана Победа, сломали хребет фашистской гидре. А вот его пуля догнала уже позже, в боях за Корсунь-Шевченком. Он вернулся к мирной жизни, где пришлось еще многое решать и совершать.
Несколько лет назад Жакаю Кармисову была вручена медаль «300-летие Санкт-Петербурга». И эта награда вполне заслуженная, ибо вместе с сотнями и тысячами солдат он защищал этот город, не пустил в него фашистов, пережил все трудности блокады, участвовал в ее прорыве.
Меня и сегодня, делился с нами ветеран, бросает в дрожь, если я вижу валяющийся на земле кусочек хлеба. Когда-то этот кусочек был дороже всего на свете. Как было трудно нам, солдатам, но жителям было еще труднее. Мы не могли смотреть на голодных детей, отдавали часто им свои пайки. И потом сами перебивались одной хлебной пайкой. До чего же он был вкусен — этот замерзший брусочек, который мы рубили топором и сосали как самые сладкие конфеты. Сколько мы там насмотрелись и горя, и ужаса, и примеров подлинной душевной красоты.
Ольга Плотникова в Северную Пальмиру попала после обучения в автошколе. Грустное зрелище представлял тогда город. Но, несмотря на все трудности, жил и работал. Работала и Ольга. Бензин тогда был на вес золота — для танков и самоходок, а машина ее работала по принципу газогенератора: газ получался после сжигания пропитанных особым раствором чурок, которые складывались в ящик с решеткой, по мере прогорания пепел высыпался вниз, газ «толкал» машину. Когда прогорали все дрова, останавливалась и «заправляла» ящик снова. На морозе, ослабевшая от недоедания, а еще от жажды, воды не хватало, зимой хоть куски льда вырубали, а летом постоянно горло пересыхало, она все равно своевременно доставляла по назначению документы, грузы, приказы, солдат. А потом и на Дороге жизни работала. Большей частью вывозили ослабевших детей. Их собирали по всему городу, поднимали этих, почти не весящих рябятишек, с поникшими, словно у подстреленных птенцов, головками на тощих шейках, и сердце разрывалось от боли. Иногда опаздывали и находили в квартирах только трупы.
Трупы были везде и на улицах — их не успевали собирать. Разве можно было простить это фашистам? Потому и не обращали внимания на обстрелы, бомбежки, голод, холод, незаживающие ссадины, мерзнущие в непросушенных сапогах ноги. А однажды на Ладоге, толкая застрявшую машину, провалилась под лед. Кое-как выбравшись, снова повезла груз. В результате получила обморожение обеих ног, началась пневмония, пропал голос. Но и после госпиталя продолжала работать — и не только на машине, и завалы ходила разбирать, и в рейдах по квартирам участвовала, выискивая тех, кому можно помочь. И загружая в машину тех, кому уже не нужна была помощь. Когда была снята блокада, собрал их командир и сказал: «Девчата, видите сколько народу погибло. Езжайте домой, рожайте ребятишек. Это ваше главное предназначение».
Она выполнила это свое предназначение — родила девятерых детей. И воспитала их достойными гражданами. И сама трудилась до глубокой старости. Несмотря на все перипетии судьбы, оставалась Ольга Васильевна настоящей красавицей-мадонной до глубокой старости.
Хотя прошло почти 70 лет со Дня Победы, отголоски войны и ныне слышны. До сих пор находят останки погибших солдат и оружие тех времен. И мы все должны сохранять память о тех великих делах и людях, совершавших их.
«Низкий поклон вам, защитники Отечества, — писала в письме в редакцию нам Айнагуль Куанышева. — Мы, молодое поколение, должны помнить о том, какой дорогой ценой нашему народу досталась Победа. Ведь благодаря нашим дедушкам, прадедушкам мы живем сейчас счастливо. Благодаря их мужеству, стойкости, любви к Родине, безграничному чувству патриотизма.
Каждая семья имеет связь с этой войной. Нашу семью война тоже не обошла стороной. В семейном альбоме нет фотографии дедушки Бахтыгерея Джакупова. Родился он в 1896 году в Макатском районе, в колхозе «Каракул». В 1942 году он был призван в ряды Вооруженных сил СССР. Уходя на фронт, дедушка прощался с любимой женой, тремя дочерьми и маленьким новорожденным сыном — моим отцом. Мой дедушка не вернулся. Он погиб за нас, защищая свою Родину, свою семью, будущее своих внуков и правнуков, мое будущее. А моей бабушке, Джакуповой Жибек, пришло извещение о том, что дедушка «пропал без вести». Она, как и многие другие женщины, осталась совсем одна, без мужа и защитника, с четырьмя детьми на руках. Но, наверное, именно благодаря детям, убитые горем женщины еще находили силы продолжать бороться дальше. Так и жила бабушка, не ведая, где и как он умер. Формулировка «без вести пропал» не давала долгое время никаких льгот, пенсии, жилплощади. Бабушка моя осталась верна убитому мужу, так и не вышла повторно замуж, жила у детей, вынянчила всех внуков и правнуков. С ранних моих лет помню рассказы бабушки о дедушке, о надежде и ожидании, о ее работе в тылу во время войны. Бабушка умерла в возрасте 84 лет, до последней минуты переживая, что не была на могиле мужа. Не знаю почему, но сильно запали мне в душу эти ее сожаления. Все началось с желания посетить могилу деда, погибшего в Великой Отечественной войне. В 1963 году мой отец, Бактыгереев Куаныш, после долгой и настойчивой переписки получил ответ Центрального архива Минобороны РФ о том, что рядовой 11-го отделения стрелковой бригады Джакупов Бактыгерей, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, погиб 25 января 1943 года и похоронен в пос. №6 Мгинского района Ленинградской области».
Братская могила. Мраморная плита. Имена, имена, имена… Сколько их, молодых и не очень, холостых и семейных, физиков и лириков… Оборванные жизни, как оборванные струны… Их нет сегодня с нами, но есть те, кому можно еще «вручить» слова, предназначенные только им. Слова, возможно, затерявшиеся в нашей будничной, житейской суете мелькающих дней, извлекаемые из словесного потока 9 мая каждого года и скомканно, и несмело произносимые тем, кому от нас ничего уже не надо, кроме этих скупых фраз. Как передать то чувство, что называется благодарностью? Ведь благодарность — это не просто признательность кому-либо за оказанное добро. Это душевный дар, это искренняя радость приобщения к Добру и умножение Добра.
Пусть же никогда не прервется эстафета добра и живая связь времен!
Любовь МОНАСТЫРСКАЯ
