Көк тудың желбірегені — жаныма қуат береді.
Таласқа түссе жан мен ту жан емес,
маған керегі — Көк тудың желбірегені.
Эту песню, трогающую за душу каждого казаха, я в очередной раз услышала, сидя за накрытым столом в честь обряда бесікке салу первого внука Гмынгуль. Слова и музыку песни написали казахи из Китая – Алмас Ахметбек и Ермурат Зейинхан. 22 мая 1992 года по телевизору со всех каналов шел прямой эфир из Алматы, где состоялось официальное утверждение Государственного флага Казахстана. За этим событием наблюдала и группа китайских казахов из местечка Шауешек. Среди них был акын Алмас Ахметбек. В момент, когда Елбасы Нурсултан Назарбаев наклонился и поцеловал голубой стяг, мужчины не смогли сдержать слез…
Затем поэт впервые наяву увидел голубой стяг, когда переходил границу Казахстана на Хоргосе: «Дул легкий ветер, Флаг развевался в небе, сердце забилось чаще, охватили чувства, пришли слова из будущей песни…», – вспоминает Алмас.
По просьбе собравшихся эту песню спел молодой мужчина Есхат, Алмас Ахметбек приходится ему родным дядей – братом отца. Насколько эта песня дорога сидящим здесь людям, было видно невооруженным глазом. Все они – казахи из Китая. Я напросилась в гости к ним, чтобы узнать, какие они, как смогли обустроиться, как поживают на вновь обретенной Родине.
Сидя за столом, наблюдала, чем отличаются казахи из Китая от местных. Интересно было слушать их неторопливый разговор. Чем-то подкупают эти люди, пытаюсь понять. Они не галдят, не смеются громко, не говорят длинных тостов, они вообще немногословны, говорят вполголоса и неторопливо. Нет суеты – ни у гостей, ни у хозяев. Мы привыкли, что принимающая сторона суетится, тащит на стол блюда, хозяйка с озабоченным лицом в сотый раз оглядывает стол – все ли довольны, все ли наелись, чем бы еще удивить и т.д. Все время слышится «тамақ алыңдар, түскі (кешкі) ас уақыты». Гости кушают и мысленно готовятся к неизбежным длинным тостам. Я позже поняла, что мне импонирует простота застолья из-за полного отсутствия критического взгляда со стороны гостей и «особого» отношения к отдельным гостям со стороны хозяев. То есть гости не оценивают – богат ли твой праздничный стол, как я поняла, главное для них – собраться вместе. Они поют народные песни, которые я, к примеру, никогда не слышала. За столом так же, как и принято, у нас, говорят добрые пожелания благополучия хозяевам, но без «ал, алып қояйық!». Также никто не соревновался, кто больше даст в подарок денег, то есть никто о подарке не говорил, возможно, у них принято дарить подарки не напоказ.
Это, наверное, и называется просто жить. Во внешности тоже есть отличия. У всех мужчин и женщин, как на подбор, красивые точеные носы. Это заметила моя дочь, напросившаяся пойти со мной в гости. «Мама, оглянись, самый большой нос здесь у меня!» – шепчет она мне. И правда, отмечая наблюдательность дочери, начинаю рассматривать лица сидящих за столом. А ведь и правда, носы у всех красивые! И лица излучают покой и тепло.
На праздник приехали кандастар из разных городов страны, для них это повод увидеться с родными. Все они когда-то жили в Китае.
Гмынгуль
Гмынгуль родилась на зимовке в горах Тарбагатайского района Синцзянской области в декабре 1968 года. Родители занимались скотоводством в совхозе, все было точно, как у нас при Советах. Учились в казахской школе по арабской графике, но обычно не более 4-5 классов, затем дети продолжали дело родителей – традиционное скотоводство.
– Мой дед из рода найман жил на территории Семея. Он был баем, в 1932 году у него увели весь скот, а его самого расстреляли во время погони. В то время отцу было 28 лет, он был старшим в семье, на руках остались мать, три брата и две сестренки, младшей было два года. В ауле у них жил русский конюх, который не имел детей. Он взмолился отцу: «Оставь мне свою младшую сестренку, буду ее растить как родную. А тебе надо уходить в Китай, вас не оставят в покое – они вернутся, я сам переведу вас через границу». Он говорил правду, большевики возвращались по несколько раз, у друга деда также сначала увели скот, и когда он поскакал за ними, его убили, а потом несколько раз приезжали разорять аул. Чтобы спасти семью, мой отец отдал сестренку конюху, а тот на лошадях перевез их на китайскую сторону. Также с ними границу перешли сестра с мужем и другие сородичи. По рассказам старших, в Китае они зажили хорошо, никто их не трогал, им дали скот, пастбища, и они занимались привычным ремеслом. Мой отец умер в 1985 году, его жизнь прошла в Китае. Вернуться они не могли, считались противниками советской власти, – вспоминает Гмынгуль.
Сама она вышла замуж в 25 лет, муж Қайрат занимался растениеводством. У них трое сыновей, старшему – 27 лет.
– У меня девять братьев и сестер, старшему – за 80 лет, я –младшая. Когда многие казахи стали уходить на землю предков, мы даже не задумывались о переезде – жили хорошо. Но однажды мы с мужем и кайынапа увидели на здании большое объявление: «Делаем загранпаспорта, обращайтесь!». Пошли посмотреть и встретили знакомого родственника Серика, он делал себе паспорт. Мы заинтересовались. Он сказал: «Если получу загранпаспорт, то оформлю визу и буду ездить в Казахстан». Оказалось, паспорта делают за хорошие деньги, но готовят быстро. Мы посчитали на пятерых, оказалась немалая сумма, решили пока оформить детей. Так мы вернулись домой. Дома муж вдруг делает заявление, что за такие деньги надо сразу переселяться, а не просто ездить в гости. Едем, так едем! Через пять месяцев мы получили загранпаспорта, потом оформили визу и в течение месяца переехали в Казахстан, – рассказывает Гмынгуль.
Они продали два своих дома в селе и городе, скот и без проблем покинули Китай. Тогда с ними границу перешли еще несколько семей. Но в 2013 году были отменены квоты, и получение гражданства осложнилось. Поэтому ни земли, ни денег, ничего государство им не дало. Семья прибыла в аул Абай Талдыкоргана, на вырученные от продажи жилья деньги они купили дом и корову. Просили землю для развития растениеводства, но акимат отказал. Что делать, муж нанялся пасти скот, а Гмынгуль работала в луковом и свекольном поле местных аграриев. В 2015 году их старший сын Сункар устраивается на завод в Карабатане в китайскую компанию, работает вахтами. Благо, язык знает. Вскоре он женился на девушке из Зайсана и переехал в Атырау. Через некоторое время к Сункару присоединился младший брат Кыран, который тоже устроился работать на Карабатан. Тогда родители с кенже сыном Туйгыном решили тоже переехать за детьми в Атырау. Главной проблемой для них оказалась учеба Туйгына. Им посоветовали обратиться за помощью к руководителю общественного фонда «Жібек жолы – бауырластар» Алие Тазабековой, которая занимается поддержкой переезжающих в Казахстан из Китая соотечественников. К ее чести она быстро решила вопрос, и Туйгын стал студентом Атырауского колледжа бизнеса и права.
Они успели. В 2017 году в Китае начались политические репрессии. Власть заставляла казашек отрезать косы, людям запретили читать намаз, говорить о Всевышнем, требовалось, чтобы на столе была водка! К ограничению количества детей в семье добавилось требование сокращать фамилии до трех букв, иначе паспорт не выдавался. Началась китаизация населения. В лагеря попадали те, кто по Whatsapp разговаривал с родственниками из Казахстана. В жилищах казахов установили видеокамеры…
– Я до сих пор удивляюсь собственной смелости, как мы смогли бросить все и переехать в Казахстан, чтобы начать все заново! У мужа восемь братьев и сестер, у меня – девять, и все они живут в Китае. Они нам говорили перед отъездом: «Зачем вы уезжаете, как вы там будете жить без родных!» Да, казаху трудно жить без ағайын, но мы решили, что на земле предков мы со всем справимся. Кстати, самый младший брат мужа семь лет мечтал переехать, но жена каждый год откладывала, не хотела покидать родных. В феврале 2020 года он, воспользовавшись послаблением, один переехал в Алматы, за несколько недель до пандемии успел пересечь границу. Видно, суждено было ему жить на земле предков. Главный наш родительский долг – чтобы наши дети знали свои корни, кто они, что они. Сегодня у нас все хорошо, купили в кредит жилье, муж и двое сыновей работают, только осталось мне найти работу, – смеется Гмынгуль.
Нурманат
Нурманат – подруга Гмынгуль. Ее дед из Аягоза, покинул Родину в 1931 году. Дед был богатым, имел скот и за это был причислен к врагам Советов. Покидали родную землю тяжело, в погоне дед и его старший сын были ранены в локоть и ступню, но смогли перебраться за границу. В Китае зажили хорошо. В 1958 году казахи получили возможность вернуться на Родину, а отцу Нурманат не повезло, накануне его отъезда границы закрыли…
Со временем он женился, вырастил двух дочек и четверых сыновей, погиб в аварии в 1983 году. Мама вернулась на землю предков в 2007 году с двумя сыновьями. В 2012 году со своей семьей в Казахстан переехала и Нурманат.
– В июле мы поселились в селе Абай Талдыкорганской области. Тяжело было, в селе работы не было, там люди перебивались на пенсиях и пособиях. В Китае мы жили в комфортном городе, имели хороший доход, поэтому нелегко пришлось. Будто жизнь остановилась, а в воздухе царила безысходность, нищета. 4 года там прожили, а потом переехали в Атырау, сын уже работал на Карабатане, даже успел отслужить в армии, потом нашел девушку из Кульсары и женился. Сегодня все, кроме меня – муж Ергали, сыновья, сноха – работают на Карабатане. Мы счастливы, что живем на родной земле, это важно для будущего наших детей. Хотя государство отменило квоты, мы своим трудом потихоньку растем и развиваемся. Конечно, если бы нам дали землю, мы могли бы развивать сельское хозяйство. Мы умеем обходиться со скотом, заниматься растениеводством,– рассказывает Нурманат.
По ее словам, Китай отменил принадлежность к нации, в документе указывается только пол гражданина, значит люди забудут свои корни. Сегодня там дети казахов уже говорят на китайском, так как с детского сада все на китайском языке. Также среди них есть закон: если китаец женится на казашке, то ему положены деньги, жилье от государства. Они считают, что казахи духом сильны, так как сохранили чистую кровь за счет запрета жениться на родственниках до седьмого поколения и отсутствия кровосмешения.
Ночью с одним чемоданом…
За столом я познакомилась с Гульзирой и ее кудагай Сахымжан апа. Гульзира с мужем Нурманом не так давно получили гражданство Казахстана и, наконец, вздохнули спокойно. Они переехали в июле этого года. Их дочь и сын уже 4 года жили в Казахстане. Семья мечтала соединиться, дети очень переживали за родителей из-за репрессий.
– Мы неоднократно пытались выехать из Китая, но нас возвращали. В последний раз мы с мужем ушли из дома ночью с двумя чемоданами. Впервые мы никому, даже ближайшим родственникам, не сообщили об отъезде. Чтобы не обнаружили нашу пропажу, мы вынуждены были все оставить как есть. Нам пришлось поехать в большой город, чтобы затеряться. И у нас это получилось. Слава Всевышнему, мы смогли сесть на самолет до Казахстана по туристической визе. В Атырау мы приехали в июне и очень счастливы, – говорит Гульзира.
– Это – настоящий героизм, совершенный ради своих детей, я считаю. Прожить более 50 лет, оставить все нажитое и уйти с двумя чемоданами ночью… К счастью, им было, куда ехать, дети и сватья подготовили жилье для совместного проживания. На самом деле казахам из Китая очень тяжело из-за незнания кириллицы, они практически беспомощны. Чтобы оформить любую справку, их нужно сопровождать. Но они все равно бесконечно счастливы оказаться на земле предков. Очень жаль, что отменили квоту. Прежде государство без проблем выдавало гражданство, деньги, землю соотечественникам, но из-за случая, когда оралманы из Узбекистана, получив всю помощь, уехали обратно, все отменили. Особенно трудно казахам из Китая, – говорит Алия Тазабекова.
Алма ТУРГАНОВА
До чего же США моральные уроды. Сами захватывают нефтяные ресурсы по всему миру, в Сирии например и выражают озабоченность. Шизофреники.