Эта женщина пару лет назад усыновила детдомовца. Как она рассказала нам, придя в редакцию, процесс дался нелегко. Запал Нурбике (здесь и далее имена вымышлены по просьбе читателя) в душу мальчик Вова. Его она увидела на одном мероприятии, которое спонсировала организация, где она трудится. Вова показался ей милым, но таким беззащитным мальчиком, к которому сразу захотелось подойти, обнять крепко и сказать: «Пойдем домой!» И Нурбике в свои пятьдесят «с хвостиком» решила: так и сделаю. Домой они, уже вместе, пошли только через полгода.
Первая встреча
Нурбике в жизни многого достигла: стала мамой, родила дочь, вырастила — у нее сейчас уже своя семья, двое детей. Женщина зарекомендовала себя отличным бухгалтером, она на хорошем счету, ее очень ценят в коллективе. Работа в профсоюзе, общественные дела, всевозможные новые проекты, которые успешно выполняла, всего не перечислить. Но как только Нурбике переступала порог дома, ей всегда вспоминалась фраза из любимого кинофильма «Москва слезам не верит»: «Когда всего добьешься, волком выть хочется». Однако в тот момент она не думала об усыновлении ребенка: ей это даже в голову не приходило. Просто было очень одиноко. Но в тот день, когда они с коллегами навестили детдомовцев, поняла: Вова нуждается в ней. А она в нем. «Это не объяснишь, это сердцем чувствуешь», — сказала женщина.
Начался процесс оформления документов для усыновления. Разрешите его описание пропустить, потому как у некоторых атыраусцев он проходит быстро, у Нурбике же почему-то затянулся. Между тем женщине разрешили свидания с мальчиком. Как делится с нами читательница, Вова нисколько не удивился, что к нему приходит женщина другой национальности. Он быстро привык к ней.
— Я поняла, что этот восьмилетний мальчуган очень хотел выбраться из казенного учреждения.
Но тут смерть единственного дяди настигла нашу героиню. Надо было заниматься его похоронами. И на несколько недель Нурбике выбилась из колеи. Спустя месяц, она вновь зашла к Вове, но ее не пустили — сказали, мол, мальчик вам не игрушка. Он понадеялся, потянулся к вам, а вы его забыли. Оправдания Нурбике не смогли помочь: педагоги стояли на своем: не допускать женщину до мальчика, чтобы не травмировать его психику.
Нурбике вновь обратилась в органы опеки, где ей сказали: оформлять документы заново.
— Мне почему-то там сказали, что лучше будет не усыновить, а взять под опеку, — продолжает рассказ читательница. — Мол, у меня уже предпенсионный возраст, и все такое. Но я хотела, чтобы мальчик на полных правах члена семьи жил в моем доме. И начала вновь собирать документы.
Толчок к сближению
Ей вновь разрешили свидания с Вовой. И вот какой момент Нурбике запомнился: она пришла в детдом, чтобы пообщаться с будущим сыном, накупила ему пирожных, сока. Но за мальчиком в это время бегали воспитатели — нужно было ехать в поликлинику сдавать кровь (обычный анализ). Вова категорически был настроен против этого, убегал, плакал, кричал, что не пойдет. Нурбике его поймала, минут пять поговорила, затем мальчик, успокоившись, последовал с воспитателями в поликлинику. Наверное, это и было толчком к «сближению».
— Может, с ним не находили общий язык в детдоме или что-то еще. Но он будто боялся всех работников этого казенного учреждения. Со мной разговаривал, можно сказать, как со своей родственницей (кстати, родителей у него своих, кровных, нет).
Когда проходило заседание суда, представители органов образования заявили, что… мальчик — умственно отсталый, потому что в свои 8 лет он не знает даже времен года. Поэтому ему лучше будет в интернате для умственно отсталых детей.
— Я была в шоке! Парировать таким фактом, который явно не в пользу воспитателей — если он не знает, что за время года на дворе, то в этом вина явно не его! — возмущается Нурбике.
Заседания суда проходили дважды, и два раза органы образования настаивали на недоразвитости мальчика. Между тем суд посчитал этот факт не значительным для того, чтобы, грубо говоря, упекать Вову в дом, где воспитываются действительно отсталые в развитии дети. И вынес решение признать Нурбике усыновителем, а Вову — ее сыном.
— Я дала ему свою фамилию. Когда он станет совершеннолетним, возможно, захочет поменять ее, я не буду противиться, это его право.
Сегодня, по словам Нурбике, у них с Вовой все хорошо. Он неплохо учится, помогает маме — так он ее называет, по хозяйству. Единственное — ему трудно было перестраиваться, что теперь у него все свое: «Сникерс мой? А велосипед? А диван мой? Тогда почему на него девочки (внучки Нурбике) садятся?» Вова хорошо помнит, где раньше жил. «Вот на днях выучили с ним домашний адрес, он сам мне напомнил: «Я же раньше в детдоме жил». Увидел как-то разросшийся цветок «Женское счастье» и вспомнил: «Когда меня взяли из детского дома, этот цветочек был таким же маленьким, как я, а сейчас большой!». Память не сотрешь… Нурбике признается, что первый год был тяжелым и для ребенка, и для нее. Нужно было время, чтобы привыкнуть. Но все получилось.
— Родить ребенка и стать приемной матерью — две большие разницы. Потому что зачать в любви, выносить, любя его уже в утробе, пройти муки родов, выкормить, поднять с первых дней — это одно. А полюбить чужое тебе дитя, несчастное, брошенное, одинокое, но чужое — так, чтобы оно стало твоим родным, — это другое. Думаю, это большая духовная работа и ответственность, — признается Нурбике. — И еще: я пообещала самой себе: Вова у меня будет умным, у него есть все возможности и желание учиться. Он вырастет хорошим человеком.
Справка «ПК»
Комментарий психолога
Мы попросили прокомментировать рассказ читательницы магистра психологии Нелли Куликовских. Вот что она нам ответила:
— Судя по рассказу, у мальчика отсталость легкая, поэтому вполне можно оставить его в обычном классе, ребенок действительно может тянуться за сверстниками. Зачем его переводить в спецшколу, где учатся дети с тяжелыми патологиями, и он, возможно, деградирует? Я часто бываю в таких учреждениях и вижу, что в махамбетскую школу-интернат для умственно отсталых детей переводят порой таких ребят. Педагоги не хотят с ними заниматься и «списывают» это на их умственную отсталость. Но если ребенка научили в детдоме мыть руки, вытирать их, закрывать за собой дверь туалета, и он это все проделывает, это нормальный ребенок, с ним можно работать и учить его, и уж тем более временам года.
Нелли Куликовских посоветовала усыновителям-родителям вплотную заняться таким ребенком, помогать. Родители, усыновившие ребенка-сироту, должны стать педагогами и учить их всему буквально заново. В этом плане хорош опыт Российской Федерации: там для усыновителей созданы центры поддержки, ведь первые годы привыкания трудны, сложны. И еще. Когда обыватель говорит про отсталость, он имеет в виду IQ. Но умственная отсталость может быть не связана с IQ, может иметься в виду именно вот эта симптоматика: невозможность нормально учиться из-за гиперактивности, невозможность концентрироваться надолго, быстрая утомляемость. Поэтому не надо впадать в панику и считать, что вашего ребенка признали глупым. Важно, кем ты его сам считаешь и что ты ему говоришь. Родителям, порой, вместо того, чтобы сопротивляться постановке диагноза, нужно признать его и получить помощь. Еще можно обратиться к независимым специалистам, чтобы они оценили уровень интеллекта ребенка.
Надежда ШИЛЬМАН
