Он может часами говорить о годах, проведенных на службе в милиции. Он в красках описывает случаи из своей практики и засыпает собеседника цифрами по раскрываемости преступлений во времена его работы. Он с такой нежностью рассказывает о детях, внуках и правнуках! Но совсем мало говорит о своем детстве. Может, потому, что у Мукангали Таймурзина его практически не было…
ВОЛКИ ЧУТЬ НЕ СЪЕЛИ
Наш герой относится к тому поколению, которое называют «Дети войны». Мукангали Таймурзин родился в 1935 году в Баксайском (ныне — Махамбетском) районе. Ему и шести не исполнилось, когда его отца забрали на фронт. Кроме того, что отец был партизаном и погиб в начале войны, Мукангали агай более ничего не знает. И даже имени отца. Потому он всю жизнь прожил без отчества — Мукангали Таймурзин. Рано потерял и мать — ее отправили работать в тылу. Видимо, работа на износ сломала женщину, и мама М. Таймурзина вскоре скончалась. Шестилетнего мальчугана забрал к себе в Тайсойган, что в Кызылкогинском районе, бобыль дядя, у которого, кроме стада баранов, никого больше не было.
«Я днями и ночами напролет пас овец, — рассказывает наш собеседник. — Совсем не учился. Моими собеседниками были тогда домашние животные и луна. Я мечтал, что у меня появится большая семья, и что на земле никогда не будет войны…».
Однажды в лютую стужу, когда Мукангали Таймурзин пас баранов на зимовке Жетыбай, он решил сбежать. В середине своего побега, в голой степи, его окружили волки. «Их было семеро! Злые, голодные! Я думал, мне пришел конец, — говорит Мукангали агай, — но вдруг, откуда ни возьмись, прибежала собака из поселка, и волки испугались, скрылись. Я поплелся назад, и когда пришел домой, просто свалился — так я устал и был напуган».
ПЕРВЫЙ УДАР
Через какое-то время дядя М. Таймурзина решил, что мальчику надо действительно учиться, и определил его в детдом, что в Баксайском районе. Но там наш герой вовсе не познавал грамоту, а… вновь был чабаном.
— Я пас стадо директора детдома, — повествует М. Таймурзин. — Однажды одного барана прямо на моих глаза съели волки. Вечером, когда директор пересчитал овец, он заметил пропажу. Но мои объяснения даже слышать не хотел…
В тот день Мукангали впервые узнал, что такое — удар камчой.
После этого случая мальчик пешком пошел до Яманкалинской школы-интерната, расположенной в другом уголке района. Там и остался. Он с теплотой вспоминает своих друзей Абиша Бекешова, Ильяса Пшатаева, Жолдаса Баймишева, с которыми делил и радости, и горести.
Радости в основном были от того, что ребят кормили. «У нас был хороший повар — тетя Шура Живетина. Помню, как детей, у которых были родители, брали на выходные и на лето. Мы же жили в интернате постоянно. И вот нас она всегда старалась накормить побольше да повкуснее. Я понимал, что она нас жалела — кроме еды повариха ничего дать больше не могла, вот и кормила. И мы и такому вниманию были несказанно рады». Конечно, еда тети Шуры казалась наивкуснейшей. Ведь у дяди во время войны приходилось есть конину с червями, ботву овощей.
Вообще, жизнь в детдомах была разная: например, в одном детдоме, бывало, что учились лежа на земле. А когда нечем было писать, то жгли траву и пеплом старались выводить буквы на листках бумаги. Все время ходили босыми и в рваных трусах. Никто из учителей и воспитателей во всех этих казенных учреждениях, вспоминает Мукангали Таймурзин, «ни разу не погладил по голове. А этого нам, детям войны, которым и десяти не исполнилось, и у которых никого на белом свете тогда не осталось, так сильно хотелось! Так было охота, чтобы тебя просто погладили!» — кажется, смахивает слезу наш собеседник.
Однако удар камчой от директора детдома оказался не таким уж и сильным, по сравнению с тем, что Мукангали Таймурзин испытал потом. Он долго думал, куда поступать. И решил, что вместе с другом Жолдасом Баймишевым попробует поступить в Томский технологический институт.
В райисполкоме они выпросили 400 рублей, по тем временам большие деньги, и отправились в путь. Однако экзамены Мукангали и Жолдас в Томске провалили. И, чтобы хоть как-то оправдать доверие (и деньги!) райисполкома, решили поступить в Томское техническое училище. И прошли экзамены, так что парни принялись за учебу.
— Хорошо там было! Еда, обмундирование, комнаты чистые и светлые в общежитии. Да и учеба давалась хорошо, — улыбается наш герой.
КОГДА МУЖЧИНЫ ПЛАЧУТ
А через год ребят в армию позвали. Отслужили. Когда приехали назад, узнали, что с Омска прибыла комиссия набирать курсантов в среднюю специальную школу МВД. Стать милиционером! В фуражке и с пистолетом гонять преступников! Мечта почти всех мальчишек! И нашего героя тоже. Как вы догадываетесь, детдомовцы Мукангали и Жолдас ринулись сдавать документы в комиссию и потом пришли на экзамены. Вот тут Мукангали Таймурзина, пожалуй, настиг новый «удар». Не камчой, не физический, а моральный: Жолдас провалил экзамены, а Таймурзин сдал!
— Я плакал, — кивает нам головой Мукангали ага. — Нет, не от радости, что меня приняли, а от того, что Баймишев не прошел. Я думал тогда: как я буду один, мальчик из далекого аула Казахстана, говорящий по-казахски, среди русских? Для меня тогда казалось, что это просто конец света! Но мечта выучиться на милиционера все же привела в чувства, и я, проводив на поезд Жолдаса, стал учиться.
Учился наш собеседник старательно, отлично, за что получал стипендию, которую потом бережно клал в Сберкассу. Но однажды в жизни Мукангали произошло событие, которое чуть не поставило жирный крест на радужных мечтах сироты: это было в воскресенье, когда ребята ходили в увольнение, гуляя по городу. М. Таймурзин тогда опоздал на полчаса. В Школе милиции дежурный написал на него рапорт.
— И назавтра, на строевой полковник Тараторкин объявил опоздавшим по наряду вне очереди. Мне это показалось очень строгим наказанием, к тому же во мне кипел юношеский максимализм (ну опоздал, что ж такого?!), я вышел из строя и ударил полковника по лицу. Что было!.. — разводит руками Таймурзин. — Это же фактически ЧП! Меня — на 15 суток. Позвали комиссию из Москвы во главе с товарищем Ждановым разбираться. Но… он встал на мою сторону! Изучив мою биографию и пообщавшись со мной, он сказал: «Это же круглый сирота, его никто не воспитывал, он так поступил по неопытности и из-за незнания дела». И строго отбрил наше командование — мол, не могли сами разобраться, зачем комиссию из Москвы зовете?
Потом, рассказывает М. Таймурзин, больше никаких подобных ЧП и в помине не было. В августе 1957-го Мукангали окончил Школу милиции и вскоре приехал в Гурьев.
НАСТОЯЩИЙ ОПЕР
И тут уже начинается другая жизнь М. Таймурзина. Он полностью отдается работе. Участковый инспектор, инспектор отдела службы УВД, участковый уполномоченный горотдела милиции… Для, тогда еще гурьевчан, Мукангали Таймурзин становится дядей Степой — все у него ладится, везде он успевает, ловко раскрывает дела, его везде ждут.
В 1960-м его избирают секретарем комсомольской организации, а несколько лет спустя отправляют на службу в Кызылкогинский район старшим оперуполномоченным. Но так как у него на тот момент уже были малые дети — два сына и столько же дочерей, все погодки, Мукангали просит руководство разрешить трудиться в городе. И вновь ГОВД шумит от работы Таймурзина: в 1967 году он уже начальник отдела уголовного розыска, где проработал 6 лет. Добавим, что Таймурзин удачно совмещал свою профессиональную деятельность с общественной: был депутатом городского совета двух созывов, Балыкшинского совета, членом райкома партии.
Мукангали Таймурзин пребывал и в должности начальника по оперативной работе Балыкшинского РОВД, был и начальником ГОВД. Он с удовольствием поделился, что за годы его работы Гурьевский ГОВД впервые заработал переходящее знамя партии обкома партии и обкома комсомола. А это дорогого стоит.
— ГОВД — как кипящий котел. Тогда раскрываемость была очень неплохая. Мне очень нравилась моя работа, — признается Мукангали ага.
Но настало время уступать место другим, и в 1987 году наш герой вышел на пенсию. С тех пор Мукангали Таймурзин — в окружении восьми любимых внуков и семерых правнуков. Он в них души не чает, холит и лелеет, заботится о каждом. Дети тоже тянутся к деду, который при встрече непременно читает им своего любимого Михалкова про дядю Степу, угощает яблоками. И не устает их хвалить и гладить. В такие моменты Мукангали Таймурзин вспоминает свою детскую мечту о большой семье, которой ему так не хватало, и осознает: сегодня он абсолютно счастлив.
Надежда ШИЛЬМАН,
фото из семейного архива
Таймурзиных
