Чтобы посмотреть на арестантскую жизнь подследственных и осужденных в СИЗО, потребовалось согласование регионального департамента уголовно-исполнительной системы с вышестоящим ведомством в Астане. Оно и понятно, спецучреждение — не проходной двор. А «добро» дали быстро. Сразу отмечу, что некоторые моменты в стенах следственного изолятора потрясли. Нет, я не кисейная барышня и за свою долгую работу журналистом повидала всякое. Дело в том, что в СИЗО ощутила негативную давящую ауру, ведь люди, находясь в помещении с мрачным цветом стен и за толстыми дверями камер, тяжело переживают свои проблемы, испытывают неприятные эмоции.
Учреждение «№75» находится в пригороде Атырау. В прежние годы туда по разбитой дороге добираться было сложно, сейчас такой проблемы нет. СИЗО располагается в нескольких метрах от исправительной колонии для мужчин. Как говорится, арестантам, кому суд «выписал» билет на энный срок в местах лишения свободы, далеко ходить не придется. Тюрьма для женщин находится в черте областного центра.
В ведомстве следственного изолятора несколько зданий — в одном принимают посылки для сидельцев, в другом разместился штаб учреждения, а в следующем трехэтажном здании содержатся те, кто подчас месяцами ждет вердикта своей судьбы. Помимо этого, на территории построено новое здание столовой, в которой готовят еду для спецконтингента. Короче, СИЗО — живой организм.
Когда мы направлялись к проходной изолятора, следом за нами шли мужчина и женщина, они несли две пятилитровые баклажки с питьевой водой и пакеты с продуктами. И внутри помещения тоже были люди с посылками для родных и близких.
В штаб СИЗО, куда нас проводил сотрудник учреждения, мы прошли, предъявив служебные «корочки». А дальше, уже непосредственно на территорию следственного изолятора, одним удостоверением не обошлись. Сначала нас проверяли с помощью ручного металлоискателя, что называется, с головы до ног. Потом еще без досмотрового прибора, заведя за ширму-перегородку. Меня досматривала сотрудница, в кармане моего пуховика лежала конфета, ее попросила показать.
Нашим «гидом» по спецучреждению стал заместитель начальника по воспитательной и кадровой работе учреждения №75 ДУИС Атырауской области майор юстиции Нурбек Ибрашев. Поинтересовались стажем работы офицера в ведомстве уголовно-исполнительной системы. Оказывается, служит 11 лет, а на нынешней должности только два месяца. Когда беседовали в его кабинете, то обратила внимание, мягко говоря, на скромную мебель.
— Всего в штате атырауского СИЗО 135 человек, из которых 73 — контролеры. Есть девять вакансий сержантского состава именно контролеров. Зарплата, правда, невысокая, но имеются различные доплаты. К тому же, при стаже работы 16 лет и 8 месяцев можно выйти на пенсию. Здание СИЗО построено в 1971 году, каждый год там проводится косметический ремонт, — поясняет Нурбек Табылдыулы. – Вместимость изолятора — 370 человек. В настоящее время в камерах находится 268 арестованных и осужденных, из них 26 женщин и шестеро несовершеннолетних. В СИЗО два вида камер — на шестерых и восьмерых человек. Они одинаковые для женщин и мужчин. Большинство сидельцев — молодые люди. Из 187 человек, находящихся под следствием за кражи, 124 в возрасте от 18 до 25 лет, от 25 до 35 лет, также подозреваемых в воровстве — 51 человек, еще от 35 до 45 лет – 12.
— За мошенничество под стражей находятся 73 человека, из которых 57 в возрасте 18-25 лет, — поясняет Нурбек Ибрашев. – За распространение наркотических веществ сюда доставлено 70 подследственных, 58 из них в возрасте до 25 лет. Ждет отправки в колонии 61 человек, они уже осуждены. На хозяйственные работы оставлены 14 осужденных лиц. На семерых подследственных оформляются документы по транзитному переводу в другие регионы, их этапом отправят в следственные изоляторы тех регионов, где они совершили преступление. Эти люди надеялись замести следы, сбежав в Атырау, но ошиблись.
Тюрьма сама по себе место, разумеется, не очень хорошее, лучше сюда вообще не попадать, а жить честно и по совести. Здесь давящая атмосфера неволи. Помимо обычных камер, имеется карцер, то есть дисциплинарный изолятор. Туда помещают нарушивших режим содержания. В 2023 году во всех помещениях установили электронные глаза слежения, так особо ретивые сидельцы пытаются вывести их из строя. Или же им от однообразных дней становится настолько скучно, буквально чешутся руки, тогда кулаки пытаются почесать на сокамернике, оказывают неповиновение контролеру следственного изолятора. На первый раз нарушителю сделают замечание, на второй — выговор. Но бывают, простите, экземпляры, упорно сопротивляющиеся администрации. За грубое нарушение распорядка упертых немедленно отведут в карцер, а в нем более строгий режим по сравнению с установленными условиями в обычной камере. Карцер никогда не пустует. В настоящее время подобной «чести» удостоились три человека.
Для кого СИЗО — дом родной
Из ИВС полиции новых подследственных привозят через день по два-три человека. Арестантов, в том числе из районов, помещают в предварительные камеры, там они на карантине. Таких камер четыре. Медики санчасти берут у новичков анализы, сотрудники изолятора знакомят с распорядком, свою работу ведет психолог. На все эти процедуры отводится 15 дней. Кстати, поступающих подследственных в камеры СИЗО расселяют не абы как. Тут тоже существуют свои правила. Если претендент на казенный дом имеет несколько «ходок», неоднократно вступал в конфликт с законом, то к «первоходкам» его точно не подселят. Психолог СИЗО отмечает, что тот, кто первый раз сюда попал, в стрессе находится почти месяц. Для тюремных «старожилов» СИЗО практически родной дом, они-то не особо переживают, не страдают.
Поесть, почитать и поспать
Режим дня в СИЗО следующий – подъем в шесть утра, исключение суббота – в этот день разрешают поспать лишний час, отбой в 10 вечера. Каждое утро объявляют поверку, контингент считают по головам, делая перекличку. Днем «дрыхнуть» запрещено, тут вам, как говорится, не санаторий. Кормят три раза, а столовая новая. При ее осмотре бросилась в глаза стоявшая на электрической плите 50-литровая кастрюля без крышки, в огромной емкости булькал компот из сухофруктов.
— А чем сегодня кормили людей?
— Утром давали кукурузную кашу, хлеб с маслом, колбасу, чай. На обед борщ с мясом, кашу, чай. На ужин готовим овощное рагу, кисель, хлеб, — говорит осужденный, работающий в хозчасти. При этом он в кастрюле мешает содержимое половником. Одет в поварскую экипировку, на руках перчатки.
— У вас же варится компот.
— Компот на завтрашний обед, — поясняет мужчина. Он был осужден на три года и один месяц за хранение наркотиков. Отсидел почти половину, надеется выйти на условно-досрочное освобождение. Дома ждет семья, трое детей.
Его напарник, который чистил картошку, совершил дорожно-транспортное происшествие, за руль сел в состоянии алкогольного опьянения. Вот и лишился свободной жизни на несколько лет.
Выйдя из столовой, направляемся в режимный корпус. Тем временем Нурбек Ибрашев объясняет, что прогулка сидельцам на свежем воздухе полагается один раз в день. Есть баня, куда арестантов водят раз в неделю. Работает прачечная. А чем вообще можно заниматься, чтобы время шло быстрее и как-то скрасить серые нерадостные будни? Умные книжки читать, а книжный голод тут никому не грозит — литературы предостаточно. Однако охочих до чтения маловато. Работает магазин, но его открывают лишь один раз в неделю, нет спроса, сидельцам помогают родные и другие люди. Передавать продукты разрешено хоть каждый день, но вес одной посылки не должен превышать 20 килограммов. На стене в пункте их приема висит стенд с перечислением запрещенки. Куда там, ничего не останавливает, правила иногда игнорируются, умудряются, например, в буханке хлеба замаскировать мобильный телефон, симки, деньги. Но сотрудники изолятора находят и изымают. Правда, непонятно, зачем подследственным мобильники, если связь там подавляется?
От сумы и тюрьмы не зарекайся
Наконец, заходим в режимный корпус. Именно на первом этаже среди 13 камер есть четыре карантинные. Поднимаемся на второй этаж. Ох, ничего себе, какие тут высоченные неудобные ступеньки. Слышится громкая песня: «Ты создана для меняяяяяя, только для меняяяяя», радостно тянул певец. Оказывается, радио в СИЗО обязательный атрибут.
В длинном коридоре стены окрашены в темный, стойкий запах дыма от сигарет. Не удержалась и попросила показать камеру, в которой ждет этапа в колонию преступник, осужденный за поджог автомобиля известного журналиста Виктора Сутягина (наша газета подробно освещала судебный процесс по данному резонансному делу). Поджигатель сидит в обычной камере №5. Заглянула в глазок, внутри несколько человек. Неожиданно оттуда тоже кто-то на меня посмотрел, даже поневоле отпрянула. Проходя мимо следующей камеры, услышала громкое: «Здравствуйте!».
К слову, в стенах СИЗО побывало немало высокопоставленных чиновников, занимавших в прежние годы должности первых заместителей акима области, которых потом по приговору суда доставляли в колонии. Увы, меньше из категорий госслужащих арестантов не становится. Не так давно из этого спецучреждения на домашний арест «ушли» бывшие сотрудники отдела земельных отношений и отдела архитектуры, юридического отдела аппарата акима города Атырау. Как известно, они подозреваются в мошеннических действиях при выделении земельных участков и определении их целевого назначения. Подозреваемые в преступлении выдавали земельные участки под индивидуальное жилищное строительство в рекреационной зоне, то есть там, где возведение жилых домов запрещено, и они не предусмотрены по генплану Атырау. На некоторых участках уже идет строительство жилых домов.
Охрана не спит
В СИЗО большое внимание уделяется вопросам повышения квалификации сотрудников, профилактики нарушений, предотвращения побега спецконтингента. Сбежать из следственного изолятора невозможно — стены толстые, замки крепкие, охрана надежная. Если только не посодействуют нечестные сотрудники режимного объекта, а таких сейчас нет. Факт побега имел место в Атырау 16 января 2011 года. Около 5 утра из СИЗО сбежали трое подозреваемых, двое из них проходили по делу об обороте наркотиков, третий был осужден на пять лет за грабеж. В течение суток их задержали в одной из арендованных квартир города, которую кто-то снял за день до побега. В ходе следствия выяснилось, что помогли атырауским беглецам сами работники СИЗО. Находясь при исполнении служебных обязанностей, они намеренно оставили открытыми двери камер режимного корпуса. Разумеется, всех виновных установили и наказали в уголовном порядке.
Впрочем, побег, имевший место в 2011 году, из разряда единичных экстраординарных случаев, однако, надо признать, нельзя сбрасывать со счетов возможный человеческий фактор.
Не страшный сон, а реальность
На третьем этаже режимного корпуса — медсанчасть. Есть стоматологический кабинет, флюорография. Рентген-лаборант Рамила Кульшигарова опытный специалист, работает в СИЗО с 1990 года. Говорит, что туберкулезники попадаются редко – один или два в год. Сейчас она оформляет на «съемку» новичков – двух подследственных. Пока пишутся бумаги, их повернули лицами к стене. А они, молодые и красивые, стоят и улыбаются. Что за веселье? Чему радоваться-то? Не понимают трагизм своей судьбы? Что случившееся с ними не страшный сон, а реальность? Как же вылечить эти неокрепшие души, чтобы они все поняли, однажды исправились? И чтобы больше никогда не шли на мерзкие дела, за которые им придется поплатиться свободой.
