Продолжение. Начало в №9 за 25 января, № 11 за 29 января
Правитель и кюйши
Гордостью казахского и мирового музыкального искусства является Курмангазы Сагырбаев. В историю музыкальной культуры казахского народа Курмангазы вошел как великий классик народной музыки. Он является крупнейшим народным композитором.
Феодальная знать Букеевской орды постоянно преследовала Курмангазы, его считали конокрадом. Вечно гонимый за свои свободолюбивые убеждения, Сагырбаев вынужден был скитаться по Букеевской Орде, находя приют у родственников или друзей. Несколько раз он подвергался арестам, находился в заключении в тюремном каземате при ханской ставке.
Особенно трудным в жизни великого кюйши был 1857 год, когда по ложному обвинению в краже лошадей у старшины Джантурина и татарина Рамгулова он был снова арестован и заключен в Астраханскую тюрьму.
Здесь познакомился с калмыцким батыром Саранжапом, который сидел за то, что не поладил с ханом. Они подружились, а через некоторое время вместе совершили побег.
Два месяца скрывались у подрядчика и домбриста-любителя Ергали Ещанова. Но дошла до беглого весть, что его хочет видеть сам Макаш!
Наслышанный об уме, человечности, благородстве правителя, Курмангазы рискнул поехать к нему…
Был принят!
И не как проситель… Как гость!
По преданию, Курмангазы, находясь у Макаша, сыграл ему более 60 своих кюев — один лучше другого, один глубже другого. Он в песнях изливал свою душу, и Макаш слушал его с большим вниманием, ибо высоко ценил искусство Курмангазы.
Как птица, попавшая в сеть,
Мечусь день и ночь напролет.
Не в силах я дома сидеть,
Мне нынче ни в чем не везет.
Хоть гостем сижу у тебя,
Не жду от хозяев добра.
Уж ты не посетуй, что я
Смирить не умею свой нрав.
Мне стукнуло, брат, шестьдесят,
Все ближе дыхание смерти.
Не смог я, как люди велят,
Прожить безобидно на свете.
На озере чайка живет,
На воле – сыта, весела,
А я, что ни день, то в поход.
Всю жизнь не слезаю с седла.
Нам доли на родине нет,
Обидчикам мстить я хочу.
Еще не родился на свет
Джигит, чтоб мне был по плечу.
Вот разве что ты посмелей…
Я ястреб над озером взмыл,
Да только не знаю, ей-ей,
Зачем тебе нужен я был?
Что можешь ты взять у меня,
Изгнанника в чужом краю?
Но разве взглянуть, как кляня
Свой жребий, я слезы пролью?
А в общем, хоть смейся, хоть плач,
Не нужен я здесь никому.
И как бы ни злобствовал враг,
Мне видно страдать одному.
Я в яму упал ненароком
И снова в капкан угодил.
Сдаюсь! В этой битве жестокой
Сражаться уж больше нет сил…
Уже далеко за полночь Макаш спросил у певца-поэта, чего бы он хотел от него?
И Курмангазы ответил, опять же в стихах:
По белу свету я бродил в унынье,
Пересекал безлюдные пустыни.
Не потому, что это путь кочевья –
Скитаюсь я, изгнанник, на чужбине.
Свой гордый нрав заставил я смириться,
Ношусь безумный, как степная птица.
Нет сил сносить людские мне обиды,
И вот к тебе задумал обратиться.
Ведь ты у нас теперь слывешь за хана.
Заботой о народе неустанной.
Ты можешь род свой доблестью прославить.
Не будь для сирот зимним злым бураном.
Чем матери моей кормиться?
Жене придется по миру тащиться.
Кормилец их пропал в краю далеком,
Так помоги ж к семье мне возвратиться…
Тронутый стихами Курмангазы, Макаш написал отношение астраханскому генерал-губернатору о том, что он, правитель Макаш Бекмухамбетов, ручается, что Курмангазы никому не сделает зла, и просит генерал-губернатора прекратить его дело…
Благодаря этому заступничеству и поруке великий кюйши получил «Ак паспорт» (Белый паспорт) и в дальнейшем мог быть спокойным, занимался охотой и передавал свои кюи ученикам, в том числе Дине Нурпеисовой.
Защитник ислама
До момента образовании Букеевского ханства позиции ислама среди населения были слабые. Мухаммед Салык Бабажанов в своей статье «Заметки киргиза о киргизах», напечатанной в 1861 году в «Северной пчеле», пишет о том, что до 30-х годов XIX века мулл было мало, служителями культа были казанские татары.
«Говорят, — пишет он, — что когда нужно было по случаю смерти какого-нибудь киргиза совершить над ним отходную молитву по магометанскому закону, то для того, чтобы найти муллу, родственники умерших ездили за 50, 100 и 150 верст».
Александр Терещенко в работе «Следы Дешт Кипчака и Внутренняя Киргиз-Кайсацкая орда», опубликованной в 1853 году в журнале «Москвитянин», сообщает следующее: «Жангир употребил всевозможные старания об образовании у себя духовенства из своих киргизов, посему отдавал учиться в школы оренбургские и к лучшим муллам, жившим по разным местам своей орды, не только детей, но и взрослых. В течение двадцатилетних усилий достиг цели: «природными киргизами заместил места мулл» при кибитках и в главной мечети. В настоящее время находятся при Ставке: ахун с несколькими муллами, а в Орде около 139 мулл, по одному на 170 кибиток…»
При Жангире были определены права и обязанности мулл. С.Бабаджанов пишет, что «муллы при нем получили должность и звания «указных мулл». Они обязывались обучать детей, совершать обряды погребения умерших и бракосочетания и следить за присвоением новорожденным киргизам приличных имен. Муллы пользовались привилегией не платить подати со скота и избавлялись от телесного наказания. Даже был издан приказ Жангирхана из десяти пунктов, в котором перечислялись обязанности, в том числе строить мечети и училища, праздновать недельные и годовые праздники, малолетних учить грамоте, заставлять молиться Богу каждый день по религии нашей и держать уразу…
Деятельность мулл была строго ограничена только духовной сферой.
Как уже было сказано, в обязанности мулл, помимо проведения религиозных обрядов, входило обучение детей. «В медресе и частных училищах, в родах у султанов и родоправителей муллы собирают каждую зиму детей киргизов для обучения правилам веры и письменности», — пишет советник оренбургской пограничной комиссии И.М.Бикмаев.
Мудрые правители этого периода хорошо понимали, что, встав «под руку Белого царя», они получили защиту, но потеряли большую часть своих свобод. Вера – вторая власть. Прими они христианство, и у них не осталось бы вообще ничего своего. А это уже рабская зависимость…
Выбор был сделан
Во второй половине XIX века положение значительно осложнилось.
В военно-историческом архиве Москвы есть документ Царского правительства, датированный 1869-м годом под названием «О политике правительства среди киргизов и других народов», в котором подробно и мастерски излагаются формы и методы колонизаторской политики. Согласно ей началась массовая миссионерская работа среди нехристиан по внедрению и принятию христианства.
В Астраханской губернии был создан Епархиальный комитет, который развил бурную деятельность по открытию миссионерских школ, двухклассных приютов и даже закрытых школ, о которых знали только учредители. В Ханской ставке была открыта Ставочная церковь во имя святого Благоверного князя Александра Невского, освященная в 1869-ом году. Устраивались еще две церкви в Казанке и Таловке для проживающих там русских христиан (на то время их было лишь несколько семей). Затем подобного рода церкви были построены в Ганюшкино и Кордуан.
Каким-то образом бороться с этим, как бы сейчас сказали, беспределом, пришлось Прикаспийскому правителю Макашу Бекмухамбетову. Этот азиат с высшим европейским образованием сделал чисто восточный ход.
Он золотую юрту подарил царю
Понимая, что пришло время превентивных мер по сохранению мусульманской веры, он написал письмо царю с просьбой об аудиенции. К тому времени уже полным ходом шла подготовительная работа по изготовлению золотого макета казахской юрты.
В одном из своих воспоминаний Макаш пишет о том, что «в землянке 17 кумыков в течение одного месяца отлили золотой остов юрты. Снаружи обернули, зачехлили бархатом…
С Утешкали Атаниязовым начали наше путешествие в г.Петербург через Оренбург. Доброе дело, сделанное с Божьей помощью для народа, привело нас к царю. Царь и его окружение остались довольны нашим подарком. Пользуясь добродушным приемом, напомнив о своем письме по поводу крещения, я попросил царя не разлучать нас с исламом, не крестить народ. Царь обещал о своем решении передать через своего чиновника.
В среду следующей недели пришли два чиновника и сообщили, что киргизы остаются в мусульманской религии, выделены деньги для строительства резиденции. Мы с Утешкали вернулись домой с большим удовлетворением».
Сам факт решительного выступления М.Ч.Бекмухамбетова (в условиях реализации колониальной политики царизма «Мечом и крестом») за сохранение казахским народом своей мусульманской религии невозможно сравнивать ни с каким историческим событием того времени. Это смелый и величайший подвиг М.Ч.Бекмухамбетова ради спасения всех казахов от обрусения и сохранения своей веры.
По заслугам и честь
Правитель-управляющий Макаш Бекмухамбетов за усердие и преданность Отечеству получал высокие награды от царского правительства. Одна из них – Орден Святого Станислава.
Этот знак был учрежден польским королем Станиславом Августом Понятовским в 1765 году. Позднее он стал российской наградой. Кавалерами ордена были: художник Айвазовский, создатель «Толкового словаря великорусского языка» В.И.Даль, полководец В.А.Корнилов, создатель периодической системы химических элементов Д.И.Менделеев, изобретатель радио А.С.Попов, русский поэт Ф.И.Тютчев, писатель-драматург А.П.Чехов…
Из нехристиан – только управляющий первым и вторым Приморскими округами Астраханской губернии М.Бекмухамбетов. Он получил «Святого Станислава» 2-ой степени.
Следующая награда – орден Святой Анны. Был утвержден в 1736 году, в память дочери императора Петра I Анны Петровны. В соответствии с его статусом орденом награждались как российские, так и иностранные подданные за государственную службу, а с 1845 года им стали награждать и «за беспорочную 12-летнюю службу в одной должности, не ниже восьмого класса». Военным он давался за боевые отличия, штатским — за высокие гражданские заслуги. Девиз ордена: «Любящие Правду, Благочестие и Верность».
Очередной наградой, врученной Мухамеджану Чолтуровичу, стал орден Святого равноапостольного князя Владимира. Это одна из высших наград Российской империи.
Присуждение «Владимира» означало, что награжденному присвоен дворянский титул!
Учрежден орден в 1782 году, в день двадцатилетнего правления Екатерины Великой. Девиз: «Польза, Честь и Слава». Для кавалеров нехристианского вероисповедования крест был заменен изображением российского орла.
Кроме этих наград М.Бекмухамбетов имел несколько медалей, одна из которых за активную помощь в период русско-турецкой войны 1853-1955 годов.
У истоков дружбы
Немалую роль в жизни Макаша сыграл Илья Николаевич Березин. Родился он в 1818 году. Получив образование в Санкт-Петербурге, преподавал в Казанском университете историю, филологию и археологию народов Востока. Им было собрано много материалов об устном народном творчестве и диалектологии тюркских народов. Знал несколько языков, свободно владел арабской графикой, был замечательным переводчиком.
Илью Николаевича интересовала история Монголов и история Золотой Орды. Вместе с преподавателем Омского университета Н.Ф.Костелецким он установил связь с Чоканом Валихановым, занимался изучением указов Жете Жылы Улыса, Токтамыша. Путешествовал по Закавказью, Ирану и Ближнему Востоку. Итогом этих изысканий стало множество научных трудов, которые хранятся сейчас в Российской национальной библиотеке.
Илья Николаевич имел большие связи с интеллигенцией Казахстана и Средней Азии. Вел переписку и получал от них необходимые сведения и документы по истории, устному народному творчеству, быту, обычаям и традициям народов, особенно граничащих с Россией. Сюда, в первую очередь, относились казахи, башкиры, татары, монголы…
В целях уточнения связей Макаша Бекмухамбетова и профессора Санкт-Петербургского университета Ильи Николаевича Березина я (Иренов К.Н.) побывал в филиале института Востоковедения АНСССР северной столицы России. И мне удалось обнаружить рукописи Макаша, высланные Березину в трех папках. Это поэма «Козы-Корпеш и Баянсулу» на 48 листах. Казахские улэны и тулгау, казахские сказки на 42 листах. Казахские сказки и пословицы, Бухар жырау на 63 листах…
Если судить по документам (я имею в виду статьи, заметки об их связях), то можно с уверенностью сказать, что они встречались не раз. И не только в Санкт-Петербурге (за 50-летнюю государственную службу Макаш там бывал, правда, не так уж часто), но и во внутренней Киргизской Орде.
Карим Иренов
Продолжение следует
