Врачи Атырауской детской областной больницы обеспокоены: поступившие в медучреждение дети с ожогами больше 30 процентов находятся на волоске от смерти. Чтобы спасти жизнь сложных пациентов, медики пытаются направить их в ожоговый центр в Нур-Султан, так как именно там им могут помочь. Однако столичные медики не торопятся принимать больных из региона.
Видеть детей в больнице это всегда больно, а в ожоговом отделении – больно вдвойне. «Не доглядели, не уберегли», – не перестают оправдываться матери пострадавших. В их голосах звучит отчаяние и безысходность, а в глазах маленьких пациентов застыли ужас и смирение со сложившимися обстоятельствами.
Сегодня в травматологическом отделении ОДБ под ожоговое отделение выделены две палаты на шесть койко-мест. Вот уже целых три мучительных месяца как врачи здесь борются за жизнь трехлетнего Жаркына, у которого обожжено более пятидесяти процентов тела. Медики практически вытащили малыша с того света. И до сих пор кровоточащие раны причиняют Жаркыну невыносимые боли.
– Малыш опрокинул на себя горячий суп, – рассказала в беседе с «ПК» мать ребенка Айнур Каржауова. – Мы поступили сюда в ноябре, с тех пор от врачей я слышу одно и то же: «Состояние крайне тяжелое, шансы малы». Мы, как и все остальные дети, получившие ожоги, находимся в травматологическом отделении, отдельного отделения здесь просто нет. Единственный комбустиолог – это врач-травматолог Руслан Жанбекеев. Благодаря нашим врачам, которые делают все от них зависящее, остались позади ожоговый шок, токсемия, когда Жаркын был на искусственной вентиляции легких. Обширный ожог сочетался с ожогом слизистой дыхательных путей, у нас было осложнение в виде пневмонии. Ожог двадцати процентов тела уже считается тяжелым, а у сына целых пятьдесят. Здесь нам делают только перевязку, а от антибиотиков у него уже выпадают волосы. Приезжали врачи из Нур- Султана, посмотрели, как и чем нас здесь лечат, дали свои советы, а зачем это нужно? Наши врачи в их советах не нуждаются. Лучше бы забрали ребенка в столичный ожоговый центр. Там ведь и условия другие. Я просто хочу, чтобы наши дети выжили, – жаловалась мать Жаркына.
По словам женщины, когда она поняла, что от столичных врачей не будет помощи, стала искать в интернете информацию об ожоговых центрах в России, но чтобы ехать в известную детскую больницу No9 имени Сперанского, что находится в Москве, и при которой действует крупнейший столичный детский ожоговый центр, нужно 33 миллиона тенге. А таких денег у семьи, естественно, нет. Лечащий врач-комбустиолог Руслан Жанбекеев утверждает, что лечение ожогов – всегда длительный процесс. А у мальчика они очень тяжелые. Поэтому ему необходима срочная высококлассная медицинская помощь.
КОГДА УЛЫБКА ЛУЧШЕЕ ЛЕКАРСТВО
Как говорят медики, не менее чем сам ожог, страшны его последствия, приводящие нередко к инвалидности. Поэтому значительное внимание уделяется современным методам борьбы с рубцами. Это и специальные упражнения, физиотерапевтические процедуры, эффективные противорубцовые препараты и средства «камуфляжа» внешних дефектов, использование современной специальной компрессионной одежды, силиконовых вставок. И такая помощь может быть оказана только в специальных ожоговых центрах. А в шести палатах, как вы понимаете, создать эти условия невозможно. Во-первых, из-за отсутствия оборудования, во-вторых, из-за нехватки специалистов. А между тем в отделение обращаются дети как с термическими, так и с химическими ожогами. По статистике, получают они их от пламени, горячих предметов, кипятка и электричества.
– Районные больницы отправляют своих пациентов в область, мы здесь, конечно, им помогаем, но тяжелых больных направлять нам уже некуда. К сожалению, эта проблема не решается на протяжении многих лет, – сетует комбустиолог.
– Столичные врачи ожогового центра не принимают пациентов из региона. Врачи рассказывают, как недавно в стенах отделения скончалась девочка, у которой был ожог 45 процентов тела. Она почти уже выходила из токсемии, но что-то пошло не так. Местные врачи готовы принимать у себя пациентов с ожогами до 20-25 процентов тела, но что делать с теми, у кого свыше пятидесяти, они не знают.
– К примеру, пациентов с 5-10 процентами ожога районные сами бы лечили, а нам сюда направляли более тяжелых, а в свою очередь мы будем направлять своих тяжелых в столицу, – рассуждает Руслан Жанбекеев. – Работа должна быть централизованной, как в травматологии, нейрохирургии, например. К тому же сейчас родителям приходится покупать за свой счет дорогостоящие препараты, так как в травматологическом отделении такие медикаменты не предусмотрены. Мы сейчас делаем все возможное, но наше отделение не располагает всем необходимым. Все зависит от тяжести состояния. Медработники в один голос твердят, что для них важна улыбка выздоравливающего ребенка, ведь она и есть лучшее лекарство и для родителей, и для врачей. И лечение больного – это коллективный труд. Вместе с маленькими пациентами им нужно преодолеть период острой ожоговой травмы, сохранив функции жизненно важных органов. Поэтому комбустиологу помогают профессионально подготовленные реаниматологи и педиатры. Без анестезиолога врачи не могут проводить перевязки и оперативные вмешательства по закрытию ожоговых ран. Гематолог отвечает за переливание крови, лаборанты – за точность анализов. Это действительно бригадный метод лечения, без которого спасти жизнь человека невозможно.
ЭТО ВАМ НЕ ПРОСТО ЗАПЛАТКА НА КОЖЕ
За 2019 год с различными ожогами тела через травматологическое отделение областной детской больницы лечение прошли 364 ребенка. А с наступлением нового года здесь уже пролечились порядка 30 пациентов. Медики отмечают, что большая часть поступающих – дети в возрасте до трех лет. К тому же у ожоговых травм есть определенная сезонность: зимой их причина – горячая жидкость, а летом – пламя.
Сегодня в отделении получают лечение семь пациентов. Один из них 16-летний подросток из села Курмангазы, поступивший в больницу 31 декабря, с 60 процентами ожога тела. Скоро будет месяц, как парень находится в реанимации, за его жизнь врачи борются днем и ночью. На данный момент состояние юноши стабильно тяжелое. – 31 декабря нас доставили сюда санавиацией с термическим ожогом 60 процентов тела. Сын обжегся кипятком, – рассказывает отец мальчика Максим Сапаров. – Сейчас он находится в состоянии токсемии. Ему срочно необходимо более обширное лечение, а в столичный ожоговый центр нас не принимают, что нам теперь делать? Смотреть, как умирает наш сын? В России медики готовы нас принять хоть завтра, но выехать в другую страну нам не по карману.
Заведующий травматологическим отделением ОДБ Сергей Хван считает, что по стандарту в крупных областях с численностью населения около 700 тысяч человек должно быть специализированное ожоговое отделение. А в Атырауской области на сегодня число жителей составляет больше 600 тысяч, поэтому пришла пора открывать в нефтяной столице ожоговое отделение со всеми условиями, специальным оборудованием. Существующие две палаты при отделении травматологии проблему уже не решают. Тем более что в регионе имеютсякрупные производственные предприятия.
– В год через нас проходят больше ста пациентов с различными ожогами. Среди них есть тяжелой степени, – говорит Сергей Хван.
– Санитарная авиация хорошо работает, то есть с транспортировкой проблем не должно быть. Мы бы хотели, чтобы нас услышали, чтобы наших тяжелобольных, у которых больше 30 процентов ожога тела, забирали в столичный ожоговый центр. Потому что там у них будет больше шансов выжить. А тех, у кого меньше, наши врачи итак вылечат. К примеру, сложных больных в нейрохирургии, либо в ортопедии врачи направляют в столицу, оказывают высококвалифицированную помощь, а больных с ожогами мы никуда не можем направить, хотя в Нур-Султане есть центры, которые занимаются этим. Тамошние врачи согласны при- нять наших пациентов, однако вопрос на уровне их администрации не решается. С чем это связано, мы не понимаем…
«Ожог это вам не просто заплатка на коже», – говорят врачи, поэтому если больных в столице отказываются принимать, то они предлагают создать региональный ожоговый центр для западных областей, который будет работать целенаправленно. А прямо сейчас необходимо срочно спасать тяжелых больных, ведь на кону – жизни людей.
Динара КАНБЕТОВА
Один комментарий