У Габидена Сарсенова сразу два деда прошли войну. Дед по отцу Оразгали Сарсенов был кавалеристом, а дед по матери Зубайр Бабашев – снайпером. Они делились своими воспоминаниями с внуком, а он в свою очередь рассказал услышанное нам. Мы же решили ничего не менять и представить эти истории устами самих ветеранов. И пусть их нет сегодня среди нас, но через некоторые эпизоды войны они предстают перед нами словно живые.
С шашками на танки
(Рассказ Оразгали Сарсенова, деда Габидена Сарсенова по отцу)
Когда кончились патроны, политрук полка сказал нам: «Мужики, делать нечего, доставайте шашки, и вперед на танки!» Мы так и сделали, а немцы с открытых люков удивленно наблюдали за этой дикой сценой. В той битве 1942 года, известной в истории под названием «Вяземский котел», я был контужен. Очнувшись, понял, что я, как другие выжившие, попал к немцам в плен. А пленных в тот год в разных лагерях было очень много, тысячи и тысячи.
Когда наступающие части Советской Армии в конце 1944 года освобождали лагеря, я вместе с другими военнопленными работал в самой Германии. Эти два года мы выживали в тяжелейших условиях. Но радость от обретенной свободы и надежды на счастливую жизнь оказались слишком преждевременными. Военный трибунал, длившийся пять минут, объявил нас предателями Родины! Нас, как скот, погрузили на баржу и отправили на Дальний Восток. Часть изможденных людей после немецкого плена погибла по пути к месту назначения…
На Дальнем Востоке мы работали в угольной шахте в поселке Каменный. 10 долгих лет мы, бывшие советские солдаты, добывали уголь кирками, ведрами и корытами в нечеловеческих условиях. Была норма выработки, и если доходяга не мог её выполнить, то лишался баланды, получал только два куска хлеба на весь день. А еще там верховодили настоящие бандиты, которые издевались над политическими заключенными, отбирая их еду и т.д.
Самое страшное я пережил на Дальнем Востоке, люди умирали от голода, доходило до каннибализма. Освободился в 1954 году и еле добрался до родных мест. Оказалось, родные считали меня погибшим, оплакивали, так как в 1942 году пришла бумага «пропал без вести». Когда я уезжал на фронт, младшему сыну был один год, а, вернувшись домой, застал 13-летнего подростка. Конечно, дети не узнали меня, и только жена заголосила. Вернулся я, как тогда говорили, с «волчьим билетом», меня нигде не брали на работу. Еле устроился лесником. Но я постоянно писал, требуя реабилитации, и через 10 лет добился своего. Только в 1964 году я получил статус ветерана войны. Оказалось, в 1941 году я был удостоен ордена Красной Звезды за оборону Москвы. Но так и не получил заслуженную награду, в одночасье став «предателем Родины».
В окопах, полных крови…
Второй дед Габидена ага, уже по матери, Зубайр Бабашев ушел на фронт с Денгизского райвоенкомата. Ему был 41 год. Боевое крещение получил на станции Белые Озера в составе 441 стрелковой дивизии в должности снайпера и дошел до Берлина. Зубайр Бабашев храбро сражался на фронте, об этом говорят его награды – орден Красной Звезды за взятие Берлина, орден Отечественной войны I степени. Имел благодарственное письмо от маршала К. Рокоссовского. После войны трудился рыбаком в родном колхозе «Кызыл тан» Курмангазинского района.
Далее предоставим слово самому герою-фронтовику:
«Мне посчастливилось выжить и дойти до Берлина. Я даже в составе спецгруппы участвовал в водружении знамени своего 273-го гвардейского стрелкового Кишиневского полка на первом этаже Рейхстага. Помню, мы забежали в сердце гитлеровского логова, где я смог ликвидировать трех немцев, но и мне не повезло – не сумел увернуться от пули такого же снайпера, только немецкого – остался без одного глаза. Попал в госпиталь, а после выписки решил продолжить службу в армии, демобилизовался только в 1946-м. Имея целые руки и ноги, мне было стыдно называться инвалидом, положенную первую группу инвалидности оформил много позже.
Самые страшные бои были при освобождении города Кишинева, когда из полка численностью в 1 000 бойцов в живых остались всего 71 человек. В полку было много казахов. Каждый день я терял земляков, было очень тяжело. Как-то в дождь мы стояли в окопах по колено в крови, стекавшей туда вместе с дождем. Это была настоящая мясорубка. Зеленская высота называлось то место. Еще помню, было горькое отрезвление однажды. В 1945 году в Берлине нам дали один день отдыха, и, гуляя по городу, кто-то из бойцов сказал: «Вы не думали, что мы скажем, вернувшись домой, вдовам своих однополчан?» Этот вопрос всех застал врасплох. Каждый день находясь на передовой в жестокой схватке с врагом, мы превратились в военную машину. Каждый день, час, минута казались последними, и думать о чем-то другом не было ни времени, ни сил, ни желания – все оставляли на потом, «на шесть часов вечера после войны». Мы просто напрочь забыли о другой жизни! Только в этот момент мы вспомнили, что у нас есть семьи, родители, что мы – отцы и сыновья. И я представил, что я скажу женам и матерям моих земляков. Война – это страшно, это кровь и боль. Боюсь, этого недопонимают сегодняшние люди. Нужно беречь мир! Не забывай об этом никогда, внучок!».
Такие вот два коротких рассказа дедушек Габидена ага. Они, как и большинство фронтовиков, не любили говорить о ратных делах. Но, видимо, сочли нужным объяснить маленькому тогда Габидену, что не нужно романтизировать войну, начитавшись книг и насмотревшись фильмов. Сегодня, когда в мире происходят глобальные геополитические события, нелишне было бы еще раз напомнить об этой простой, но труднопостижимой некоторыми истине.
Алма ТУРГАНОВА
