На страницах «Прикаспийской коммуны» продолжается обсуждение темы, какой ислам нужен Казахстану. Вопрос является одним из актуальных на сегодняшний день. Возможно ли сосуществование светского государства и религии? Есть ли «золотая середина»? Какие меры необходимо предпринять для урегулирования ситуации? На эти и другие вопросы на IV Евразийском научном форуме, прошедшем в конце июня в Казани, попытался найти ответы заместитель директора Института стран СНГ (Института диаспоры и интеграции) Ильдар Сафаргалеев, чей материал мы публикуем на страницах нашей газеты.
В настоящее время в научном сообществе, среди политической элиты постсоветских государств нет однозначной трактовки понятия «традиционный ислам», как в широком смысле, так и применительно к странам СНГ. Некоторые эксперты отвергают это понятие, мотивируя некорректностью использования определения «традиционный» по отношению к исламу. Они считают это разделение субъективным и лишенным оснований. Однако, на мой взгляд, за этим стоит скрытая попытка «легитимизировать», используя неосведомленность широких слоев общественности, распространение на территории постсоветского пространства зарубежных исламских течений, исторически не свойственных для населяющих ее мусульманских этносов, а этот процесс приводит к росту конфликтности в обществе и экстремизму.
Негативные проявления такого рода «бурно» протекали в 90-х годах прошлого века и в начале нынешнего на российском Северном Кавказе. Они имеют место и в настоящее время, расширив свой ареал и включив в него Поволжье, Урал и Среднюю Азию. При этом, как показал опыт, одних силовых мер борьбы с ними оказывается недостаточно. На мой взгляд, необходимы системные широкомасштабные усилия всего постсоветского социума и, прежде всего, мусульманского, с использованием положительного потенциала, заложенного в самом исламском вероучении, а именно в том легитимном разделе мусульманских богословских знаний, называемом арабским термином тасаввуф или определяемым как в просторечье, так и некоторыми «исламоведами» как суфизм. В связи с этим хочу подчеркнуть, что не следует соотносить тасаввуф с так называемым «суфизмом», для которого характерны противоречия с мусульманской догматикой, чего нет и быть не может в тасаввуфе.
Успешные примеры использования традиционного ислама в борьбе с экстремизмом на территории СНГ имеются, в том числе на российском Северном Кавказе, а именно в Чеченской Республике, где использование руководством этого субъекта Российской Федерации в лице Рамзана Кадырова мощного мобилизующего потенциала традиционного для данного региона ислама суфийского направления позволило, несмотря на некоторые издержки, фактически свести на нет мусульманский радикализм и вытеснить чуждые экстремистские течения с территории республики.
В то же время ситуация в большинстве других «мусульманских анклавов» постсоветского пространства, в том числе и России далеко не безоблачная. Тревожная обстановка в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии. Наибольшие опасения вызывает «кровавое» противостояние так называемых тарикатистов и салафитов в Дагестане, а также распространение экстремистской идеологии среди мусульманской элиты Татарстана.
Одной из основных причин этой «напасти» на постсоветском пространстве помимо активной работы зарубежных миссионеров в 90-х годах прошлого века, по моему мнению, явилось отсутствие должной поддержки на всех уровнях возрождению традиционного ислама, а именно тасаввуфа, который является наиважнейшей составной его частью. Именно суфийские тарикаты с их многовековой духовной традицией, сильной аргументационной теологической базой, жесткой иерархической структурой и интеллектуальной привлекательностью для элиты в случае их возрождения могли бы стать действенным заслоном на пути экстремизма. К сожалению, этого не произошло по ряду причин. В качестве главной я вижу вину научного и экспертного сообщества, которое не только не донесло до широких общественных кругов и власть предержащих необходимость использования этого мощного мобилизующего антирадикалистского фактора, но до сих пор в подавляющей массе не определилось с его объективной оценкой. Другой причиной явилось нарастание исламофобии в мировом масштабе, как естественной реакции на рост террористической активности исламских радикалов, и как результат противодействия любым возможным проявлениям мусульманского возрождения. В странах Центральной Азии в результате все большей авторитаризации власти на волне борьбы с проявлениями религиозного экстремизма вместе с экстремистами «под раздачу» попали «все без разбору» и, так называемые, салафиты и суфии. Это особенно характерно для Узбекистана, а также Таджикистана. Сходная тенденция присутствует и в других среднеазиатских республиках. Эта «болезнь» не обошла в ряде регионов и Россию.
В этой связи для постсоветских стран на современном этапе в контексте создания действенной альтернативы экстремизму весьма актуален вопрос выбора, «селекции» тех суфийских тарикатов, которые бы гармонично вписались в постсоветский социум того или иного региона, и последующей выработки согласованных мер по их поддержке.
Это архиважно, поскольку существует немалое количество псевдосуфийских течений, которые никоим образом не могут способствовать гармонии в любом обществе.
Кроме того, и внутри суфийского ислама не все однозначно со знаком «плюс». Существуют «тарикаты», которые не в ладу с шариатом, и инфильтрация их в постсоветское общество также не может способствовать гармонии.
Разборчиво, на мой взгляд, следует подходить и к тем суфийским течениям, у которых с шариатом все в порядке, но их излишняя политизация вряд ли послужит на пользу постсоветским государствам.
То есть нужен взвешенный комплексный и скрупулезный подход. В его реализации, по моему мнению, эффективно могли бы участвовать прежде всего духовные управления в тесном взаимодействии и контакте как с экспертным сообществом, так и правоохранительными органами. Суфийские тарикаты чрезвычайно закрытые иерархические структуры, что создает немалые трудности в их изучении.
Чтобы не быть голословным, сообщу, что на сегодняшний день Институт стран СНГ такую исследовательскую работу провел, изучив одно из направлений (турук) суфийского тариката «Накшбандийя-Муджадидийя», возглавляемого Шейхом Мауланой Зульфикаром Ахмадом из Пакистана. Накопленная информация по самому широкому спектру деятельности данной структуры уже в настоящее время позволяет приступить к использованию его позитивного потенциала в качестве действенной альтернативы религиозному экстремизму. Этому способствует такая отличительная черта этого тариката, как «жесткое» следование исламским канонам в соответствии с известной во всем мире деобандийской исламской школой (по названию всемирно известного университета Дар-уль-улум Деобанд в Индии). Ведь даже так называемые салафиты (ваххабиты) не могут предъявить последователям деобандийской школы «обоснованных» претензий по большинству считающихся дискуссионными вопросов исламского вероучения. Это создает объективные предпосылки для возможной «положительной» идеологической трансформации потенциальных экстремистов и перехода их в «лоно» традиционного ислама. Многочисленные практические примеры такого рода трансформаций имели и имеют место как в России, так и за рубежом.
Справка ПК
Ильдар Фаатович Сафаргалеев родился в Башкирии. В 1999 г. окончил отделение исламоведения Института стран Азии и Африки Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова. С октября 2009 г. после окончания воинской службы – в Секретариате Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) в качестве заместителя начальника Управления противодействия вызовам и угрозам. С мая 2010 г. – заместитель директора Института стран СНГ по проблемам региональной безопасности. Курирует работу отдела Средней Азии и Казахстана, регионального филиала Института стран СНГ в г.Бишкеке (Киргизия) и Приднестровского отделения Института стран СНГ в г. Тирасполе.
Специализация: исламоведение, проблемы региональной безопасности.
Шынар Текеева
