Мы продолжаем хронику Великой Отечественной, которую начали в номере «ПК» за 21 июня. О подвигах казахстанцев мы рассказывали в выпусках «Прикаспийки» за 17, 24, 31 июля, 7, 14, 21, 28 августа, 11, 18, 25 сентября, 9, 16, 23, 30 октября, 20, 27 ноября, 4, 11 , 25 декабря 2014 года, 17, 29 января, 5, 12, 24 февраля, 19 марта, 9 апреля т.г.
НА ВСЮ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ…
После Орловско-Курской операции наши части, в частности, наша батарея вступила на территорию Украины. Я был назначен командиром 1-го орудия 3-й батареи, вспоминал в своей книге «Путь солдата» Султан Кунашев. Это было весной, вернее, в марте 1944 года. Воинские части и наш артдивизион совместно с другими воинскими частями Красной армии быстро двигались на Запад. В одном из наступательных боев за освобождение украинского города Каменец-Подольска наша батарея вынужденно разделилась на две части, это было недалеко от города Малинник. Неожиданно нас атаковала колонна немецких танков, высадившись, вернее, выгрузившись на небольшой железнодорожной станции недалеко от наших частей. По этой причине основной состав нашей батареи остался в деревне, ведя огонь по подразделениям противника, по танкам, оказавшись как бы отрезанными от командования — прилетели вражеские самолеты, обстреляли нас, но мы успели попрятаться за домиками, расположенными на окраине деревни. Проехав 2-2,5 км, мы остановились в лесочке, где и соединились со своим орудием, взводом управления батареи во главе с комбатом Ходуном. Этот лесок в дальнейшем получил для нас название «Малиновая роща». По указанию комбата мы заняли огневую позицию, окопались на юго-западе этой рощи. Было приказано держать круговую оборону, так как вражеские танки и другие части обошли нас с северо-востока и юго-востока. При этом немецкие танки с ходу смяли нашу минометную батарею. На другой день фрицы попытались вытеснить нас из леса с юго-востока, но, получив отпор нашего танка Т-34 и моего орудия, при активной поддержке автоматчиков и одного пулемета, вернулись на свою позицию. Потом немцы пытались прорваться в лес с северо-востока, где стояла наша самоходка, были наши ПТ-ровцы и пулемет — но так и не смогли прорваться в наш маленький «тыл», даже и на третьи сутки. За эти дни мы потеряли около 50-60 солдат и офицеров, одну самоходку, пулемет. Мы были так близко, что летчикам трудно было сориентироваться. Продукты питания, сброшенные на парашюте на 4-й день боя нашим самолетом, попали к немцам.
Уже остро ощущалась нехватка продуктов питания, часов в 10 вечера комбат вызвал гвардии старшину Пичугина и меня — объяснив обстановку, приказал взять с собой еще одного солдата и пойти на поиск, при этом он указал на карте дом лесника, расположенный на территории противника в 4-5 км от нас, где, возможно, получится разжиться продуктами. Мы взяли моего наводчика Лавриненко Алешу, он немного знает немецкий язык, был в оккупации у немцев. Ночью вышли, минут через 15-20 мы уже были на нейтральной полосе, куда через каждые 2-3 минуты немцы кидают светящиеся ракеты. Когда фриц стреляет ракетой и освещает, мы ложимся, обнимаем землю, когда ракета потухает, ползком двигаемся вперед, так, ползком, и прошли нейтралку. Меж собой мы трое связь имеем через телефонный провод, его один конец у Пичугина, середина у Лавриненко, а задний — у меня. Условия — один раз дернул — приготовиться, будьте осторожным, два раза — оружие наготове, а третий — сигнал к открытию огня. Пароль немецкий нам известен, Лавриненко разведал. Так же держась за провод, мы благополучно прошли между танками противника, их где-то 8-10 штук стояли в направлении на нашу рощу. Теперь надо найти домик лесника, оказалось, мы вышли правильно к домику, Пичугин пошел вперед, я за ним, Лавриненко остался во дворе — наблюдать наружную обстановку.
Он привел нас к курятнику, где засунули в вещмешки по 4 курицы, а потом в подвальчике нашли картошку. Соли так и не нашли, да и искать-то времени у нас не было. Быстро собрались в обратный путь. Вошли в расположение врага, проходим между танками немцев, вдруг заиграла катюша наша, мы залегли. Кругом рвутся мины от катюши, загорелись отдельные танки, стало светло, суматоха у врага — не разберешься: кто орет, кто куда бежит, кто чем занимается. Предупредив нас, Пичугин выходит вперед, мы встали в полный рост под немецкими плащами и пошли по направлению к себе, связь старая — телефонным проводом. Почти прошли расположение немцев, Пичугин тихо мне на ухо говорит: «Я сейчас убью вон того фрица в окопе». Обухом своего автомата ударил его по голове, тот без звука повалился в траншею, я забрал его вещмешок, автомат, пошли дальше, и, пользуясь суматохой у немцев, вышли на нейтралку, без освещения ракетой добираемся ползком к своим, спрашивают пароль, старый пароль сменили. Лежа, Пичугин объяснил, кто мы, откуда и куда мы идем, кто у нас командир. Пехотинцам отдали 3 курицы, благополучно к рассвету добрались до своей группы, доложили комбату, он нас поблагодарил и дал нам отдых на два часа. Уже рассвело, когда нас разбудили, по очереди стали завтракать, приводить орудие и себя в порядок. Вдруг команда — по своим местам, я тоже даю команду «к орудию!». Вижу — идут 3 немецких танка на наше орудие и автоматчики противника, слева от нас стоял наш Т-34, подпустив на 150-200 метров, хотели открыть огонь, но комбат запретил нам — «без команды не стрелять». Когда танки подошли совсем близко, на 100 метров, мы дружно открыли огонь. Враг стрелял наугад, а мы прицельным огнем — танки стали гореть, а один повернул назад, автоматчики стали разбегаться кто куда, прекратив стрельбу. Мы не поймем, в чем дело. Оказывается, сжимается наружное кольцо вокруг немцев, т.е. наступают наши части. Прибегают наши автоматчики, поздравляют нас, а мы их обнимаем и радуемся, что выстояли, пока подошли наши.
А через полчаса подъехали наши оставшиеся батарейцы. В полном составе 4 орудия, батарея собралась сняться с этой огневой позиции в «Малиновой роще». Наш орудийный расчет плечом к плечу с другими частями нашей 17-й мех.бригады отстояли эту рощу — кусок украинской земли, что находится в Каменец-Подольской области Украины. После «рощи» наша 17-я гв.мех. бригада в составе 6-го мех.корпуса продолжала наступать вглубь украинской территории, на запад. Без особых боев мы миновали город Перемышль, что во Львовской области. За активное участие в освобождении г. Львова нашему 6-му мотомеханизированному корпусу присвоили звание Львовского корпуса и вручили переходящее боевое Красное Знамя. Многие солдаты и офицеры нашего 6-го корпуса за бои в Орловско-Курской дуге, а также за освобождение территории Украины были отмечены Указом Верховного Совета СССР высокими боевыми наградами, в том числе и меня наградили орденом Красной Звезды. Теперь наша 17-я гв.бригада и другие части 4-й танковой Армии ускоренно двигались на запад, почти завершив освобождение Украины от немецко-фашистских захватчиков, с миссией освобождать братские народы от ига гитлеровцев.
КАК СЛАВОВ СТАЛ НАШИМ ЗЕМЛЯКОМ
Николай Николаевич Славов в войну вступил с первого дня: он был призван на срочную службу 25 мая 1941-го, в саперные войска. Служил в Западной Украине, собирались укреплять рубежи на новой границе. Но 21 июня в 23.00 именно на эти рубежи упали первые фашистские бомбы — то есть даже раньше объявленного времени начала войны — 22 июня, ровно в 4 часа. Под натиском немцев их часть отступила, и только где-то километров через 15 начали окапываться и дали бой подошедшим сюда фашистам. Винтовок на всех не хватало. Брали у погибших, подбирали немецкие. Так, с боями отступали до Полтавы, охраняли аэродром, а поняв, что немцы могут им воспользоваться — взорвали. А потом было еще много объектов, в которые закладывали заряды, а потом их взрывали и дыбилась многострадальная земля… Однажды, когда вроде бы уже отбомбившиеся самолеты вдруг вернулись, он не успел впрыгнуть в окопчик и взрывной волной его подхватило, швырнуло об землю и прикрыло поднявшейся от взрыва землей — он был заживо похоронен. Когда откопали его товарищи, он несколько дней ничего не слышал и не видел, из ушей и носа шла кровь. А потом немного оклемался и — снова в строй. Только из-за сильной контузии он был переведен в специализированную часть — охраняли аэродромы, стратегические объекты в Астрахани, потом Сталинграде, потом их перебросили на строительство причалов под Ленинград. Его направили на курсы электриков, с ориентацией на строительство ЛЭП. Ко времени окончания этих курсов начали строить нефтеперерабатывающий завод в Гурьеве, и часть Славова была передислоцирована в наш город. И его руками и смекалкой обеспечивалось электроснабжение стройки, а потом возводилось электрооборудование завода, монтировалась линия энергоснабжения Жилгородка. Позже Николай Николаевич, окончив вуз, перешел в проектный институт, где был главным энергетиком многих проектов, которыми мы пользуемся и сегодня.
В ГОРЯЩЕМ ТАНКЕ
Жардем Бекмагамбетов буквально рвался на фронт, хотя его долго не отпускали, так как фронту была нужна нефть, а на нефтепромыслах оставалось совсем мало людей, разбирающихся в технике. Именно на то, что срочную службу проходил в танковой части, и нажимал Жардем, убеждая, что стыдно ему, танкисту, находиться так далеко от передовой. Боялся не успеть сразиться с фашистами. Успел, да еще, можно сказать, на самых огневых рубежах. Освобождал Воронеж, Старый и Новый Оскол, выбивал немцев из гордости пятилетки индустриализации — Харьковского тракторного. Ну, а уж на Курской дуге его Краснознаменный ордена Суворова 11 гвардейский танковый корпус сражался яростно и храбро. Сражался отважно и экипаж танка Т-34, в котором служил Бекмагамбетов. Отбили Белгород, не пустили врага к Обояни, произведен контрудар на рвущихся к Курску фашистов, шел штурм Богодухова. И вот тут-то танк их был поражен термитным снарядом, особо страшным — он буквально прилип к броне, прожег ее, и в танке создалась такая невыносимая жара, что сдетонировал боекомплект танка. Раздался взрыв — два члена экипажа погибли сразу, командиру экипажа выжгло оба глаза. Жардем остался без глаза и с припорошенным пороховой пылью лицом на всю жизнь. Еще много лет трудился во благо Отчизны — работал механиком рыбопромыслового флота. И поныне остается жизнелюбом и оптимистом. И очень скромным человеком.
* * *
Советский народ с чувством огромной радости встретил весть об освобождении Киева. Столица Советского Союза Москва от имени Родины в этот день салютовала доблестным воинам Первого Украинского фронта 24 залпами из 324 орудий. Такое количество орудий участвовало в салюте впервые. В приказе Верховного Главнокомандующего отмечалось: «Войска Первого Украинского фронта в результате стремительно проведенной операции со смелым обходным маневром сегодня, 6 ноября, на рассвете штурмом овладели столицей Советской Украины городом Киев — крупнейшим промышленным центром и важнейшим стратегическим узлом обороны немцев на правом берегу Днепра.
Со взятием Киева нашими войсками захвачен важнейший и наивыгоднейший плацдарм на правом берегу Днепра, имеющий важное значение для изгнания немцев из Правобережной Украины. За мужество и отвагу, проявленные в боях за Киев, 65 частей и соединений получили почетное наименование Киевских. Только с 12 октября по 7 ноября 17,5 тысячи воинов фронта были награждены орденами и медалями, 663 из них, наиболее отличившиеся при форсировании Днепра и освобождении столицы Украины, удостоены звания Героя Советского Союза. Хлебом и солью встречали киевляне своих освободителей. Впервые за 778 дней немецко-фашистской оккупации все население вышло на улицы города».
(Продолжение следует)
Любовь МОНАСТЫРСКАЯ
