ЛЮБОВЬ И РЕВОЛЮЦИЯ

Любовь Монастырская отмечает 50-летие журналистской деятельности. Подумать только, Любовь Михайловна в профессии значительно дольше, чем я живу на этом свете! Недавно в голову пришла такая мысль: для большинства писателей девиз «Ни дня без строчки!» сродни призыву к подвигу, а для журналиста — это норма жизни.

И если собрать все написанное обычным журналистом в книгу, то получится толстенный том, а у некоторых даже не один. Полное собрание статей, заметок, очерков, корреспонденций, интервью, написанных Любовью Михайловной Монастырской за эти 50 лет, легко составит конкуренцию некоторым полным собраниям сочинений. Ведь эти 50 лет вместили в себя многое — и освоение целины, и оттепель, и застой, и косыгинскую экономическую политику, и строительство коммунизма, и молодежные жилищные кооперативы, и перестройку с ускорением, и развал СССР, и разрыв всех хозяйственных связей, и свободу слова без свободы духа, и строительство рыночной экономики, и обретение Казахстаном суверенитета, и появление иностранных инвесторов, и Тенгиз, и Кашаган и еще много-много чего.

Конечно, Любовь Михайловна не думала о том, что участвует в летописи эпохи. Как не думает об этом большинство ее коллег. Журналисты делают свою работу и не стремятся заменить историков. Просто потом так получается, что нет лучшего способа понять прошедшее время, чем чтение старых газет.

Конечно, эти типографские строчки на пожелтевшей бумаге не могут похвастаться объективностью: советский журналист — это солдат идеологического фронта. Но Монастырскую отличает от всех остальных «сослуживцев» простое — непростое чувство — любовь. Свои статьи она пишет с любовью — не умеет она быть отстраненной, безразличной, равнодушной, и потому  не всегда объективна. Любовь Монастырская абсолютно субъективна и как журналист, и как человек, потому что все пропускает через себя. Почему ее очерки о людях, которые некоторые считают «устаревшими», так любят читатели «Прикаспийки»? Да потому что она старается полюбить каждого героя, и эту любовь выразить в «скупых газетных строчках». И читатели это чувствуют.

Имя, данное ей родителями, оказалось пророческим. Именно любовь определяет и ее жизнь, и ее творчество. Любовь — это ключевое слово в любом рассказе  Монастырской.

По-моему, есть и еще одно слово. Это слово «революция».

То, что сделала Любовь Монастырская с «Прикаспийской коммуной» — это настоящая революция. Сейчас, спустя много лет, мало кто помнит, в каком положении находилась газета, когда она была назначена главным редактором. «Прикаспийку» печатали в старой типографии, набирали на одном линотипе, с трудом собранном из нескольких, отливая каждую строку из свинца. Шрифты «плясали», на фотографиях зачастую трудно было разглядеть даже, сколько там человек. А ведь это был 1996 год, до Миллениума было рукой подать!

Когда я сейчас говорю, что знаю, что такое линотип и понимаю, какая катастрофа — «рассыпать набор», мне не верят, ибо мне всего 40. Но я действительно застал это время! «Прикаспийская коммуна», мне кажется, одной из последних областных газет в бывшем Союзе перешла на компьютерный набор. Перешла благодаря Любови Монастырской. Она болела за газету, переживала за нее, ибо — любила!

Такой переход был революционным. Надо было приобрести компьютеры, научить всех ими пользоваться, поменять многие внутренние процессы, как технологические, так и организационные. И все это — не прекращая выпуска газеты трижды в неделю.

Представьте, что вы управляете парусной яхтой. А вам надо поставить на нее современный двигатель. И вы делаете это в открытом море, продолжая движение по заранее намеченному маршруту. Вот примерно так выглядел процесс перехода  «Прикаспийской коммуны» на компьютерную верстку и офсетную печать. Решиться на такое безумие в тот момент могла только Любовь Монастырская.

К моменту ее прихода к руководству газетой, «Прикаспийка» стремительно теряла читателей, тираж падал. Костяк редакции составляли крепкие профессионалы, каждый из которых достоин теплых слов, и они делали свое дело так, как привыкли. Но в тот момент этого было недостаточно. Газете нужна была «свежая кровь». Относительно молодая поросль, на которую рассчитывали «коммунары», ушла создавать свой проект. И это был двойной удар по «Прикаспийке» — ушла журналистская смена, и появился серьезный конкурент.

Любовь Монастырская понимала это как никто другой. Может быть, поэтому она позвала меня к себе замом. Это был большой аванс! Ну, кто я был такой тогда — 24-летний юнец! И такие же авансы были розданы молодым ребятам, которые тоже пришли в «Прикаспийскую коммуну». Газета обрела второе дыхание. Придумывались новые рубрики, новые стили подачи, начала выходить «толстушка».

Конечно, не все было правильно, не все получалось. Неудивительно — многое делалось по наитию, ведь никто тогда не знал, что такое рынок, как должна работать газета в условиях жесточайшей конкуренции. Очень трудно было найти баланс между желанием критиковать всех и вся и стремлением к непредвзятости. А еще надо было учитывать статус газеты — как-никак областное издание, «рупор» областного акимата.

Да было трудно. Но очень интересно. И я очень благодарен судьбе и, конечно, Любови Михайловне за такую прекрасную возможность — поработать в те «революционные» годы.

Революционные рывки сменяются эволюционным развитием: время разбрасывать камни, и время собирать их. Сегодня «Прикаспийская коммуна» находится на новом этапе своей истории. Видно, что задачи, которые стоят перед газетой сегодня, во многом напоминают проблемы, с которыми мы столкнулись в 1996. И нынешнее руководство решает их по-своему, как мне кажется, в целом довольно удачно потому, что налицо поступательное развитие одного из старейших в Казахстане изданий. Но я глубоко убежден, что не будь того грандиозного скачка, сегодняшняя «Прикаспийка» была бы совершенно иной.

Это лишь эпизод из богатой творческой биографии Любови Михайловны. Но эпизод, сыгравший большую роль и в судьбе «Прикаспийской коммуны», и в судьбе многих из тех, кто тогда в ней работал. В первую очередь, я говорю о себе.

Однажды, когда я еще только начинал свою журналистскую карьеру в «Прикаспийской коммуне», мне выпало дежурство в типографии — первое в череде многих. Нынешнее поколение уже не знает, что это такое, а для нас это было в порядке вещей. Дежурный редактор должен прочесть всю газету от корки до корки, он отвечает за номер, за то, чтобы он соответствовал нормам — идеологическим, стилистическим и прочим. И одной из первых мне попалась на чтение полоса с очерком Любови Монастырской. В глаза бросился заголовок «Старость его дома не застанет…». Песню эту комсомольскую я тогда не знал, поэтому заголовок мне показался странным. А тут как раз и Любовь Михайловна позвонила: была у нее такая правильная привычка — звонить в типографию, если шел какой-то важный материал. Я и спросил ее, что этот заголовок значит. Любовь Михайловна объяснила: «Понимаешь, Миша, этот человек, герой очерка, обладает такой кипучей энергией, он такой неравнодушный, что постоянно занят делом, не сидится ему дома. Так что старость его застанет явно не дома…»

Не скажу, что я, молодой «вьюнош», тогда все понял. Но объяснением удовлетворился. И уже много позднее начал сознавать, как же это важно для многих — быть востребованным, заниматься любимым делом, помогать людям. Для Любови Михайловны Монастырской это очень важно. И потому я хочу пожелать ей: пусть Вас старость дома не застанет!

Михаил ДОРОФЕЕВ, журналист, заместитель главного редактора газеты «Прикаспийская коммуна» в 1996-1999 годы