Почему наши соотечественники предпочитают лечиться за границей? И почему порой местным врачам непросто поставить точный диагноз? И когда они начнут, наконец, хорошо зарабатывать?
Ситуацию в сфере здравоохранения области, где вопросов пока больше, чем ответов, сегодня на страницах «ПК» мы обсуждаем с председателем Атырауского областного филиала республиканского общественного объединения «Отраслевой профессиональный союз работников системы здравоохранения «SENIM» Майрой КАШКЕНОВОЙ.
– Майра Турлановна, давайте начнем с самого главного. Почему в медицине Атырауской области сложилась такая непростая ситуация – едем лечиться в другие города, обращаемся в платные медорганизации. Есть недопонимание с врачами, и это не надо скрывать. Конечно, положительных примеров много, но пришло время вернуть врачам доверие населения.
– К сожалению, это ожидаемое явление. Это последствия системы. Чтобы объяснить популярно, расскажу свою историю. Я окончила Алматинский медицинский институт имени Асфендиярова в 1988 году, а это были совсем другие времена. Я, молодой специалист с дипломом врача-стоматолога, с мужем и двумя детьми вернулась на свою малую родину, в Гурьев. Мне сразу дали хорошую заработную плату – 112 рублей. Моя семья получала льготы на оплату коммунальных услуг, и проезд в общественном транспорте для врачей был бесплатный. Нам предлагали бесплатные путевки в санаторий. Мне, помнится, даже квартиру предоставили, но мы отказались, так как нам было где жить. Тогда люди не думали о материальных благах. Есть крыша над головой, вот и хорошо.
Сейчас этого нет. Только-только стали вводить кое-какие льготы. Молодому врачу после получения диплома предлагают заработную плату 60 тысяч тенге, в селах – 25 процентов надбавки. А ссуды и подъемные для работы в сельской местности лишь несколько лет назад стали выдавать и далеко не всем. Вот насколько материально ущемленными оказались врачи. Зато какие у них нагрузки появились, как минимум, в два раза больше! И, конечно, чтобы как-то выжить, врачи совмещали работу в поликлинике и больнице, брали дополнительную, трудились на полставки, ночных дежурствах. А набравшись опыта, стараются получить сертификат, чтобы вести частный прием. Иначе как выжить на 60-100 тысяч тенге, ведь необходимо хорошо одеваться, развиваться, пополнять свои знания, не говоря уже о содержании семьи?
Какие прекрасные врачи, талантливые специалисты в 90-е годы ушли из медицины, чтобы прокормить семьи, или вовсе уехали из страны. Было очень тяжело, когда месяцами не получали заработную плату. А со временем эти врачи уже теряли свои навыки. К сожалению, это касается не только медицины, но и других отраслей. Это было время, когда разбрасывали камни, сейчас пришло время их собирать.
И самое главное – у нас, молодых врачей, были хорошие наставники, мастера своего дела, профессионалы. Ведь в нашем деле самое важное – навыки, хорошая практика и опыт. В институте с нас требовали жестко. Был в Алматы анатомический музей, мы там буквально ночевали. После занятий наберем булочек и кефира – и бегом в музей, где нас все знали. Пропадали там, изучая челюстно-лицевую хирургию. У нас были великолепные наставники, которые требовали, заставляли учиться, советовали идти на подработку в больницу сначала санитарами, потом – медсестрами. Ничего страшного для будущего медика не будет, если поработает санитаром, так они узнают всю «кухню» больницы. Это большой и бесценный опыт, потому что врач должен понюхать пороха. И к окончанию вуза я уже могла самостоятельно делать надрез, смело удаляла зуб. Все это заложили мне и моим однокурсникам наставники, помогло мне состояться как врачу.
Несколько лет назад мы ездили на распределение, и, к нашему большому разочарованию, увидели, что молодой дипломированный хирург не может справиться с элементарными задачами. Человек, которого мы звали в Атырау на работу и у которого спросили, сможет ли он самостоятельно удалить аппендикс, отказался ехать по причине неуверенности в своих возможностях. И это говорит хирург с дипломом. Именно недостаточное требование в вузах, а потом и отсутствие наставника – причина того, почему люди, мягко говоря, не доверяют молодым врачам. Теория теорией, а свои навыки врачи приобретают на практике. В нашем деле главное – наставничество, практика. Поэтому считаю предложение министра образования и науки нашей страны повысить заработную плату преподавателям вузов на 30-50 процентов очень верным. Если хотим перемен, надо начинать с образования.
– Однако не каждый хороший специалист может быть наставником. Это ведь тоже надо уметь – работать с молодыми кадрами.
– Этот момент должен чувствовать директор больницы или поликлиники. Директор – это, прежде всего, менеджер, управленец. Поэтому сейчас руководящая должность медучреждений называется «директор». Так вот, он должен понимать, какому врачу стоит доверить молодого специалиста. А для стимула можно сделать небольшие надбавки за наставничество.
– Значит, чтобы ожидать изменений в медицине, надо ввести наставничество для молодых кадров и материально стимулировать врачей? Вы так считаете?
– Это один из методов. И само население должно меняться. Требовать, доверять, выполнять предписания. Человек должен научиться управлять своим здоровьем. Думаю, что перемены начнутся с внедрением медстрахования. Когда человек сам будет платить из собственного кармана, а это 1-2 процента от доходов, он научится контролировать, требовать, выбирать. С медстрахованием улучшится положение врачей. Чем лучше он начнет лечить, тем больше сможет заработать.
– Есть одно «но»: некоторые атырауцы все же не доверяют нашим врачам, едут лечиться в другие города. Чаще всего – в Россию, в Астрахань.
– Да, это надо признать. Когда я работала в областном центре формирования здорового образа жизни, мы делали опрос среди населения, почему они едут лечиться в другие города. И чаще всего люди называли две причины. Это этико-деонтологическое обеспечение и неверный диагноз.
Что такое этика, думаю, понятно. В принципе, деонтология то же самое. Имеется в виду теория нравственности, то есть поведение врача с пациентом. Нередко деонтология нарушается. Отсюда и формируется такое недоверие. Большинство серьезных заболеваний отличается длительным, хроническим течением. За время своей болезни люди обращаются за медицинской помощью к нескольким врачам, лечатся в различных медицинских учреждениях. Хроническое течение заболевания и не всегда достаточная эффективность проводимого лечения порождают у части пациентов неверие в возможность полного выздоровления. Все это накладывает отпечаток на поведение больного, на его взаимоотношения с медицинскими работниками.
Врач должен уметь найти контакт с таким больным, проникнуть в мир его внутренних переживаний и постараться вывести больного из состояния «безнадежности». Теоретической основой взаимоотношений врача и пациента является медицинская этика, а деонтология, проявляясь в поступках медицинского персонала, представляет собой практическое применение медико-этических принципов. Однако нашим врачам не всегда удается их придерживаться и, как следствие, человек делает вывод, что атырауские специалисты лечить не умеют.
Когда я работала в селе, был у нас один врач. Как она разговаривала с пациентами, прямо заслушаешься. Для каждого находила слова, морально поддерживала. У нее был хороший контакт с больными. Мы до сих пор вспоминаем о ней. Этого сейчас не хватает, нет тонкой связи между врачом и пациентом. Не зря же говорят, что слово лечит.
Если говорить о лечении за рубежом, в том числе в российских городах или в Нур-Султане, Алматы, то точной статистики, как часто ездят туда жители нашей области и насколько оправданно и результативно их лечение, нет. Во многих крупных городах, в той же Астрахани или Алматы, имеются медицинские вузы, научные исследовательские центры, то есть медицина поставлена на уровне науки. Вместе с тем можно привести десятки примеров, и вы, наверное, сами это понимаете, когда иногородних врачей интересовали только наши деньги. Например, берутся за лечение последней стадии рака, когда уже очевидно, что человек безнадежный. Или просят колоссальную сумму, прекрасно понимая, что ради здоровья и жизни за ценой не постоишь.
Нашим врачам тоже нелегко. При такой нагрузке, при такой заработной плате морально очень тяжело работать. Им нужна психологическая помощь. Впрочем, как и каждому пациенту. В Европе, когда у человека заболит голова, его первым делом направляют к психологу, психотерапевту, чтобы узнать, может, голова болит из-за переутомляемости или стресса, может, человек перенервничал и ему нужна психологическая, а не медикаментозная помощь. Это нормально везде, но пока не у нас. В моей семье это тоже практикуется. К примеру, моя дочь и сноха во время беременности проходили консультации у психолога. Но для большинства из нас пойти к психологу стыдно. Если хотим перемен, мы сами должны меняться.
– Майра Турлановна, а как насчет диагноза? Порой такие истории рассказывают о том, насколько неверные диагнозы могут поставить наши врачи, что даже не верится.
– Существуют три вида диагноза. Предварительный – такой диагноз может, например, поставить врач скорой помощи, не имея на руках результатов анализов и других показателей, основываясь лишь на данных внешнего осмотра и общего состояния. Сопутствующий диагноз, который ставится, допустим, в поликлиниках, когда могут обнаружиться другие заболевания. И так называемый клинический диагноз, который ставится уже по результатам глубоких анализов, МРТ, УЗИ и так далее. Тут еще имеет место быть тот факт, что многие скрывают свои сопутствующие заболевания. Надо разбирать каждый конкретный случай.
– В социальных сетях люди нередко спрашивают мнение о тех или иных врачах. Так и пишут «нужны отзывы о таком-то враче». Насколько это правильно по отношению к специалисту?
– Это совершенно недопустимо. Неправильно. У каждого свой случай, свой диагноз. И лечение протекает по-разному. Врачей нужно уважать, верить им, следовать их рекомендациям. Случаи, они ведь разные. Кого-то поставили на ноги, в другом случае лечение пошло не так.
– С техникой как у нас обстоят дела? Говорят, что в той же Астрахани нет такого оборудования, как в Атырау.
– С обеспечением у нас все хорошо. Но дело в том, что медицинская техника имеет свой срок эксплуатации, в среднем пять лет. Казалось бы, аппарат УЗИ работает, а уже пришло время его менять.
– И когда же, на ваш взгляд, начнутся перемены?
– Как я уже сказала и неоднократно говорю, лучшие времена для пациентов и врачей начнутся с введения медстрахования. Если человек не начнет сам платить из своего кармана, изменений ждать придется долго. Вы считаете, что, допустим, 20 тысяч тенге для МРТ дорого? А посчитайте, столько стоит прохождение таких ультразвуковых исследований за границей. Мало не покажется.
Да, так заработная плата выше, но и медстрахование требует больших затрат. В Китае, например, нет туберкулеза. Не потому, что наше здоровье хуже, а у них лучше. Многие китайцы активно занимаются физической культурой, питаются морепродуктами. А спросите у нашего населения, делают ли они зарядку? Совершают ли прогулки и так далее? Легче пойти получить систему, пропить лекарства. Вот начнут платить из своего кармана, тогда что-то изменится. При медстраховании у нас появится право выбора, а значит, врачи станут более внимательны к пациентам, чтобы в следующий раз он пришел именно к тебе. Появится конкурентная среда. Ждать осталось недолго.
– А что вы, как врач, пожелаете нашим читателям?
– Вести здоровый образ жизни. Он у всех будет разным, но основа этого принципа состоит из нескольких ключевых моментов. Это правильное питание, физкультура, выверенный распорядок буднего, выходного дня, хороший отдых и сон, отказ от вредных пристрастий.
Ко всему этому обязательно надо прибавить позитивный настрой. Счастливый человек – это здоровый человек. С плохими мыслями строить счастливую жизнь не получится.
Марина КУАНЫШЕВА
