Отрывки из воспоминаний читателей, коллег об И.П. Свербихине
Продолжение. Начало в №89 от 11 августа
МОЙ ПЕРВЫЙ НАСТАВНИК В ЖУРНАЛИСТИКЕ
Домой, в Доссор, я вернулся в марте 1950 года членом партии. Не прошло и месяца, как позвонили из райкома партии, напомнив, что надо становиться на партийный учет. Пригласили ко второму секретарю райкома. Он спросил, где я намерен работать. Я промолчал, не зная, что ответить. Тогда он пригласил редактора районной газеты «Нефтяник». Зашел Иван Петрович Свербихин. Мы с ним тепло, по-дружески поздоровались.
— Теперь вам работать вместе, — сказал секретарь. — Ты, молодой человек, отныне ответственный секретарь редакции районной газеты «Нефтяник».
На следующее утро я пришел на работу, не зная, что делать, с чего начать. Надо отдать должное Ивану Петровичу, он терпеливо начал меня учить азам журналистики: как факты отбирать, на что обратить внимание, как их изложить. «Нефтяник» была маленькая газета, двухполоска. Выходила раз в неделю. В день выхода газеты мы собираемся вместе, он да я, и — весь аппарат.
Иван Петрович любил говорить: «Журналиста ноги кормят». «Мунал, — говорил он, — ты сегодня сходи туда-то». Он районный центр знал лучше меня. Знал, на что обратить внимание. Или чье выступление организовать. Иногда день, иногда два походим по объектам, по участкам нефтепромысла, потом, собрав необходимые материалы, прихожу в редакцию, сажусь писать. И как, оказывается, трудно изложить на бумаге то, что знаешь. Иван Петрович тоже не прошел кузницу журналистики, опыт у него был небольшой. Но он внимательно прочитывал мои заметки, приводил их в порядок. В то время редакция не располагала пишущей машинкой, все шло от руки. И он внимательно читал все мои каракули. Что удивительно, ни разу меня не упрекнул.
Нефтепромысел Сагиз продолжительное время отставал от плана. Мы, как могли, изучали причины отставания, подготовили большой критический материал «Падение пластового давления, или Потеря чувства ответственности». Статью после публикации на бюро райкома одобрили, обсудив, строго наказали руководителей нефтепромысла. Для газеты лучшей поддержки и не надо.
Вне службы мы со Свербихиным общались как хорошие товарищи, иногда выпивка бывала. Но все в меру. Ни разу не выходили за рамки. Он женился на Софье, я на Камаш. Мы гуляли друг у друга на свадьбах. Он поступил в Высшую партийную школу. Окончив ее, он некоторое время был собкором «Казахстанской правды», потом редактировал «Прикаспийскую коммуну». Но он никогда не зазнавался, оставался простым товарищем. Приезжая в район, обязательно заходил ко мне, мы беседовали по душам.
Мунал Далбаев,
редактор Жылыойской районной газеты
в 1960-1986 годах
ОН НАЗЫВАЛ МЕНЯ КУЙЕУ БАЛА
В декабре 1942 года я был принят на работу в областную редакцию газеты «Социалистик курылыс» (ныне газета «Атырау»). В то время она находилась на Доссорской улице, у старого железнодорожного вокзала. С западной стороны была поликлиника, немного дальше — типография. Сейчас там уже ничего нет, только пустая земля. Но эти места, когда проходишь мимо, вызывают теплые воспоминания.
…Пришел в редакцию Иван Петрович Свербихин. Я его знал еще тогда, когда он был редактором макатской районной газеты «Нефтяник». Он хорошо говорил по-казахски, называл меня «кара бала», а я его — «сары бала». Мы дружили, как ровесники. Он хорошо знал казахские народные обычаи. «Куйеу бала, как дела?» — спрашивал иногда Иван Петрович. А на мой вопрос: «У меня жена казашка, как я могу быть твоим зятьком?» — отвечал: «Катира (Катира Дутбаева — заслуженный педагог) (Л.М.) — доссорская, и я доссорский. Вот и получается, что ты мой куйеу бала. Куда ты денешься?» Вот так ладненько и жили. Начало 70-х, однажды Иван Петрович позвонил мне.
— Берик, ты прочитал маленькую статью во вчерашней «Правде»?
— А про что написано? — переспросил я.
— Там написано о том, что с Форт-Шевченко из сада Тараса была доставлена в Киев одна верба. Но про то, кто ее доставил, ничего не говорится, — сказал Иван Петрович.
— Я знаю, кто.
— Ну, кто доставил?
— Я доставил.
— Как?
— Приходи ко мне домой, расскажу.
Пришел. Я ему рассказал, как было. Показал и дал прочитать письма, пришедшие с Украины. Довольный, Иван Петрович написал большой материал об этом в «Прикаспийской коммуне».
— Ты пошли эту статью на Украину, — сказал я после прочтения. — У них есть журнал «Украiна», как всесоюзный «Огонек», туда и пошли.
Прошло некоторое время. Однажды с Украины был прислан большой пакет, открываю — а там два экземпляра журнала со статьей Ивана Петровича. Один отдал после «суюнши» автору, а другой оставил себе. А в 1972 году я отдыхал на Украине в Доме творчества «Ирпень». Когда сходил на выставку в музей Тараса Шевченко, то среди выставленных творческих материалов увидел и статью Ивана Петровича.
Берик Куркутов,
драматург, писатель, журналист
ОТКРЫТЫЙ ЛЮДЯМ ЧЕЛОВЕК
О прекрасных бывших редакторах «Прикаспийской коммуны», которых я встретил в своей жизни и знал лично, с кем беседовал, об этих славных людях, которых сегодня, к большому сожалению, нет рядом с нами, я и хотел вспомнить и рассказать вам, дорогие читатели. Пусть земля им будет пухом! Моими уважаемыми коллегами были покойные Иван Петрович Свербихин и Василий Петрович Кириличев. И.П. Свербихин работал заведующим отделом промышленности, ответсекретарем, редактором «ПК». Его отличала простота, открытость. Человек очень трудолюбивый. Его очерки, корреспонденции, статьи читались с интересом. Он продолжал писать до последних дней жизни. Когда в начале прошлого года был опубликован в «Прикаспийской коммуне» мой очерк «Знатные люди моего аула», Иван Петрович позвонил домой и поздравил меня с творческой удачей. Вот какое внимание к товарищу!
Шопенгали Дуэнов,
бывший заместитель редактора газеты «Атырау»
УРОКИ, КОТОРЫЕ Я ЗАПОМНИЛ
В газете «Прикаспийская коммуна» в рассказах на конкурс «Расскажу о коллегах» уже несколько раз писалось о главном редакторе Иване Петровиче Свербихине. Хотя я и был внештатным корреспондентом газеты, но мне довелось много раз встречаться с ним, так как удостоверения внештатникам продлевал главный редактор. Как-то раз зашел я продлевать удостоверение.
— Садись, — сказал Иван Петрович. Когда я сел, он продолжал. — Заметки такие свои помнишь? — И перечислил их заголовки. — Так вот при их написании, можно сказать, проведена исследовательская работа. А вот эти уже (тоже перечислил их заголовки) написаны, глядя из окна автобуса.
Я, действительно, одну заметку так и озаглавил, когда ехал на автобусе в п. Балыкши.
— А нужно было выйти из автобуса и рассмотреть поближе, и эти заметки не были бы такими поверхностными, — говорил Иван Петрович доброжелательно и уважительно.
После такой критики мне захотелось уже не раз, а три раза выйти из автобуса, и в последующем, прежде чем написать, я все тщательно проверял и изучал.
И еще надо сказать, не давал Иван Петрович людей в обиду и не боялся брать за них ответственность. Случилась со мной неприятная история. Я тогда работал на строительстве мостов на строящейся железной дороге Бейнеу-Кунград. После 20 дней работы в этой пыли наша бригада возвращалась в город на отдых. Работали сдельно, работу закончили досрочно. Получили премию и приличную зарплату. На отдых ехала и бригада электромонтажников. Им тоже выдали зарплату. Тогда уже ходил рабочий поезд Бейнеу-Кунград с двумя пассажирскими вагонами. По всей железной дороге от Бейнеу до Кунграда существовал сухой закон. На поезд Мангышлак-Гурьев сели уже вечером, когда все магазины были закрыты. И тут кто-то узнал (а может, и сами проводники подсказали), что у них можно купить водку, конечно, по завышенной цене. И где-то в полночь электромонтажники и мостостроители что-то не поделили. Началась потасовка. Сбежались проводники, пришел бригадир поезда и с ним представитель транспортной мили, и как он сам заявил, высокого чина. Начали разбираться. И тут один из мостостроителей возьми и скажи, что «проводники сами виноваты: напоили людей, а теперь еще и обвиняют. Вот «он» напишет об этом в газету «Прикаспийская коммуна», он — корреспондент», и указал на меня.
Я поддержал его и заявил, что об этом нужно писать не только в областную газету, но и в центральную. В те 70-е годы такой бизнес, как «купи-продай», не считался рычагом подъема экономики. За него могли уволить с работы, а то и того хуже. Что и грозило нашим проводникам. И тут бригадиром поезда был сделан ход конем.
— Удостоверение есть? — спросил он у меня.
— Есть, — ответил я.
— Можно посмотреть?
— А почему бы и нет? — и я протянул ему удостоверение.
Бригадир повертел его в руках и передал представителю милиции. Тот, прочитав, заявил мне, что удостоверение получу в редакции. После этого случая я месяца четыре не писал, а потом решил: будь что будет, пойду к главному редактору и расскажу, как было.
Пошел. Иван Петрович выслушал меня и спросил:
— А почему сразу не пришел в редакцию? Мы бы послали корреспондента разобраться в этом вопросе. В следующий раз, если попадешь в подобную ситуацию, но лучше, конечно, не попадаться, то сразу приходи, будем разбираться, — закончил он и протянул мне мое удостоверение. А мог бы и не вернуть. Зачем брать на себя лишние хлопоты и ответственность? Это был для меня еще один урок.
Владимир Тарасевич,
многолетний внештатный корреспондент
Любовь МОНАСТЫРСКАЯ
