Жибек Сегизалиева родилась в 1925 году. После окончания школы ФЗУ в Макате, в 1943 году поступила помощником оператора в НПУ Доссор, затем стала оператором. За свой неустанный, самоотверженный труд удостоена высшей по тем временам награды страны — ордена Ленина, а также ордена Трудового Красного Знамени, нескольких медалей, в том числе «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», которой она очень гордится. И уже независимый Казахстан также отметил её заслуги. Указ о награждении её медалью «Ерен еңбегі үшін» подписан Главой государства Нурсултаном Назарбаевым. Избиралась депутатом Верховного Совета КазССР, была членом пленума «Казсовпрофа».
Когда сегодня её спрашивают: как дела, она неизменно отвечает: «Өте жақсы». Никогда не жаловалась, не ныла, а уж теперь и вовсе грех. Подарил Аллах жизнь такую долгую. И еще на своих ногах, как говорится. Вот только «дают жара» эти ноги по ночам. Сказывается, что почти всю жизнь отшагала по промыслу в резиновых сапогах. Основная масса скважин промысла находилась прямо в соровой местности: почва была настолько просолена, что и зимой не замерзала. Выдавали, как спецодежду, ботинки на деревянной подошве, но они были тяжеленные, да еще и скользили, потому что были на несколько размеров больше, чем требовалось, приходилось наматывать тряпки, газеты, и ноге было неловко. А сапоги все же полегче: ничего, что холод ощущается, зато быстрей обежишь площадку свою, на месте не будешь застаиваться. А что вредно для здоровья, кто тогда об этом задумывался. «Надо было следить, — вспоминает Жибек апа, — чтобы все скважины работали нормально, качали столь дорогую, а в годы войны и вовсе драгоценную, нефть».
С механизацией было туго. Работал эксцентрик, к которому с помощью полевых штанговых тяг были подключены 24 прицепные качалки. На скважинах установлены одноногие мачты высотой около 13 метров. Была пара тракторов и электросварщик, и то их больше использовали буровики. И когда требовались трубы, штанги для наземного или подземного ремонта, их подвозили на тележке, в которую запрягали лошадь или верблюда. Рабочая площадка возле устья скважины состояла из трех-четырех досок, положенных на трубы, тракторного подъемника не было. Спускоподъемные операции производили электролебедкой, которая, по сути, стояла в соровой воде — явное нарушение техники безопасности. Но разве до того было в те годы, когда фронт требовал нефти для тысяч и тысяч работающих моторов.
Она вспоминает, что с детства мечтала быть инженером-нефтяником. Её мечту разделял и её отец Бергали. Он пришел на промысел в далеком 11-м году, когда узун-кулак разнес по степи весть о том, что «черная вода идет из земли, берут людей туда работать». И хорошо понимал, какое большое будущее у нефтяной отрасли. Какова цена нефти — он тоже хорошо знал, видел, сколько рук потянулось к степному нашему золоту, едва прослышали о том, что нашли его. Как хищнически эксплуатировали промысла. Он был активным участником всех преобразований, пришедших в нефтяную сферу, да и в жизнь самого поселка с приходом власти народа. И ему очень хотелось, чтобы появлялись свои специалисты, которые найдут способы самой эффективной добычи и использования нефти. И пусть одной из них станет его доченька. Его певунья. Которой они с женой прочили светлую, радостную жизнь. И имя даже выбрали героини известной повести о любви.
Жибек действительно стала работать на промысле, но гораздо раньше, чем ожидалось. Потому что грянула война, защищать Отечество ушли многие мужчины. И на смену им пришли дочери, сестры, жены. Решила и Жибек пойти на промысел, вот только знаний у неё было совсем маловато, шел ей только 16-й годок. Узнала, что в Макате набирали учеников в школу фабрично-заводского обучения, пришла к отцу. Тот посмотрел на неё-хрупкую, маленькую — как одна будет, но скрепя сердце отпустил, нужно же нефть для фронта добывать, а людей на промысле не хватает. А через полгода вернулась Жибек домой какой-то другой. И вроде тот же рост, та же тоненькая фигурка, но появились в глазах уверенность, твердость, делавшие её словно старше. Как-никак — дипломированный помощник оператора. И вот уже первое знакомство с мастером, оператором. И первый обход скважин в длиннющей телогрейке, в огромных брезентовых ботинках (кто мог знать, что придет нужда использовать таких вот совсем нестандартных работников, а вот пришлось и таким энтузиастам участвовать в приближении Победы, в обеспечении фронта нефтью). Мастер при первом же знакомстве строго-настрого наказал не допускать никаких разливов, утечек. Каждая капля «черного золота» действительно ценилась на вес золота.
А вообще-то был мастер Акберген Туреханов очень добрым человеком. Терпеливым и умным наставником. Она на всю жизнь сохранила благодарность к нему. Ибо всегда умел оказаться рядом, когда что-то не ладилось, не спешил отругать, а выход подсказывал. Потом и она, когда молодежи свой опыт передавала, всегда помнила, как сама спотыкалась на, казалось бы, уже изученных ошибках. Но вообще-то мастер удивлялся, как быстро она всё схватывала. Отмечал её собранность, исполнительность. И это при 12-часовом, как минимум, рабочем дне. А сколько еще субботников, воскресников устраивалось, а потом с гордостью подсчитывали, сколько станков-качалок отремонтировали, сколько подземщики ремонтов сделали, сколько соровой нефти собрали. По сути, все нефтепроводы, да и электролинии, когда шла электрификация промыслов, прокладывались во внерабочее время.
Услышав иногда сетования землячек на нехватку времени, Жибек недоумевает. Как же они все успевали? И работа была не сравнима с сегодняшней, когда нефтянику помогает умная техника. Хотя, конечно, труд нефтяника и сегодня далеко не прост и не легок. Давно потеряли свою силу фонтаны, и чтобы давление в пластах поддерживать, нужно воду закачивать. С годами идет обводнение. Так что и сегодня решаются многие проблемы. Как и всегда. А в те годы Доссор был пионером внедрения новых способов добычи. Потому и день рабочий и специалистов, и операторов намного дольше был, чем это распорядком предписано было. Жибек вспоминает, что когда прошёл слух, что враг выбросил десант где-то в районе Иманкары, было решено работать с затемнением. Ночью свет не зажигали, даже фонариками нельзя было пользоваться, и вот так, почти на ощупь, и работали, пока не пришло сообщение, что банда ликвидирована.
И еще находили время, чтобы вязать и собирать у сельчан связанные ими носки, варежки для воинов, сшитые собственноручно овечьи тулупы и шапки. Кстати, первой наградой Жибек была награда именно за победу в соревновании вязальщиц. Пять метров красного шелка подарили. Всех подружек красными косынками одарила. И еще на скатерть и на платье хватило. В этом платье она и свадьбу свою гуляла. Как-то все так складно сложилось у неё. Как раз накануне Победы судьбу свою встретила — Батырхан раненым с фронта вернулся. Слесарил на Доссорском авторемонтном. Тронула она его сердце песней своей негромкой, но душевной и чистой, красотой своей неяркой, неброской, но такой, что на всю жизнь сохраняется. И любовь их была уважительной, настоящей. До самого последнего биения сердца: её супруг ушел из жизни в 70-м. Две дочери у них. Бахытгуль незадолго до кончины отца родилась. Нефтяница, муж тоже нефтяник. А старшая Бахытжан — финансовый работник. Вместе с мамой живет. Её опора. И подружка, все о жизни матери знает. Каждый документ хранит. Очень она гордится своей мамой.
Говорит, что то поколение — вообще особенное. Конечно, всех тогда объединяла одна общая беда и забота. Но и от человека немало зависит. От его организованности и личной дисциплины. Ведь и тогда не всех выделяли, а вот Жибек заприметили. Приняли в члены партии, избрали депутатом. И началось её восхождение. Нет, карьерного роста особого не было. Она никуда не хотела уезжать из своего Доссора. Не хотела и кабинетной работницей становиться. Она и здесь была полезной, на своём месте. Сколько преемниц воспитала. Авторитет среди людей, уважение к её слову и мнению возрастало. Участвовала в профсоюзных съездах, избиралась делегатом девятого и десятого съездов Компартии Казахстана. А сколько для людей сделала, используя свой депутатский мандат, особенно когда в Верховном Совете Республики была. В третий аул водопроводную линию провели способом народной стройки. Детсады, вокзал в Макате да и клуб Доссорский она «пробивала». И сейчас помнит, как привезли сюда аж из Свердловска 450 кресел, как доставали 200 метров плюша для кулис. С улыбкой вспоминает, как перед очередным заседанием Верховного Совета её приглашали в обком (она долгие годы была членом пленума), и вместе обсуждали, что сегодня особенно требуется. Они знали, что к её предложению и требованию прислушаются.
Благодаря активной общественной работе она встречалась со многими выдающимися политиками, лидерами. Смогла увидеть мир. Например, в 1961 году вместе с Героем Социалистического Труда Айнаш Байжигитовой участвовала в первом съезде женщин СССР. Он проходил в Рязани, а потом самых активных делегаток вывезли в Москву (какое это было волнительное свидание со столицей!). В составе советской делегации из семи женщин выезжала в Чехословакию, им даже отдых в Карловых Варах предоставили. Сколько встреч памятных. Сколько красивейших мест на земле видела. Сколько подруг, которые приезжали к ней на торжества и юбилеи, приглашали её в гости, а то и переехать в их края.
Нет, много красивых мест, но все же сердце её всегда рвалось сюда. Только в Доссоре она — дома. Здесь все родное и дорогое. Родные люди, с ними она делила всегда их заботы, боли, радости. Никогда не кичилась своими заслугами, ибо понимала, что и почет, и авторитет пришли к ней не только благодаря её честному и добросовестному труду, но всё это дали ей они — её земляки. С ними встретит Жибек Бергалиевна и юбилей. И дай Бог, чтобы это длилось еще многие годы.
Любовь МОНАСТЫРСКАЯ
