В обществе не утихает обсуждение проблемы ношения хиджаба девочками в школах, обусловленное неприятием светских законов страны сторонниками нетрадиционных религиозных течений. Закутываются платками совсем еще маленькие девочки. У большинства людей, воспитанных в духе светскости, такое явление вызывает настороженность. Суть данной проблемы мы попросили разъяснить доктора философских и теологических наук, профессора Досая Кенжетая.
– В последнее время в обществе часто поднимается вопрос ношения платка девочками. Почему данная проблема обострилась?
— Не ношение платка, а именно хиджаба породило в общественном сознании большинство противоречий. Если ношение платка проявляется в качестве религиозно-познавательного вопроса, то это легко исправить просветительским путем – расширением мировоззрения через повышение грамотности, разъяснением религиозных основ. Однако в реальности данное явление выходит за рамки чистой теологии, зачастую затрагивая вопрос общественного сознания в целом. Постараемся определить причины данного явления.
Во-первых, вполне вероятно, что раздувание данной тематики является заказом, который исходит от внешних сил, пытающихся внести раскол в стабильность общества.
Во-вторых, через этот платок внешние правозащитные организации прокладывают путь для воздействия на политику в обществе, основанную на гендерном различии. Например, они готовятся оказывать всестороннее давление посредством смешивания гендерной политики Казахстана и религиозной мотивации граждан. Отсюда хиджаб в их глазах выступает в качестве причины возникновения противоречий на гендерной, религиозной, социальной, политической и правовой основе. Действительно, не хватает работы по разъяснению содержания и идеи взаимоотношений светского государства. Для нашего же общества приоритетной потребностью в этом плане является выработка иммунитета на влияние извне.
В-третьих, если рассматривать с религиозной стороны, шестилетняя девочка не несет никакой ответственности перед Аллахом. Поэтому действия, направленные на подчеркивание гендерной принадлежности, религиозного отличия и отдаление от одноклассников, идут вразрез с нашей религией, менталитетом и законами. Эти действия осуществляются не самим ребенком, а родителями, которые так его воспитывают. На это у ребенка не хватит ни воли, ни сознания, ни разума, да и внутренней веры у него недостаточно. Все это указывает на то, что ребенок выступает в качестве инструмента в руках родителей, посредством которого они выступают против свободных законов, не признают требований светского общества.
В-четвертых, ни в шесть лет, ни в подростковом возрасте детям в государственных учреждениях не позволяется использовать в одеянии религиозную атрибутику, апеллируя к религиозным взглядам, и делать это причиной отчуждения общества. Каждый ребенок в этом возрасте обязан получать образование, и государство не может перешагнуть через этот стандарт образования. Принцип светскости предусматривает и возможность обучения детей в специальных образовательных учреждениях, где допускается ношение религиозной атрибутики. А после окончания школы гражданин вправе сам решать, будет ли он получать высшее образование или нет.
В-пятых, особенно нужно учесть то, что школы должны обдуманно и конструктивно подходить к воплощению стандартов образования, направленных на привитие семейных ценностей и светских требований к растущему поколению. Родителей волнует проблема ранней беременности среди школьников, когда совсем юные дети становятся родителями. Вполне возможно, что родители пытаются оградить от таких вещей своих детей посредством привития им религиозных взглядов. Это указывает на то, что в стенах школ не соблюдается баланс между образованием и воспитанием. В этой связи вполне естественно, что родители испытывают психологическую тревогу и видят в религиозности – параллельной (религиозной) системе воспитания и образования – опору для детей. Но это не является решением проблемы в корне: возможно, родителям спокойнее не пускать девочку в школу, однако это вполне может привести к тому, что ребенок в будущем будет с презрением относиться к обществу. И не факт, что ребенок, отрицающий ценности общества, в частности традиции народа, будет с уважением относиться к родителям.
В-шестых, ваххабитская тенденция наблюдается прежде всего среди молодых людей – последователей данного течения. Их вопрос: «Это есть в Коране?». Они при этом ожидают услышать некую концепцию, принцип, правило, закон. Если посмотреть на это с точки зрения конкретных понятий, то в Коране не найдешь слов молда, медресе, пост, намаз, пророк, хиджаб, бог и др. У этих слов есть аналоги на арабском языке, такие как саум, салат, наби, расул, хумур. По этой причине наша молодежь не понимает, что эта тенденция, помимо религии, привносит в нашу культуру «элементы арабской культуры и религиозной идентичности». Нужно разъяснять молодежи, которая одевается в черные цвета, будто недавно овдовевшая женщина, либо носит длинную бороду, как бы стремясь выглядеть старше, что они следуют арабской культуре, культуре чужой нации. Им надо дать понять, что их внешний вид является символичной причиной исламофобии.
В-седьмых, за проблемой хиджаба кроются риски национальной трансформации, пересмотра традиций и искажение менталитета. В центре казахской культуры, обычаев, семьи стоит мать. Укутанные ваххабитской идеологией наши дочки – это тоже будущие матери, которые подвергаются удушению арабской культурой. Это даже опаснее, чем вчерашняя идеология коммунизма. Из-за этого мы завтра столкнемся с такой ситуацией, когда родственники не смогут зайти в дом по причине того, что дома нет мужа. Почему? Мужа нет дома. И казахский менталитет отходит на задний план. Со временем предадут забвению и знание семи поколений. Потому что, согласно Корану, если человек не питался тем же материнским молоком, то никах с ним дозволен. Кто гарант тому, что завтра укутанные этой идеологией казахи не будут иначе рассматривать своих племянников и других родственников?
По сути, идеология ваххабизма – это угроза национальному менталитету, духовному здоровью нации.
В целом эта ваххабитская идеология стремится реформировать традиционные понятия об исламе, веровосприятие казахов, менталитет, традиции и культуру. Казахи обращали внимание не на форму, а на содержание, не на феномен, а на суть. А сегодня наших девочек обманывают, говоря: если не укутаешься в хиджаб, то станешь причиной смуты. В этой связи хочу напомнить, что в нашей культуре есть национальная одежда, которая идет нашим девушкам.
– Как вы считаете, по какой причине верующие и руководители учебных заведений не могут прийти к общему решению проблемы?
– Эта проблема кроется в отсутствии правильного понимания религии и принципов светскости у обеих сторон. А именно данный спор является причиной неспособности сторон правильно оценивать социальные условия, пространственные и временные требования. Обобщая это, следует задаться вопросом, что по канонам ислама является более важным для девочки – укутаться или получить знания? В исламе для девочки в обязанность вменяется именно получение знаний. И для служения Аллаху, и для решения повседневных и бытовых задач, выполнения обязанностей и осознания своей ответственности требуются знания, изучение, мыслительный процесс и сознание. А после настанет очередь платка.
– Какие есть механизмы решения данной проблемы?
– Главный механизм кроется в наших светских законах, в них определены рычаги, которые позволяют «и быку быть целым, и телеге не рассыпаться». Эти механизмы толком не используются. Для того, чтобы механизм работал, нужно совместно с обществом восстановить мост между государственными институтами и общественно-религиозными объединениями. При этом нужно, чтобы направления и интересы обоих институтов были переплетены и дополняли друг друга ради общей цели. Я думаю, если государство будет справляться с ролью «отца», а общество с ролью «матери», то и их «дети» не станут инструментом в чьих-то руках.
– Благодарю за беседу!
Зарина КИБАЕВА,
«Жас қазақ»
Слово Двенадцатое: невежда в чалме
Когда кто-то учит других слову божьему, хорошо ли, плохо ли делает он свое дело, у нас язык не повернется запретить ему проповедь, ибо нет ничего предосудительного в делах благонамеренных. Пусть наставляет, если даже сам недостаточно просвещен. Но ему следует помнить два непреложных условия. Прежде всего, он должен утвердиться в своей вере, во-вторых, пусть слишком не довольствуется тем, что знает, а постоянно совершенствуется. Если кто, не завершив учебу, оставляет ее, тот лишает себя божьего благословения, от его наставлений прока не жди. Что толку, если, обернув голову чалмой, строго соблюдая посты, совершая моления, он напускает на себя благообразие, но не знает, в каких местах требует повторения или в каком месте может прерваться тот или иной намаз? Кто небрежен, не соблюдает себя в строгости, не умеет сострадать, того нельзя считать верующим — без бережливости и внимания не удержать в душе иман – веру.
Слово Тринадцатое: не называй черное белым, а белое – черным
Иман – есть незыблемая вера в единого и всемогущего создателя, о бытии и существовании которого дано нам знать из посланий через его пророка, да благословит Аллах его имя. Существует двоякий путь верования. Одни принимают веру, убедившись в ее необходимости и справедливости, укрепляют ее в себе разумными доводами. Эту веру мы называем “якини иман”. Другие веруют, черпая познания из книг и со слов муллы. Этим людям требуется особая приверженность к предмету своей веры, твердость духа, дабы выстоять перед соблазнами тысячи искусителей и не дрогнуть даже перед лицом смерти. Это есть “таклиди иман”. Чтобы сохранить в себе иман, необходимо иметь отважное сердце, твердую волю, уверенность в своих силах. Но как нам быть с тем, кто не имеет знаний, позволяющих отнести его к приверженцам “якини имана”, или не имеет твердых убеждений, легко поддастся соблазнам и уговорам, из корысти называет черное – белым, белое – черным, клянется, выдавая ложь за правду, чтобы назвать его сторонником “таклиди имана”? Сохрани нас Аллах от таких людей. Каждый должен помнить, не существует имана помимо упомянутых. И пусть вероотступники не рассчитывают на беспредельность божьей милости, они не заслуживают ни прощения Аллаха, ни защиты пророка. Будет проклят тот, кто принимает за истину ложные пословицы: “Острие меча сильнее клятвы”, “Нет греха, которого не простил бы Аллах”.
Слово Шестнадцатое: притворное вместо истинного
Казах не беспокоится о том, угодны ли Богу его моления. Он делает только то, что делают другие – встает и падает, молясь. С Богом обходится примерно как с купцом, явившимся за долгом: “Это все, что имею, хочешь – бери, не хочешь – не из-под земли же я достану тебе скот”. Не будет утруждать себя, думая, ломая язык, обучаясь, заботясь об очищении веры. “Это все, что знаю, не браться же за учебу на старости лет. Главное – не попрекнули бы, что не молюсь, а что язык коряв – не беда.” Разве у него язык устроен не так, как у других?
