Безопасность АЭС. В чем конкретно она заключается? Какая система защиты предусмотрена для атомной электростанции и персонала, для жителей всей страны? Об этом «ПК» попросила рассказать опытного специалиста в области атомной энергетики – директора реакторной установки РУ БН-350 ТОО «Мангистауский атомный энергетический комбинат», кандидата химических наук Марата МОЛДАГУЛОВА.
– Марат Николаевич, людей больше всего волнует именно вопрос безопасности АЭС. Какие гарантии, что на атомной электростанции не произойдут аварии?
– Да, самый главный вопрос касается безопасности современных атомных электрических станций, атомных энергетических установок. За последние 60 с лишним лет накоплены большие знания в их эксплуатации. Первые промышленные реакторы были запущены в конце 50-х годов, а первые научные реакторы работают с конца 40-х годов. Так вот, эти 60-70 лет дали огромный опыт разработки как технологических схем, так и в области обеспечения безопасности ядерных радиационных установок. Первый, самый главный вопрос – принцип глубокой эшелонированной защиты от выхода радиоактивных веществ за пределы площадки. Концепция устранения аварии закладывается на стадии проектирования, соответственно сразу просчитываются все возможные варианты инцидентов и аварий, и расчет делается из накопленного мирового опыта. На сегодняшний день в мире порядка 440 реакторных установок в 32 государствах, и фактически все они являются подконтрольными, поднадзорными МАГАТЭ, международному агентству контроля атомной энергетики. Фактически МАГАТЭ контролирует не только документально, то есть получая отчетности от каждого государства, где ведутся работы с технологиями атомной энергетики, но и своими специалистами. Инспекторы, выезжая на места, проводят визуальный, технический, технологический контроль. Такой вот двухуровневой контроль со стороны МАГАТЭ.
Весь приобретенный багаж знаний как раз служит для того, чтобы свести к минимуму возможные инциденты и аварии уже на стадии проектирования, то есть тут два основных принципа – глубокое эшелонирование защиты и минимизация инцидентов и аварий на этапе проектирования. Данные принципы сопровождаются как активными, так и пассивными взаимно дублирующими системами безопасности уже самого реактора.
– Что такое активная и пассивная системы безопасности?
– К первой относятся все технические решения, которые применимы непосредственно к самой реакторной установке, к активной зоне. Внешняя железобетонная стенка реактора определяет его герметичность, защищает при внутренней аварии, а также от внешних воздействий. Что относится к категории внешних воздействий? Землетрясение, наводнение, ураганы, смерчи, не дай Бог, конечно, падение самолетов, где могут возникнуть ударные волны определенной силы. Так что при проектировании это сразу учитывается. У самого реактора внешняя оболочка бетонная, а следующая часть внутренняя – это корпус реактора, он изготавливается из высокопрочных материалов, обычно применяются стали, предотвращающие выход продуктов деления из корпуса реактора и из теплоносителя первого контура. Сам по себе реактор, его активная зона, контактирует с водой лишь в первом контуре, это замкнутый цикл, то есть вода, которая соприкасается с активным элементом или с ядерным топливом, циркулирует только внутри первого контура. Таким образом, обеспечивается еще один уровень защиты. Естественно предусматриваются специальные ловушки, которые задействуются при тяжелых авариях, но это все – страховочная система. Предусмотрены и другие страховочные системы, пассивные меры предосторожности. Проектируется и аварийное охлаждение. Сам реактор и его внутренняя оболочка защищаются, обеспечивается проектная безопасность.
Кроме того, реакторы водяные, такие будут применяться в нашем казахстанском случае. Они двухконтурные – первый контур ни в коем случае не соприкасается и не обменивается с водой, веществами со второго контура, то есть контуры взаимоизолированные. Первый контур контактирует с активным элементом, а второй – нет. Тепло, которое переносится первым контуром, на второй передается через парогенераторы. Такова система безопасности самого реактора.
Пройти санитарные барьеры
– Сразу возникает логический вопрос защиты персонала, работающего на атомной станции…
– Безопасность персонала обеспечивается как принципом глубоко эшелонированной защиты, так и мероприятиями, которые необходимо жестко регламентировать и соблюдать, и которые в действительности будут исполняться. В первую очередь санитарные барьеры и дозиметрический контроль. Что это такое? В саму зону реактора через его оболочку, через бетонную защиту никто естественно пройти не сможет. Только в прилегающие территории – соседние помещения, где установлены приборы управления реактором, если по-простому, щитовые, там персонал работает, который сначала проходит через санитарные барьеры, они снимают свою домашнюю одежду, переодеваются в специальные костюмы. Вы, наверное, обращали внимание, может, в интернете видели, когда говорят о каких-то суперуникальных производствах, то там соблюдается стерильность в рабочих зонах, и сотрудники ходят в белых комбинезонах, шапочках, халатах. После переодевания они проходят в рабочую зону. А когда обратно после смены выходят, то минуют дозиметрический контроль, он тоже многоуровневый, есть и автоматический – наподобие металлоискателей, есть дозиметристы, проводящие ручной контроль. Все эти системы работают, люди в санитарных пропускниках моются, переодеваются и спокойно едут домой. Кроме того, персонал постоянно находится с дозиметрами, которые контролируют возможно накапливаемую радиацию. Работники по графику проходят медицинский осмотр. Защита здоровья персонала ставится в первую очередь.
Что при работе на АЭС предусмотрено Трудовым кодексом? С учетом категорийности выполняемой работы даются дополнительные отпуска, идет оплата за вредность, выдается лечебно-профилактическое питание. Все это для профилактики здоровья, что предусмотрено на законодательном уровне, поэтому никаких переживаний быть не должно. По крайней мере, в своей практике я ни разу не встречал, чтобы наши ветераны говорили о том, что переживали в момент работы реактора или на самих реакторах – хоть в эксплуатационной зоне, хоть в ремонтной. Они всегда говорили, что гордятся своей работой на таком производстве, реакторе БН-350. Да, он сейчас находится на выводе из эксплуатации (МАЭК образовано 1 июля 1968 года, реакторная установка БН-350 с 1999 года находится в режиме вывода из эксплуатации. Прим. ред.), а когда он работал, люди всегда считали, что это самый высокотехнологичный и высокостандартизированный реактор, обеспечивающий высокую безопасность персонала и рабочего места.
Избавиться от страха
– Высказываются опасения относительно экологического воздействия реактора на окружающую среду. Как с этим фактором?
– В принципе, прекрасно понимаю людей. Естественно, когда говорят «атомная энергетика», «использование расщепленного атомного ядра», то сразу у всех возникает первая мысль о Семипалатинском ядерном полигоне, атомных взрывах, которые произошли в конце Второй мировой войны в Хиросиме и Нагасаки, об оружии массового поражения, авариях на Чернобыльской АЭС, на Фукусиме в 2011 году. Все это в определенных кругах населения породило страх, который называется радиофобией. Но, я думаю, фобия зачастую преувеличена. Почему? Использование энергии атома в мирных целях коренным образом отличается от использования энергии атома в оружиях массового поражения. Если в нашем случае, то это контролируемая реакция расщепления атомного ядра и контролируемый выход энергии. В случае, когда атом используется в ядерных боеголовках, естественно это спонтанная реакция, спонтанное разделение атомного ядра и спонтанный выброс энергии. Там практически никакого контроля после детонации и предотвращения тех или иных негативных параметров быть не может.
Ну, кроме того, в Казахстане с 1989 по 2000 годы много говорилось о последствиях ядерного полигона, что негативно сказывается и на нынешнем восприятии населением идеи строительства АЭС. На самом деле, достаточно часто задаются вопросы, насколько атомная энергетика и ядерные технологии вредны для окружающей среды. Как я уже говорил, предусмотрены активные и пассивные системы безопасности, созданные для того, чтобы обеспечить три основных показателя – защита персонала, населения прилегающей территории, окружающей среды, минимизация влияния на экологическую обстановку вокруг реактора и возле него. Задействуется система минимизации влияния на окружающее воздушное пространство, на открытые водоемы и грунтовые воды, на территорию, флору и фауну.
Твёрдая позиция
– Марат Николаевич, а что будет с отработанным ядерным топливом?
– Имея такой барьер безопасности и защитную систему – мониторинг, надзор, контроль, все остальное, фактически любые отходы, начиная от отработанного ядерного топлива и заканчивая твердыми радиоактивными, являются подконтрольными. После переработки они минимизируются. Поясняю. Прежде чем применять какие-то способы обращения с ними, то есть перемещение, закладывание на хранение и все остальное, они всегда приводятся в инертное состояние – стеклование, бетонирование или цементирование, короче говоря, состояние, которое может обеспечить долговременное хранение. Но здесь надо отметить еще один момент, который касается самой технологии приведения в инертное состояние. Все жидкости приводятся в твердое состояние. Это что касается жидких радиоактивных отходов. Почему? Потому что жидкость имеет свойство вытекать, распространяться, и, возможно, присутствие такого момента, как неконтролируемая утечка в грунт. Вот для того, чтобы такого не происходило, следует приводить отработанное топливо всегда в твердое состояние. Естественно там существует много процедур, таких как выпаривание, использование сорбентов, термопроцедур и ряда других, и за счет этого все жидкости в современных ядерных реакторах на атомных станциях приводятся в минимальное количество твердых радиоактивных отходов. После этого закладываются на подконтрольное хранение. Просто так отходы невозможно никуда вывезти, перетащить.
Теперь что касается отработанного ядерного топлива. Сейчас нет такого понятия, что ядерное топливо использовали, и его куда-то там захоронили. Топливо можно использовать в следующих циклах: если его дорабатывают, превращают в следующий объем ядерного топлива и используют снова.
– Достаточно ли у нас будет топлива для АЭС? Не станем ли мы зависимы от поставок урана из других стран?
– Казахстан является вторым государством в мире по запасам хранящегося в недрах урана и первым по его добыче. Если мне память не изменяет, то на 2023 год его добыча составила 21-22 тыс. тонн. Сейчас геологи говорят о том, что в казахстанских недрах около 900 тысяч тонн урана. Мы с большим уважением воспринимаем данные наших ученых. Казахстан имеет сырье, а наш Ульбинский завод производит ядерное топливо, так что наша страна имеет достаточное количество и сырьевых ресурсов, и разветвленную инфраструктуру по производству ядерного топлива.
– Президент страны в Послании народу Казахстана отметил: «в настоящее время в 30 развитых и развивающихся государствах действуют около 200 АЭС. Мы должны думать о будущем, учитывая долгосрочные национальные интересы и специфику нашей страны». В чем глобальный смысл строительства АЭС? – Я не буду останавливаться на энергетической независимости, что это является постоянным источником энергии, что атомная энергетика – это самая надежная, стабильная на сегодняшний день, так как об этом очень много говорилось и говорится. В качестве примера может послужить тот факт, что в тех же самых США очень большое количество АЭС, если мне память не изменяет, почти 100 энергоблоков. Родоначальники науки разделения атомного ядра – французы – тоже имеют 56 действующих реакторов. Китай и Индия сейчас массово строят АЭС, только в одной Поднебесной возводятся 26 реакторов, не надо забывать о такой мощной ядерной державе, как Российская Федерация. А что АЭС даст Казахстану? Я бы сказал реанимацию в стране такого научно-технического достижения человечества, как атомная энергетика. Казахстан обладает очень высокими компетенциями в ядерных технологиях. То, что в Мангистау, в городе Актау, БН-350 работал в течение 25 лет и практически обеспечивал всю западную зону энергией, а город Актау и прилегающие территории питьевой водой, хотя тут нет ее природных источников, является уже большим показателем. Фактически Актау возник вокруг реактора БН-350, и эта установка была первым промышленным реактором в мире на быстрых нейтронах. За весь свой жизненный цикл она проработала без единой аварии, инцидента, и сейчас, находясь на выводе из эксплуатации, не имеет никаких техногенных отклонений. Казахстан имеет соответствующий опыт в обслуживании промышленных ядерных объектов. Кроме того, наша страна обладает очень высокими компетенциями в области обращения с ядерными отходами. Научные разработки осуществляет национальный ядерный центр, который находится в городе Курчатов, и это признано всемирной научной средой. Он выполняет колоссальный объем работы для мирового сообщества в области обращения с радиоактивными отходами, в области защиты и обеспечения безопасности окружающей среды после использования ядерных технологий непосредственно на Семипалатинском ядерном полигоне, ну и очень много работы вокруг этого процесса. Важно отметить большой труд физиков-ядерщиков института ядерной физики в поселке Алатау возле Алматы, который является одним из передовых научных центров на евразийском пространстве. У ученых значительный опыт работы как в сфере исследования процессов расщепления атомного ядра, так и в вопросах подготовки научно-исследовательских кадров, подготовки инженерных, технических специалистов не только для научной деятельности, а еще для производственной работы. Многие сотрудники БН-350 до сих пор повышают квалификацию и обучаются в данном научном центре. Есть у нас кафедры в Евразийском национальном университете имени Гумилева в Астане, в Восточно-Казахстанском университете. Поэтому говорить, что Казахстан является государством, не обладающим компетенциями в области использования атомной энергии, нельзя. Наоборот, казахстанские научные школы признаны всемирным научным сообществом. Зачастую мы на одном уровне работаем с нашими коллегами из других государств, это все признают. И нам надо продолжать большую и важную работу.
