Двадцать три года назад советские войска покинули Афганистан, с честью выполнив задание Правительства страны, проявив при этом мужество и героизм.
Вспоминая сегодня о воевавших тогда в чужой стране, мы решили пообщаться с тем, кто как раз дождался того дня — дня вывода советских войск. Атыраучанин Фархад Уланбаев — один из советских солдат, кто 15 февраля 1989 года покинул Афганистан. Восемнадцатилетним юношей он ушел служить в ряды Советской Армии, но даже не представлял, что его и еще несколько сотен тогда еще гурьевчан отправят в пекло чужой войны.
За годы службы он, несмотря на всю опасность военного положения в Афганистане, сдружился со своими сверстниками из России, Белоруссии, Украины, научился готовить в полевых условиях. В эту войну он рано поседел.
Сегодня Фархад Уланбаев — член областного союза ветеранов-афганцев. В редакцию пришел с целым ворохом фотографий, кое-как отснятых в тех полевых условиях, проявленных и напечатанных там же. Отснятых, как сегодня бы назвали, в стиле папарацци — было видно, что кадры делали наспех, можно сказать, из-за угла.
— Конечно! А вы знаете, чего нам стоило сфотографироваться?! — восклицает, перебирая снимки, Фархад. — Ведь нам было запрещено не только снимать, даже иметь фотоаппарат. Но парни умело «шифровались». Мы были молоды, нам хотелось запечатлеть себя с такими махинами, как автомат Калашникова, мы обвешивали себя лентами от пулемета «ПК», словом, то, что можно было на себя вешать — вешали. Снимались, как настоящие Рембо — тогда этот фильм был на пике популярности. Фотографировались по очереди, потом отсылали негативы, пришивая их с внутренней стороны конверта, чтобы никто не заметил, что там, внутри. Дома нам негативы проявляли, отпечатывали и потом опять присылали к нам. А мы уже писали письма подругам, любимым девушкам и, конечно, прилагали фото на добрую память.
Фархад рассказывает, что повестка в военкомат пришла через день после того, как ему исполнилось восемнадцать — 8 ноября 1987 года. Отправление в ряды Советской Армии назначили спустя три дня.
— По разговорам «покупателя» (офицер, приезжающий в военкомат за новобранцами. — Авт.), мы поняли, что нас забирают служить на границу с Афганистаном. «Покупатель» по секрету проговорился, что половина из нас (а всего тогда было призвано порядка 400 юношей) попадет на ту сторону — непосредственно в Афганистан.
Фархада и его сверстников до пункта назначения везли на протяжении четырех дней — сначала на поезде, потом на машине. Прибыли ребята в в/ч №2022, что была расположена в городе Хорог Горно-Бадахшанского автономного округа (Таджикская ССР). Там базировался учебный пункт. Всех рассортировали. Фархад был выбран в качестве минометчика.
— А вообще, в пограничных войсках такого не должно быть. Там только кинологи, саперы — то есть те, которые должны охранять границу. У нас была сформирована десантно-штурмовая мотоманевренная группа. Это была вторая ДШМГ.
Четыре месяца шло обучение, затем уже началась настоящая служба и настоящие военные действия.
— В феврале я попал на объект Муштиф, что на территории Афганистана, такой был кишлак. Там я пробыл с полгода. Затем нашу группу расформировали, и мы с ребятами дислоцировались в кишлак Кундуз.
— За все время службы, — говорит Фархад, — слава Всевышнему, помимо минометных обстрелов («благодаря» которым наш герой и получил контузию третьей степени), происшествий, трагедий не было. А вот боевых товарищей немало потерял — обстреляли насмерть «бульбаша» (так по-доброму называл одного белорусского друга, а тот его «черныш» — за темный цвет кожи), еще сверстники погибли от обстрелов душманов. Всегда вспоминаю их в день 15 февраля.
О дне вывода войск рядовой Фархад говорит с особой теплотой: он с товарищами обеспечивал безопасность непосредственно вывода советских войск. Вывод происходил в провинции Пяндж, что находилась на территории Таджикской ССР. Через порт Шерхан, по понтонному мосту советские солдаты возвращались домой. Фархад присутствовал на историческом моменте: выводе 40-й армии под руководством генерала Громова. Кстати, выступая тогда перед советскими войсками, Громов заметил: «За моей спиной не осталось ни одного солдата». А ведь Фархад со своими товарищами еще потом на протяжении трех дней прикрывал советских солдат, продолжал обеспечивать их безопасный выход за пределы таджикско-афганской границы. 18 февраля Фархад перешел на таджикскую границу и там дослужил до своего срока увольнения еще порядка девяти месяцев.
— Мы служили на специальном секретном аэродроме в кишлаке Калай-Хумб, через который по разным точкам доставлялись продукты, вещи солдатам, а также провизия мирным жителям некоторых кишлаков, которым нужна была помощь. Эту точку ненавидели банды формирований, хотели ее уничтожить, ненавидели за то, что помощь СССР их жителям отправлял.
Фархад охранял объекты, в том числе и аэродром в Хороге. Летчики вертолетов, подвергавшиеся обстрелам душманов, к счастью, успевали выпрыгивать, но вертолеты уже возгорались и вся провизия, которую везли, тоже приходила в негодность.
— Мы очень радовались, что живыми вернулись домой, в то же время гордились этим. Ведь не всем была уготована такая участь. Знаю, что нарочно в Афган посылали служить ребят из многодетных семей (чтобы в случае смерти сына-солдата не так было больно), из детдомов, хотя это просто ужасно.
Наш собеседник, вспоминая свою службу в Афгане, вспоминая войну, говорит, что так и осталось не до конца ясным, за что тогда воевали. Конечно, тогда Фархад, как и его товарищи, недоумевали – почему они, совсем еще юноши, должны были защищать чужую землю, должны были принимать на себя пули, должны были видеть, как гибнет невинный народ только из-за того, что эту войну развязали политики.
— Но точно скажу: я, как и все, исполнял интернациональный долг (получил контузию третьей степени и сейчас она так дает о себе знать, что приходится покупать лекарства. Кстати, посетовал Фархад, почему-то для афганцев в аптеках нет бесплатных лекарств, а ведь эти боль, раны на всю жизнь. — Авт). — А еще за два неполных года на таджикско-афганской границе я узнал цену жизни.
У Фархада, или как он себя называет «бача» (по-афгански — пацан) или «шурави» (так называли наших солдат сами афганцы), за эти годы появилось много друзей. Настоящих. Которым не важно, какой ты национальности, какого цвета кожи, для которых главное — мир, покой на земле, дружба и простые человеческие взаимоотношения — то, чего сегодня, порой, так не хватает. И Фархад старается все это воспитать в двух своих «бача» — он сразу же после армии женился, сегодня старший сын уже учится в университете. А сам Фархад так и не смог получить высшее образование. Когда он начал учиться в институте, случился распад Союза, денег на учебу, на жизнь не хватало, нужно было крутиться. И наш герой пошел на телевидение, тогда набирали молодых людей на телеоператоров. За считанные годы он сделал себе имя, сегодня в журналистской среде он уважаем. Но телекамеру решил несколько лет тому назад оставить, говорит, пришло время уступать дорогу молодым. Сейчас у Фархада свое ИП, живет, не жалуется.
Сегодня, по словам собеседника, местным афганцам уделяется со стороны власти внимание. Ежегодно выделяются деньги на оздоровление, лечение в санаториях. Выдаются пособия. Правда, с жильем по-прежнему проблема (хотя, надо отдать должное, в позапрошлом году 10 воинам-афганцам аким области Бергей Рыскалиев лично вручил ключи от квартир). Например, у Фархада большая семья, а он ютится в маленькой двухкомнатной. Но он не привык ныть. Не такие они, афганцы. Он сейчас просто очень надеется, что когда-нибудь и на его улице будет праздник, и продолжает радоваться жизни и учит людей ценить мир на земле.
Надежда ШИЛЬМАН,
фото Амангельды
МУТИГУЛЛИНА
Накануне Дня вывода советских войск из Афганистана к нам в редакцию заглянул наш читатель Серик Бекешев.
«Я не служил в Афганистане, но у меня очень много друзей, которые проходили там службу, получили ранения, и многие погибли на боевом посту. Я работаю преподавателем в политехническом колледже. Не так давно я организовал клуб «Мужество» — хочу ребятам на примере своих товарищей рассказывать о патриотизме, о чести. А сегодня принес вам стихи — я посвятил их своим друзьям-афганцам и всем, кто там воевал в восьмидесятых».
Матери
Отгремели последние грозы.
Мама, слышишь, прости ты меня.
Не могу осушить твои слезы,
В том бою не сберег себя я.
Был тот бой скоротечным, жестоким.
Не прошел караван, мама, нет…
Я остался таким же высоким.
И мне будет всегда двадцать лет.
Ты прости меня, мама, что отдал,
Свою жизнь за чужую страну.
Честь солдата никто здесь не продал,
Проклинаем мы эту войну.
Нам бы Родины видеть просторы.
Строить, сеять и просто весной
О земле завести разговоры,
Просыпаясь однажды с грозой.
Серик БЕКЕШЕВ, житель г. Атырау
