«Строительство правового государства невозможно без сильной и независимой адвокатуры. Эффективность госаппарата в значительной степени связана с созданием возможности для профессиональной защиты прав и интересов граждан и предприятий. От этого также зависит уровень предпринимательской и инвестиционной активности в стране. Поэтому роль адвокатов невозможно переоценить», – сказал на V заседании Национального совета общественного доверия Глава государства.
В нынешнем году казахстанские адвокаты во второй раз отметят свой профессиональный праздник. О том, как найти порядочного и квалифицированного заступника; что после судебного решения сказал своему защитнику, представлявшему его интересы, житель Атырау, оправданный в тяжком преступлении, и многом другом в «Гостиной «ПК» поведал известный атырауский адвокат Нурлан ЖОЛБОЛОВ.
– Нурлан Кайржанович, председатель Республиканской коллегии адвокатов Айдын Бикебаев отмечал: адвокаты, прокуроры, следователи, судьи – представители одной профессии с одной миссией – служить праву. Поэтому права, статус и гарантии всех представителей указанных субпрофессий должны быть разумно сбалансированы и одинаково защищаться государством. В прошлом году в Мажилисе рассматривали Закон об адвокатской деятельности с внесенными туда изменениями, с расширением полномочий представителей стороны защиты. Ведь пока не будет повышен статус адвоката, расширены его профессиональные права и гарантии деятельности, проводимая в нашей стране судебная реформа может не достигнуть своих целей…
– Председатель коллегии абсолютно прав – мы все служим праву, вообще, я и ранее говорил, и сейчас повторюсь, что с приходом Бикебаева на эту должность адвокатура укрепила свои позиции по всем фронтам. У РКА сильный Президиум, авторитетные органы управления и структурные образования – не могу сказать, что так было раньше. Сейчас адвокатура представлена в Высшем судебном совете, в Квалификационной комиссии судей, в Мажилисе Парламента РК, в Национальном совете общественного доверия, в общественных советах МВД, Минюста, прокуратуры и других госорганах и комиссиях. Это обеспечивает взаимодействие между адвокатским сообществом и госструктурами, конечной целью которого является качественная защита прав граждан. Сам Айдын Жолшиевич – член Национального курултая и член комиссии по правам человека при Президенте. Благодаря ему и Президиуму РКА без адвокатуры не обходится ни одно значимое событие, она участвует в рабочих группах по созданию и изменению законов, дает свои заключения и выражает свои позиции в Конституционном суде, в Верховным суде, генпрокуратуре, практически во всем, что связано с юриспруденцией, либо прямо или косвенно касается адвоката и адвокатской деятельности. Адвокатура тесно связана с учебными заведениями страны, имеет прочные связи с сообществами многих зарубежных стран. Все это для того, как вы правильно заметили, чтобы повысить авторитет адвокатуры, статус адвоката.
– Какие проблемные моменты мешают работе адвоката?
– У адвоката очень много проблем. Скажу навскидку некоторые из них: во-первых, ограниченный доступ к информации и ресурсам – мы не должны готовить запросы, направлять их в госорганы и другие организации, затем сидеть и ждать 10 дней или гадать – ответят или нет? Если ответят, то развернуто на все вопросы или формально, предоставят запрашиваемое или нет? Второе. Мы не должны быть ограничены в доступе к материалам уголовного дела. Почему мой процессуальный оппонент – прокурор – имеет с первого дня доступ ко всему, что есть в деле, а адвокат только по окончании? Если по закону предусмотрено равноправие и состязательность сторон защиты и обвинения, то никаких ограничений прав адвоката, следовательно, его подзащитного – человека и гражданина – быть не должно. Даже нотариус, не вставая с кресла, имеет доступ ко всему, что ему нужно для работы, прокурор, суд, следователь, но не адвокат. Третье. Давление на адвокатуру, в том числе путем систематических попыток привлечь адвокатов к ответственности за действия, связанные с их профессиональной деятельностью. Четвертое. Слаборазвитая инфраструктура для электронного взаимодействия с судами и государственными органами, отсутствие единой базы данных также усложняет работу адвоката. Пятое. Низкий уровень подготовки новых адвокатов, приход в профессию уволенных с других органов и ведомств, но не ориентированных на исключительную и безоговорочную защиту гражданина. Можно продолжать этот список.
– Вы имеете лицензию на занятие административными, гражданскими и уголовными делами. А каким отдаете предпочтение?
– Поначалу занимался тем, чем приходилось, затем возникла необходимость расставления приоритетов. И я выбрал уголовное право. Но и другие направления стараюсь не забывать. Знаете, даже выбрав одно направление, нельзя говорить, что адвокат во всех одинаково ориентируется. Для понимания скажу: Гражданский кодекс содержит в себе семь разделов, 62 главы и более тысячи статей, и все они абсолютно в разных направлениях, в Административном – пять разделов, 53 главы и около тысячи статей, в Уголовном – семь разделов, 18 глав и полтысячи статей. В Административно-процедурном – пять разделов, 44 главы, 256 статей, а есть еще гражданское и уголовное процессуальное право, есть Налоговое, Таможенное и др. законодательство, есть десятки, сотни тысяч нормативно-правовых актов, начиная с Конституции и конституционных законов, заканчивая инструкциями и положениями, и многие из них каждый день меняются. В общем, это настоящий океан, и объять необъятное невозможно, поэтому адвокат должен стремиться к специализации, а еще лучше – к узкой специализации.
– А вы участвуете в защите своих клиентов по государственной программе?
– Участие в рамках гарантированной государством юридической помощи – это не право, это обязанность адвоката. В коллегиях есть определенный график, согласно которому адвокаты по постановлению следователя, прокурора или суда предоставляют юридическую консультацию, составляют правовые документы и защищают интересы нуждающихся лиц на следствии или на судебных процессах, причем это лицо ничего не платит, за него это делает государство. Другое дело, что опытные адвокаты негласно уступают это право более молодым коллегам или тем, у кого дел, скажем так, в недостаточном количестве. Но помимо этого мы регулярно оказываем юридическую помощь в рамках различных акций «Народный юрист», «Адвокатская помощь – бесплатно», но это уже по доброй воле, и принимаем мы это как социальную ответственность.
Шокирующие обстоятельства
– Нурлан Кайржанович, в Казахстане за судебным процессом по беспрецедентному уголовному делу в отношении бывшего высокопоставленного чиновника Бишимбаева следили миллионы людей. А вы сами смотрели его?
– Нет, конечно! Зачем мне его смотреть, если вывод я могу сделать, прочитав обвинительный акт. Да и вообще, подобные процессы проходят каждый день, в каждом суде, поверьте, с более шокирующими и интересными обстоятельствами.
– Как считаете, этот судебный процесс как-то изменил общественность?
– Думаю, процесс Бишимбаева действительно оказал влияние на общество, обострив интерес граждан к вопросам этики и взаимоотношений в судебных разбирательствах, к обсуждению деталей дела и к подробностям личной жизни, особенно если дело касается публичных людей или высокопоставленных чиновников. Мы все получили новый повод для обсуждения прозрачности правосудия, равенства перед законом и границ личной жизни людей. Нельзя не сказать и о том, что этот процесс поднял вопросы о степени справедливости судов при наличии общественного надзора, влиянии общества на объективность судебных актов.
– Нужно, чтобы у всех людей был равный доступ к качественным юридическим услугам. И еще. Высказываются мнения, что адвокатов много, а найти хорошего, порядочного сложно. Как же людям выбрать защитника, определить его добросовестность, грамотность?
– А это – главная составляющая успеха в разрешении юридической проблемы. Думаю, надо искать рекомендации на конкретного адвоката, найти информацию о его репутации в профессиональном сообществе, обратить внимание на опыт, то есть на стаж практической деятельности, на специализацию. Также советую лично встретиться с адвокатом – услышав вашу проблему, он должен быть готов уловить суть дела, предложить варианты решения, спрогнозировать риски – по сути, это ваша проверка его уровня профессионализма. Немаловажно, избегает ли он неэтичных предложений (взятки, фальсификации доказательств и т.п.), представил ли вам договор и предложил оплату через банк или без договора требует наличные. Насторожитесь, если адвокат гарантирует результат.
Служа праву
– А были ли в практике случаи, когда нарушали вашу адвокатскую тайну?
– На Президиуме Республиканской коллегии адвокатов часто обсуждаются вопросы, связанные с нарушением адвокатской тайны. В их числе установление прослушек в местах, где идет конфиденциальная беседа адвоката и его подзащитного, слежка за адвокатом с целью получить информацию о его клиенте, попытки органов допросить адвоката об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с его профессиональной деятельностью. У меня лично были все указанные случаи, но последний был самым изощренным. Опера и следователи одной из уважаемых структур подослали к моей подзащитной человека из этого же дела с легендой стать моим вторым подзащитным, заодно обсудить детали обстоятельств по делу. Естественно я их принял у себя в офисе, но оказалось, что тот был напичкан спецаппаратурой, соответственно «правоохранители» прослушали все, о чем мы поговорили, строили линию защиты, обсуждали стратегию ведения дела. Они еще имели наглость или глупость приобщить аудиозапись и стенограмму этой беседы с адвокатом в дело как доказательство. Суд отреагировал на этот факт частным постановлением, но никто не был привлечен к ответственности, хотя это уголовное преступление. Надеемся, вскоре усилят уголовную ответственность за такие деяния и сделают состав преступления формальным, что создаст возможность привлечь всякого, кто даже попытается сделать подобное.
Больше, чем профессия
– Нурлан Кайржанович, а как вы сами стали адвокатом? Что повлияло на выбор профессии?
– Я как-то в мыслях прокручивал время назад и вспоминал, искал ответ на эти вопросы. Помню, когда учился в школе, мой отец выписывал журнал «Человек и закон», я любил его читать, прочитывал за два дня от корки до корки и с нетерпением ждал следующего месяца. Затем, в старших классах, заметил за собой тягу к праву, мне было интересно все, что связано с судом – фильмы, новости. Собрался в Карагандинскую школу милиции, но не прошел из-за двух диоптрий. В Алма-Ату ехать не было денег, родители были представителями рабочего класса. И тогда я в 1990-м поступил в наш Атырауский университет (тогда он назывался Гурьевский педагогический институт) на специальность «история и право». По окончании пришлось поступать на юрфак другого вуза, в нашем-то его не было. Недавно встретил сокурсника, не виделись с ним 25 лет, так он напомнил, что я еще тогда мечтал стать адвокатом, мол, сбылась твоя мечта. Это предыстория. А в реальности произошло так: с 1995 года я работал секретарем суда, специалистом в органах юстиции, судебным исполнителем, а в 2000-м в Астане сдал экзамены на должность судьи. Когда в коридоре ожидал документы, ко мне подошел один парень с вопросом: сдал ли я на лицензию адвоката. Я говорю: мол, нет, а зачем, я ведь решил стать судьей, а он мне: «Не помешает, получи, всего-то 4 тысячи тенге лицензионного сбора, приложи к заявлению квитанцию и результаты судейского экзамена». Я так и сделал. Прежде чем вышел Указ Президента о назначении судьей, пришла гослицензия на занятие адвокатской деятельностью. Подумал, подумал, решил попробовать. Понравилось. Потом несколько раз была возможность уйти в судьи, но уже не захотел. Осознал, что защищать людей – это благородно, если хотите, богоугодно.
Сегодня для меня адвокат, адвокатура – это больше, чем профессия. Может, будет выглядеть пафосно, но других слов не подобрать – это миссия служения обществу и защищать справедливость. Адвокатура воплощает в себе честность, профессионализм и гуманизм, и это не только просто соблюдение закона, это и стремление к правде, равенству всех перед этим законом. Быть адвокатом – это честь и одновременно ответственность, что требует моральной устойчивости, высокой квалификации и искреннего стремления помогать людям. Я счастлив лишь от того, что у меня есть такая возможность, и всегда ловлю себя на этой мысли. Что касается искусства состязания, это присутствует, но больше в судах с участием присяжных. Это ведь обычные люди, которым нужно не просто представить доказательства, но и разъяснить, как говорится, на пальцах. Причем, сделать это доступным языком и красноречиво, и последнее не для того, чтобы потешить свое эго, а для правильного восприятия присяжным подаваемой информации.
– А есть категория дел, которыми вы никогда не будете заниматься?
– Да, почти в 95 процентах случаев не берусь за дела о распространении наркотиков, умышленные убийства при отягчающих обстоятельствах, экстремизм, терроризм, половые преступления. В остальных пяти процентах – это случаи откровенной невиновности обвиняемого.
Признание подзащитного
– Отметьте наиболее интересные дела из своей практики, которые вам запомнились и имеют важное значение с профессиональной точки зрения?
– Несколько лет назад я защищал 16-летнего парня, которого обвиняли в убийстве соседки. Поначалу не хотел брать дело, но мать и отец подозреваемого буквально следовали за мной по пятам, часами сидели у офиса, пытались связаться через знакомых. В общем, уговаривали хотя бы принять их и выслушать. Принял, выслушал. Какие родители скажут плохое о собственном ребенке? Они заверили меня, что его подставили, что он не мог совершить такое. Но без непосредственной беседы с подозреваемым и пока для себя не решу, виновен либо нет, если виновен, то в какой степени, я обычно не принимаю дело. Пришлось поехать в СИЗО. Мальчик мне показался действительно неплохим. Говорил последовательно, лжи я не заметил (а я, поверьте, допрашиваю клиента не мягче опера, следователя или прокурора. Но делаю только для того, чтобы добиться правды для себя, а дальше уже выстраиваю выгодную для него позицию). Так вот, для меня этот мальчик был из тех пяти процентов явно невиновных, но в данном случае обвиненного в совершении особо тяжкого преступления. Дело дошло до суда, мы воспользовались своим правом и избрали суд присяжных (в Казахстане, правда, не суд присяжных, а суд с участием присяжных, но сейчас не об этом). Потерпевшая по национальности была немкой, приехали много родственников из Германии, да и в Казахстане их было немало – они все занимали одну часть зала судебного заседания, а вторая часть заполнилась родственниками мальчика. Процесс длился несколько месяцев, в зале царила какая-то жутковатая атмосфера, временами мне казалось, что дух потерпевшей присутствует на процессе, будто она где-то рядом и наблюдает за всеми нами. Было морально тяжело работать. Я видел глаза присяжных – кто-то плакал, кто-то был в смятении, кто-то в недоумении, но из-за чего именно, еще никто не знал. Обвинитель представил присяжным клочок бумаги, где была нарисована схема, и рассказал, что она нарисована подсудимым, и что по ней оперативники нашли спрятанное орудие преступления. Мне удалось доказать, что она была нарисована под обманным влиянием некой «подсадной утки» (это специально обученный человек, помещенный в одну камеру с обвиняемым, чтобы выведать у него подробности дела или склонить его к признанию) в камере ИВС. Тогда обвинитель представил присяжным запись со скрытой видеокамеры, где мальчик признается в убийстве. Но я разглядел на видео мелькнувшего на полсекунды сотрудника с автоматом, после чего психолог по делу заявила, что такое признание недопустимо, так как на несовершеннолетнего подсудимого тем самым было оказано давление. И еще много подобных моментов. В результате 10 из 10 присяжных проголосовали за вердикт: «Нет, не виновен». Мальчик был оправдан, его отпустили прямо из зала суда. Вы спрашивали о значении дела с профессиональной точки зрения? Я отвечу, но добавлю и моральный аспект. В общем, на следующий день в офис пришли родители и родственники мальчика, поблагодарили меня словами и материально. Казалось бы, купайся в славе, отдохни на полученный гонорар, но что-то меня не отпускало. Я поблагодарил взрослых, выпроводил их из кабинета и попросил остаться мальчика. Наедине спросил его: «Ты знаешь, что адвокат не может отказаться от клиента, поэтому я шел до конца и держал твою позицию о невиновности. Но что-то мне подсказывает (а может, кто-то и этот кто-то – та убиенная женщина в зале судебного заседания), что я что-то сделал неправильно…» Я еще не закончил свою мысль, как он выпалил мне в лицо: «Да, это я убил ее!». Занавес.
Неотвратимость наказания
– Ничего себе! А какими делами, в которых вы защищали подзащитных, гордитесь?
– Рассказанным выше вчистую выигранным делом я точно не горжусь, ведь помог убийце избежать наказания. Хотя это моя работа, а уголовная система устроена таким образом, что может случиться так, что виновного оправдывают, и наоборот – невиновный садится в тюрьму. Последнее встречается намного чаще. Но человечество не придумало ничего лучше этой системы определения наличия либо отсутствия вины. А горжусь я несколькими делами. Про одно из них расскажу: пришла женщина и рассказала, что ее сына привлекают за наркотики. Первая и апелляционная инстанции признали виновным этого парня. Но поданная жалоба в Верховный суд неожиданно для нас оказалась удачной, приговор отменили, а дело направили на пересмотр. При новом рассмотрении мы стали тщательней искать момент того, как наркотики оказались в кармане моего подзащитного. Замедлили кадр и уличили опера, ловко зажавшего между пальцами маленький сверточек с героином и под видом выворачивания карманов подбросившего его туда. Это был фурор! Случай этот прокручивали по всем каналам, писали во многих газетах, парень был оправдан, а оба опера вместе со следователем оказались за решеткой. Понимаете, тут важен не сам оправдательный приговор, а неотвратимость наказания тем, кто подставляет людей, делает на этом деньги, карьеру, власть.
Но ситуация сейчас пусть не на 100 процентов, но поменялась – подставляют меньше. Хотя зачем подставлять, когда и без этого достаточно наркоманов и сбытчиков наркотиков. Это примерно как в Грузии, где нет «левого» вина, потому что там намного легче произвести настоящее.
– Помню, как однажды вы с другими адвокатами в ходе судебного процесса повязали рты черными повязками. С чем это было связано?
– О-о, это было так давно! Обвиняли четверых кульсаринских ребят в убийстве шымкентской предпринимательницы. Дело рассматривал областной суд по первой инстанции в коллегиальном составе. Председательствующая судья буквально затыкала рот защите (нас было трое адвокатов), не принимала наши явные доказательства невиновности, открыто держала позицию обвинителя. Хотя, как вам известно, суд должен быть беспристрастен и не лоббировать ничьи интересы, кроме интересов права. Мне ничего не оставалось сделать, как принести из дома черные повязки и повязать свой рот в знак протеста против незаконных действий судьи. За мной последовали коллеги, все подсудимые и родственники в зале, так и сидели весь день в повязках. После этого судья поняла серьезность наших намерений и отступила. Мы представили свои доказательства, в результате суду пришлось освободить подсудимых, вернуть дело прокурору, а там оно было полностью прекращено за отсутствием состава преступления. Адвокату, думаю, незачем идти на подобный перфоманс, если процесс идет строго по закону.
– Для вас, успешного адвоката, как представителя профессии, что означает деловое совершенство? И еще – должен ли адвокат быть актером, чтобы уметь убедить судью?
– Деловое совершенство адвоката – когда высокая квалификация сочетается со стратегическим мышлением и стремлением к профессиональному росту. В этих понятиях абсолютно все – от умения ориентироваться в законодательстве и быть в курсе их изменений, а также качественного выполнения своих обязанностей, построения доверительных отношений с клиентами до умения глубоко, четко и убедительно выражать свои мысли и держать ориентир на результат в интересах клиента, даже в стрессовых условиях. Быть экспертом права, стратегом и специалистом оптимальных решений сложных задач.
Я буду банален, если скажу, что вся наша жизнь – игра, а мы в ней актеры, но это действительно так. Давайте немного пофилософствуем. Каждый из нас играет разные роли в зависимости от обстоятельств – роль ребенка, друга, родителя, профессионала, гражданина. Эти роли формируют нашу личность и взаимодействие с окружающим миром. Жизнь – это смесь заранее заданных сценариев и импровизаций, где сценарии – это традиции, нормы, ожидания, а импровизации – это наши решения, эмоции, реакции. Как и в игре, в жизни есть свои правила, успехи, неудачи и постоянное движение – у кого-то вперед, а кто-то деградирует. Мы можем осознанно выбирать, как будем играть эту свою роль, например, быть добрым, честным, ответственным или поддаваться обстоятельствам, но и это не всегда получается, даже если ты очень хочешь. Интересно?
– Кстати, вы не раз снимались в фильмах, в том числе в роли адвоката.
– Да, я снимался в паре фильмах, например, в роли адвоката в одном казахстанском сериале. И было легко, ведь я практически играл себя, свою повседневную жизнь.
– Какова на самом деле роль защиты в уголовном процессе? Обеспечить подзащитному своего рода страховку?
– Я не люблю слов страховка, гарантия и практически их не применяю. Роль защиты – в противовес обвинению представлять интересы подзащитного, не оставить его без квалифицированной юридической помощи, предотвратить беззаконие, помочь справиться со стрессовым напряжением и убедить суд в правильности альтернативной версии событий. Никакой страховки, никаких гарантий – адвокат может и должен гарантировать только добросовестное отношение к делу.
– А вам что интереснее – подготовка к процессу или же публичное выступление?
– Это единое целое: без одного нет другого, разве что первое сложнее второго…
– Возникали ли у вас к подзащитному такие чувства, как жалость, сострадание?
– В начале адвокатской карьеры – да. Со временем понимаешь, что они лишь мешают в достижении результата, к которому нужно идти с холодной головой.
– Какое в настоящее время ведете дело?
– Их несколько. Сейчас интересным является с профессиональной точки зрения суд с участием присяжных заседателей по делу о ДТП – столкнулись две машины, погибли три человека и пятеро получили ранения. Обвиняют одного, но я нашел третьего участника, из-за которого и произошла авария.
– А что можете посоветовать людям, которые мечтают стать адвокатами? И существуют ли какие-то возрастные ограничения, чтобы начать заниматься адвокатской практикой?
– Если ты усерден, целеустремлен, и у тебя остро развито чувство справедливости, то можешь считать, что обладаешь первоначальными качествами адвоката. Конечно, нужно высшее юридическое образование, стажировка, навыки, сдать аттестацию, которая включает в себе тест на знание законодательства и практические задания, получить лицензию, быть принятым в коллегию адвокатов. Никаких возрастных ограничений для адвокатской деятельности нет. Советы? Еще до прихода в профессию развивайте свои умения глубоко анализировать правовые нормы и факты, эффективно общаться с людьми, зарабатывайте репутацию и доверие окружающих, постоянно обучайтесь.
– К слову, впервые в Казахстане областная коллегия адвокатов совместно с Атырауским университетом им. Халела Досмухамедова создали образовательную программу магистратуры «Адвокатура и нотариальная деятельность». Будет продолжение такого обучения?
– Да. В дополнение к магистерской программе «Адвокатура и нотариальная деятельность», открытой ранее в упомянутом вузе, в нынешнем году запустили новую программу бакалавриата «Адвокатская деятельность», реализованную адвокатами Атырауской областной коллегии адвокатов совместно с профессорско-преподавательским составом вуза. Обе программы уникальны для Казахстана и реализуются исключительно в этом учебном заведении, т.е. нигде, ни в одном вузе нашей страны не обучают по этой специальности, что подчеркивает значимость этого образовательного проекта. Таким образом, продолжается развитие специализированного юридического образования, направленного на подготовку квалифицированных адвокатов, и это соответствует Концепции развития казахстанской адвокатуры на 2022-2025 годы.
– И еще. Минтруда Республики Казахстан в прошлом году утвердило перечень профессиональных праздников, и вот теперь 5 декабря отмечается День адвокатуры…
– В советское время, насколько я знаю, День адвоката праздновали неофициально. С 1991 года у казахстанских защитников также не было официального праздника, некоторые отмечали его в День Конституции, я лично для себя воспринимал этот день как свой профессиональный. С 2018 года некоторые коллеги праздновали в день принятия профильного закона, и только в прошлом году адвокаты страны впервые почувствовали себя настоящими хозяевами праздника. И вот уже второй год подряд к этому дню проводятся торжественные заседания, вручаются награды, устраиваются спортивные турниры, накрывается дастархан. Мы отмечаем День адвокатов. Наконец-то!
Светлана НОВАК
