Жителю Гурьева ныне Атырау Хакиму Хисметову было всего 20, когда случился Желтоксан. Он, будущий буровик, тогда учился на третьем курсе Алма-Атинского Казахского политехнического института им. Ленина. «ПК» попросила вспомнить то время, чтобы нынешнее поколение из первых уст узнало – что же за события произошли, если в календаре праздничных дат Казахстана 16 декабря – красный день?
— В тот день, 37 лет назад, мы даже толком не ведали, что происходит, — вспоминает Хаким Хисметов. — Знали, что поставили Колбина, а Конаева сняли, но мы тогда были аполитичны, не вникали в политику. Шестнадцатого декабря, часов в 10-11 (поздновато встали – занимались чуть ли не до первой зари: уже ведь шел к концу второй семестр), решили пойти позавтракать. Направились через дорогу – в столовую Алма-Атинского зооветеринарного института. Однако у близ находящегося стадиона «Динамо» заметили массу народа. Мы поначалу не поняли — парад проходит, что ли? Решили посмотреть – что там. Вдруг, вся масса народа начала двигаться в сторону площади. С транспарантами, с плакатами. Мы до сих пор не поймем: праздник какой? Когда масса миновала нас, мы в нее тоже вошли. Все в толпе скандировали: «Қазақ – басшысы!», пели «Алтын кун аспаным…». Толпа идет, а впереди несколько машин легковых, это наверное, КГБ-шники были, фотографировали всех. Уже и с других улиц потоки людей хлынул. Все это перемешалось, мы вышли на площадь, где-то час там пробыли. Затем появилась деревянная трибуна, пришло начальство. Среди них Назарбаев был, еще Мукашев кажется, всех сейчас и не помню. Они стали говорить, чтобы люди разошлись, призывали к спокойствию. Вышел Назарбаев, сказал несколько слов. Потом еще одна апашка пожилая попросила микрофон: «Дайте я скажу!». Ей помогли взобраться офицеры, которые там стояли, предполагая, что бабушка призовет молодежь к согласию. Но та наоборот начала скандировать: мол, власть нас все время давила, хватит терпеть, сколько можно. Ее микрофон тут же заглушили. После вышел какой-то парень, сообщив, что подготовлено обращение к правительству о нарушении всех прав, вероятно имея в виду волю народа выбирать лидера республики? Затем начало всё затихать, кто-то стал уходить, солдаты постепенно подпирали, — вспоминает Хаким ага.
Он с друзьями тоже ушел. Вернулись в общежитие, а там уже приехали с горкома комсомола. Активисты стали говорить, что из-за беспорядков вся милиция в центре города, а на окраинах орудуют мародеры и что комсомольцы должны расставить свои посты.
— Нас сотни две студентов в автобус погрузили и — в горком комсомола. А там — масса народу. Начали агитацию проводить с нами. Мол, будем организовывать отряды по охране объектов. Сообщили, что на тот момент уже был разгромлен детсад, еще что-то. Нас поделили на группы – по 20-30 человек, я оказался в команде по охране техникума связи, — продолжает вспоминать очевидец.
Говорит, что закрыли его и ровесников внутри техникума, а двери были стекляные и Хаким невольно стал свидетелем того, что происходило в Алма-Ате на главной тогда площади.
— Мы всё видели с верхних этажей – можно было наблюдать за тем,как на площади демонстрантов поливали холодной (как нам потом рассказали и как было видно по эмоциям облитых людей) водой из пожарных машин. По краям были потасовки, драка. Бегали солдаты. Видели, как военные машины,штук 30 въехали. Из них выпрыгивали спецназовцы: здоровые такие все мужики. В кованых сапогах, снаряженные щитами, дубинками, кажется их где-то с полтысячи, и на вид – они не казахстанцы были. Мы видели как подростков солдаты избивали. Они убегали, а мы их у себя в техникуме прятали. Солдаты за ними – двери начинали ломить. Мол, открывайте! И с нами был один человек из горкома комсомола. Парень вышел – начал с ними переговариваться, мол, никого тут нет из тех, кто был на площади. А на самом деле уже человек пять! Из них — две девушки с синяками. Солдаты ушли. А мы лишь через сутки вышли из техникума. Нас сменили другие, мы пошли в общежитие. И там так и сидели. В целом было ужасно, какое-то время даже кусок в горло не лез. Страшно было видеть как избивают людей, жуткая картина с перевёрнутыми машинами. Не хочется даже вспоминать, — тяжело вздыхает Хаким ага и вспоминает, как потом бегал на телеграф сообщать в Гурьев своей большой семье, что с ним все в порядке. Говорит, что тогда он был еще пацаном. И такое видеть не пожелает никому.
— С другой стороны, это такой показатель против того режима, ведь с этого и начался развал Союза, это была первая капля, штрих к дальнейшему обретению суверенитета Казахстана, — считает собеседник.
— События 1986-го конечно повлияли на нас. Мы же были пропитаны коммунистической идеологией, комсомольцы – для нас это было радужно. А после Желтоксана появились сомнения, с тех пор, кстати, ветер подул свежий. Мы начали в другую сторону смотреть. И с того дня возрождение появилось – национальное чувство достоинства, национальное самосознание тогда новую силу набирать стало.
По мнению Хакима Хисметова,
Желтоксан – особенный праздник. В этом году 37 лет тем самым событиям в Алма-Ате.
— Мы будем их помнить. Тогда народ показал, что он не слепой, не глухой, не немой, что с нашим национальным достоинством, что с нашим мнением надо считаться, что не получится нас задавить. И хорошо, что тогда оказались довольно просвещённые люди, которые разбудили нас, наши остатки национального самосознания, — заключил желтоксановец Хаким Хисметов.
Надежда ШИЛЬМАН
