В истории казахской интеллигенции были два периода всеобщей бурной судьбоносной активности – это период алашординцев и период Независимости. «А между ними в течение 70 лет не было, что ли, интеллигенции?» – слышу нетерпеливый глас читателя. Была. Конечно, была. Но это была интеллигенция всеобщего «одобрямс».
С алашординцами все ясно. Их просто убрали, поскольку они служили одной идее – идее национальной свободы. А с интеллигенцией периода Независимости оказалось все не так просто. Обнаружилось, что она разнолика. Независимость свалилась на нее, как снежный ком. Конечно, многие тогда обрадовались. Но, оказывается, обрадовались не все. И начались настоящие баталии в СМИ среди самой же казахской интеллигенции, которые не утихают и по сей день.
Герой нашей статьи – Мереке Кулкенов, известный казахский писатель-публицист и издатель. Он оказался в самой гуще этих баталий. Он подарил мне свой однотомник избранных сочинений под лирическим названием «Шелковый ветер». Дух этой книги, особенно вторая ее часть, не совсем соответствует розовому настрою названия: публицистическая часть ее пропитана горечью. Думается, что эта горечь присуща самой личности писателя-гражданина.
Первая часть однотомника состоит из прозы, там всего лишь 15 рассказов. Не слишком ли скромно для писателя, которому 65?!
Итак, львиную долю издания составляют публицистические размышления писателя, по воле судьбы ставшего свидетелем событий, изменивших ход истории на шестой части планеты. На 180 градусов изменил свое направление и корабль Казахстана, поспешно приступая к независимому, свободному плаванию в океане времени. Все эти тектонические сдвиги не могли не повлечь за собой сдвиги и в сознании казахского социума, что продиктовано самой логикой Независимости. На этом корабле все должно было бы соответствовать самому духу и содержанию независимости. Однако дело обстояло несколько иначе.
Годы тоталитарной системы стали для казахского языка переломными: он практически перестал употребляться. Также нужно было возродить из пепла и традиционную религию. А советскую историю Казахстана надо было вообще переписать заново. Все это легло на плечи казахской элиты во главе с Президентом.
Независимость раскрыла не только ужасные последствия тоталитарной системы на ниве казахской культуры, но и приоткрыла нам ничем не уступающее советской истине страшное лицо новых рыночных реалий, на волне которых мы уже находимся. Об этом крик, исходящий со страниц книги Кулкенова. На мой взгляд, это – крик любого интеллигента, болеющего душой за будущее своего народа, который вместе с приобретением Независимости одновременно оказался лицом к лицу с жестокой рыночной действительностью.
Озвучим его некоторые мысли, написанные на казахском и переведенные мной на русский язык: «Люди перестают верить друг другу. Чем глубже проникают в жизнь бизнес и коммерция, тем больше обман, измена слову, силовые методы стали выходить на первый план. Все поняли, если не обмануть, не соврать, не пустить пыль в глаза – твоему бизнесу не быть.
Человеку честному, отвергающему все эти иезуитские принципы, жить становится все труднее и труднее. Человеку честному все сложнее найти общий язык с человеком-волком, который в любой момент готов съесть тебя с потрохами. Поэтому людей честных становится все меньше и меньше. На них смотрят как на чудаков, как на пришельцев из другой планеты. Они как белые вороны в обществе черных ворон. Самое страшное – нет рычагов воздействия на ход событий.
…Как в сложившейся ситуации нужно воспитывать подрастающее поколение?! Теоретически все мы говорим правильно. Однако на деле наши слова и действия разнятся, как небо и земля. Были даже такие чиновники, которые, сидя в креслах, отправляли своих же коллег за малейшую критику куда угодно, а, потеряв свои кресла, тут же превращались в самых ярых радетелей за народ и демократию. Теперь поверь после этого словам, произнесенным с высокой трибуны! Поверит ли им наша молодежь?! Сомневаюсь» (из статьи «Белые и пушистые»). Дальше: «Нашей аульной молодежи не хочется работать чабанами или землепашцами. Молодым людям хочется разбогатеть в два счета как агашкам из города, сразу и сегодня. А в ауле нет такой возможности. Поэтому аульная молодежь отправляется в далекие города в поисках работы и счастья. А в городах их с распростертыми объятиями никто не ждет. Вот они и ютятся там, где попало. У них нет шансов получить свой угол. Нет шансов завести семью. За гроши нанимаются к кому угодно. В городах они никогда не найдут хорошую работу. Для дальнейшего существования в средней школе им не дали рабочей квалификации. Им, в лучшем случае, придется таскать тачки на барахолках, или, в худшем случае, грабить или воровать и оказаться потом в тюрьме. Мы по числу заключенных занимаем третье место в мире, после США и России. Ныне по стране сидящей за решеткой молодежи около 60 тыс. человек».
Вы только вдумайтесь, что кроется за этими цифрами! Сколько молодых сломанных судеб, сколько горя у родителей! И какая эта головная боль для общества!
Перо Кулкенова-публициста, как видите, прощупывает самые болевые точки нашего общества и ставит точный диагноз. Чем примечателен жанр публицистики в отличие от прозы? Она говорит открытым текстом во всеуслышание.
Когда публицист говорит открытым текстом, есть большая вероятность, что он будет действительно услышан соответствующими инстанциями.
Стало заметно, что Правительство в последнее время, хотя и с опозданием, но повернулось лицом к аулу, особенно к трудоустройству аульной молодежи. Возрождение профтехучилищ в Казахстане с бесплатным обучением, думаю, главная из этих мер.
Безусловно, СМИ – глас народа, озвученный журналистами. Стало быть, ни одному патриоту, тем более пишущему, не миновать публицистики – самого боевого жанра творчества. Если за 20 лет наше общественное сознание претерпело кое-какие сдвиги в сторону духа и содержания независимости, то этим мы, прежде всего, обязаны публицистике, т.е. журналистам.
Не зря Мереке отдал самые плодотворные творческие годы газетной работе: возглавлял республиканский еженедельник «Ана тілі» – знаменосца «на поле языковой брани». И поставил его в нужное русло.
Круг деятельности Кулкенова довольно широк: редактор, издатель, писатель, публицист. В однотомник вошли его рассказы. В том числе рассказы «После дождя» и «Добрый», которые ярко свидетельствуют о его большом потенциале как прозаика. Любой читатель, особенно тонкий ценитель современной словесности, после прочтения этих рассказов, уверен, переживет одновременно двоякое чувство: с одной стороны, чувство эстетической удовлетворенности, а с другой, чувство сожаления, что Мереке представил на суд читателей мало прозы.
Почему так получилось, я у него не спрашивал. Но догадываюсь.
Казахские прозаики, у которых огненные годы совпали с временами перестройки, с реформами 90-х годов, с разломом современной истории, когда буквально на их глазах решались судьбы не только отдельных личностей, но и целых народов, не могли закрыться в своем рабочем кабинете, быть пассивными посторонними наблюдателями этих событий, а наоборот, «засучив рукава», они шли в «бой» с рудиментами совкового сознания, за будущее своего народа, за будущее своих детей, на поле публицистических баталий. Только этим можно объяснить перевес в сторону публицистики в творчестве одаренного писателя Мереке Кулкенова.
Смагул ЕЛУБАЕВ,
Писатель
