Работа экспедиции по испытаниям на ядерном полигоне Азгир находилась в строжайшем секрете, ее работники подписывали документы о неразглашении сведений. Это было давно, в другом государстве под названием СССР. «Прикаспийской коммуне» удалось пролить свет на ряд ранее неизвестных обстоятельств работы экспедиции на ядерном полигоне.
Живые призраки в степи
С 1966 по 1979 годы в Прикаспии большинство жителей даже не знали, что происходило в степях Курмангазинского района. Автор этих строк помнит, как в семидесятых годах сосед на лестничной площадке рассказывал другим жильцам, что он увидел, заблудившись по дороге к своим родным, живущим в одном из сел Курмангазинского района.
— Я ехал на машине по степным буграм, вокруг за сотни километров ни души, как вдруг прямо передо мной, будто из-под земли, появился молодой мужчина в военной форме, — с удивлением в голосе рассказывал сосед. — Я был в шоке, даже ничего спросить у незнакомца не успел. Солдат-призрак как появился, так внезапно и исчез.
В это же время в народе ходили слухи о военных подземных бункерах в степях региона, о страшных опытах, проводимых там. Что же было на самом деле, оставалось загадкой, объект работал под грифом «секретно».
По материалам, предоставленным жителем Курмангазинского района, ранее работавшим экологом Жайык-Каспийского департамента экологии Юрием Лялиным, на участке Азгир тогдашнего совхоза «Балкудукский» Денгизского (ныне Курмангазинского) района с 1964 года действовал полигон Южно-сейсмической экспедиции Министерства среднего машиностроения и Министерства обороны СССР площадью 300 гектаров.
— Насколько мне известно, по заявлению руководителей экспедиции она была организована для проведения экспериментов по созданию с помощью ядерных взрывов соответствующей мощности искусственных подземных полостей в отложении солей, — рассказывает Юрий Лялин. — Земли, отведенные под полигон, были закреплены Государственным актом лишь 16 апреля 1979 года на основании Совета министров Казахской ССР от 20 января 1978 года. Арендная плата за использование земли Южно-сейсмической экспедицией не производилась.
Выяснились и другие интересные обстоятельства. Оказывается, изначально полигон планировали использовать для переработки урана. По словам Юрия Лялина, от идеи отказались из-за ограниченных возможностей железной дороги региона, по которой надо было доставлять материалы. Других вариантов транспортировки не определили. Толщина каменной соли была редкостная — идеальный вариант для запланированных экспериментов. Поэтому в районе села Азгир в 1966-1979 годах проводились подземные ядерные взрывы для отработки технологии создания полостей в соляных пластах.
Разрывая землю
Как рассказывали жители села Азгир, от каждого испытания все вокруг лихорадило, земля тряслась и дергалась, словно при землетрясении — разрушались жилые дома, клубы, скотопомещения и другие хозяйственные постройки, выходили из строя колодцы с питьевой водой и для водопоя скота. Старая школа в Азгире вся потрескалась, работники экспедиции вынуждены были сами построить новую.
— Питьевую воду для своих работников экспедиция завозила из Астраханской области, — поясняет Юрий Лялин. — Когда начались испытания, я только окончил школу. Тогда обратил внимание, что летом солнце словно «рентгеном» пронизывает и давит на организм человека, чего ранее не замечал. Основательную порцию вредного воздействия Азгира еще добавлял действовавший в Астраханской области военный полигон Капустин Яр, на котором в этот же период было произведено 10 наземных ядерных взрывов на значительных высотах. Ракеты оттуда взлетали очень часто, падали, на территории нашего района разливался гептил.
В Азгирской зоне, как именуют северную часть Курмангазинского района, в период с 1979 по 1981 годы творилось невероятное — массовый падеж домашнего и совхозного скотопоголовья, особенно лошадей. Дикие животные погибали стадами от болезни, как говорили специалисты, «неизвестной этиологии». Как правило, заболевание появлялось с наступлением жаркой погоды и затухало с холодами. Чтобы окончательно не потерять животных, значительная часть заболевших лошадей подвергалась вынужденной сдаче на мясо во избежание снижения их упитанности. И если в 1979 году скот хворал в основном в хозяйствах Курмангазинского района, то на следующий год неизвестная зараза распространилась уже на хозяйства трех соседних районов. В область присылалась одна комиссия за другой.
— С 1979 по 1981 годы побывали 32(!) комиссии ученых из научно-исследовательских институтов Москвы, Алма-Аты, Ленинграда, Казани и других городов, — ставит в известность Юрий Лялин. — Какие только версии и предположения ученые не высказывали: и «о стрептококковой инфекции», и о «прирусной ринопневмонии», и об отравлении. Все разводили руками, и ничего при дальнейших исследованиях, в том числе лабораторных, подтверждения не нашло.
Наручники для дипломата
Первое знакомство с Азгиром у Юрия Лялина произошло необычным образом. В начале 70-х годов прошлого века он поехал в служебную командировку и стал невольным свидетелем аварии на автодороге Харабали — Балкудук.
— У поворота на Азгир перевернулся автоводовоз. Водитель погиб, пассажир получил тяжелую травму, у него были сломаны ноги, — вспоминает Юрий Валентинович. — Раненого вытащили из кабины и положили у обочины дороги, оказали первую медицинскую помощь. Мы обратили внимание, что к его руке наручниками пристегнут портфель-дипломат. Когда мужчина очнулся, весь окровавленный, сразу прошептал: «Портфель на месте?» Мы были в шоке от увиденного и услышанного.
Потом стало известно, что водитель и пассажир — участники экспедиционной группы, расположившейся в Азгире.
Грязь под ногами… Радиационная
В Азгире около 100 домов, и почти в каждом кто-то из взрослых трудился в свое время в экспедиции. Один из них Мамантай Калиев.
— Местных жителей привлекали по хозяйственной части, преимущественно в работе «принеси-подай», — делится Мамантай Камалиденович. — С 1974 по 1990 годы, вплоть до расформирования экспедиции, я работал шофером, дизелистом. Мы ни о чем не думали, не понимали, что такое ядерные взрывы, да нас в это особо и не посвящали. Некоторые территории были огорожены, нам говорили, дескать, там грязь, а какая грязь, в подробности никто не вдавался. Медицинских проверок тогда не было. Если болели, то брали, как обычно, больничный лист. Заработная плата была хорошей, если в совхозе платили около 120 рублей, то за работу в экспедиции получали 200 рублей.
К тому же работники экспедиции отоваривались самыми лучшими, которые другим сельчанам и не снились, продуктами из Москвы в специализированном, закрытом для остальных жителей магазине. Без ограничений продавали лучшие болгарские вина и шампанское, чешское пиво, колбасы, французское сливочное масло.
— Вспоминаю, как все было, и ужасаюсь, много было случаев суицида, табуны лошадей и стада сайгаков погибали. Раньше об этом молчали, — сокрушается Мамантай Калиев.
Таинственный убийца
С начала испытаний на полигоне стали регистрироваться многочисленные факты смертности и среди населения Азгирской зоны от малоизвестных медицине болезней, особенно среди женщин и детей. Согласно данным ученых из Казахстана, по многим показателям состояние здоровья жителей Азгира было намного хуже соответствующих индексов у населения зоны Чернобыльской катастрофы. Да откуда могло взяться хорошее здоровье, если люди жили у ядерного полигона?
— Владимир Вольф, работавший в начале семидесятых годов главным врачом Харабалинской центральной районной больницы Астраханской области, расположенной в 70 км от Азгира, рассказывал, что с 1970 года из населенного пункта Азгир в больницу стали поступать взрослые и дети с признаками неясного заболевания, напоминающего острую лучевую болезнь, — вспоминает Юрий Валентинович. — Все они умерли через несколько месяцев, максимум два года. Начало положили трактористы, они скончались через два года. Затем стали поступать дети из семей чабанов, умерли и они. В 1992 году из Азгира привезли ребенка в возрасте 9 лет. Наконец, в ЦРБ был поставлен диагноз острого лейкоза, который был подтвержден в областном гематологическом центре.
В те годы другой врач — заместитель главного врача по лечебной части райбольницы Андрей Татаринов поведал экологам, что от лейкоза и рака с 1980 года начали умирать водители машин «скорой помощи» больницы, обслуживавшие Азгир и чабанские точки вокруг него. Тогда врач выяснил, за последние десять лет преимущественно от лейкозов (только некоторые от рака) умерли 9 шоферов «скорой» в возрасте 50-55 лет. Они имели общую простую историю болезни: в течение 10 лет они возили бригады медработников для обслуживания чабанских точек в радиусе 70 километров от Азгира.
И когда стало понятно, что болезни и смерти на людей «насылает» полигон, 23 сентября 1992 года произошел митинг. В нем участвовали руководители совхоза, района, области, экспедиции. Было принято обращение к Верховному Совету, руководству Казахской ССР о прекращении испытаний, закрытии полигона, возмещении ущерба, нанесенного как населению, так и хозяйствам. Благодаря Президенту страны полигон «Азгир» закрыли в 1996 году.
Светлана НОВАК
Автор выражает благодарность акиму
Азгирского сельского округа Нуржиян Биляшевой
за содействие в подготовке материала.
