Урал прославлен тем, что здесь когда-то ловились крупные белуги, а черную икру, и это еще на моей памяти, горожане ели ложками круглый год. Об обилии воблы, леща, судака, жереха, сазана и говорить не приходилось. Поймать их можно было чуть ли не на голый крючок. К сожалению, большие уловы остались в прошлом. За два часа, проведенных на берегу (на большее нервов не хватило), не клюнула даже маленькая рыбка. Будто это и не наш знаменитый Урал…
О былой славе великой реки с ностальгией вспоминает и Каиржан Алиев, более 40 лет отдавший рыбной отрасли. Из них более десяти лет он возглавлял комбинат «Атыраубалык», продукция которого шла не только во все уголки страны, но и на экспорт.
— Самый большой улов осетровых на моей памяти был в 1977 году. За 2 месяца весенней путины мы поймали тогда 12 тысяч тонн осетровой рыбы. Заготовили 1 250 тонн икры осетровых — белуги, осетра, севрюги. Но на полную «катушку» работали не только мощности по переработке «красной» рыбы. На протяжении целого ряда лет наш консервный цех выпускал 22-23 миллиона условных банок консервов в год. Более 30 наименований. В том числе из кильки, леща, воблы, сома, судака. Большим спросом пользовались консервы из отходов осетровых — паштет, молоки. О том, сколько выпускали вяленой, копченой рыбы, думаю, и говорить не стоит, — вспоминает Каиржан Алиев.
Причина оскудения Урало-Каспийского бассейна, разумеется, не одна. И накапливались эти причины годами. Основные — тотальное браконьерство девяностых годов, неконтролируемый лов рыбы теми, кто делал это, вроде, законно. И полный развал работы, направленной на воспроизводство рыбных запасов. В итоге флагман рыбной промышленности страны «Атыраубалык» обанкротился. Старый флот пришел в негодность. Цеха закрылись. Промышленную добычу рыбы в регионе сегодня ведут лишь производственные кооперативы — бывшие колхозы.
— По Урало-Каспийскому бассейну выделен лимит на вылов 36 тысяч 928 тонн. Сегодня приступили к лову 13 пользователей — это по рекам Урал, Кигач (на границе Астраханской области) и в северной части Каспийского моря, — сообщил новый руководитель межобластной Урало-Каспийской бассейновой инспекции Алибек Бухарбаев.
Осенняя путина в самом разгаре. Но выделенный лимит, как все последние годы, вряд ли будет освоен и в этом. Эти грустные предположения подкрепляют цифры: весной из общего лимита на реке Урал было освоено 35,1 процента, на Кигаче — 45,5, по Каспию — 13 процентов. На дворе начало октября, погода уже достаточно прохладная, что должно способствовать массовому ходу рыбы. Но, как правило, невода возвращаются почти пустыми.
— Мы работаем весь световой день. Но улов просто мизерный. В невод попадает, в основном, карась, иногда жерех, тарашка, чехонь. Раньше мы их и за рыбу не считали — упор осенью делался на вылов судака, сазана и леща, — говорит Сабит Тлепбергенов, рыбак производственного кооператива «Амангельды», стаж которого — несколько десятков лет.
Прибрежные кооперативы, раньше отправлявшие уловы на комбинат или продававшие в сыром виде, стремятся теперь максимально переработать ее на месте. И люди заняты, и прибыль в разы больше.
— Наш производственный кооператив закупил современное оборудование. Теперь мы самостоятельно выпускаем филе судака, сазана, щуки, пользующиеся огромным спросом, как на внутреннем рынке, так и за рубежом. Есть камера шоковой заморозки, позволяющееся замораживать рыбу до минус 40 градусов и отправлять ее потребителям. Еще вялим, солим рыбу. Главное, чтобы она попалась нашим рыбакам, — сообщил мастер цеха ПФ «Амангельды».
Восстановлением рыбных богатств Урало-Каспия в последние годы озаботилось государство. По инициативе Президента нашей страны, поддержанной главами всех прикаспийских государств, объявлен мораторий на вылов рыбы осетровых пород, запасы которой за два последних десятилетия сократились в 90 раз! В Атырау построено два рыборазводных осетроводных завода, ежегодно выращивающих и выпускающих в реку более 7 миллионов мальков белуги, осетра и севрюги. Но из-за недостатка производителей, каждую весну работа ихтиологов оказывается под угрозой срыва. В прошлом году в регионе не удалось выловить ни одной половозрелой белуги. В этом году в сети ученых не попало ни одного шипа.
— Осетроводные заводы, к сожалению, работают на авось. Необходимо ремонтно-маточное стадо, которое должно быть хорошо сформировано. Со всем видовым соотношением, которое существует в естественном генофонде реки Урал. И не зависит ни от каких случайностей, — высказывает свою точку зрения заместитель директора филиала ТОО «Казахский НИИ рыбного хозяйства», доктор биологических наук, член-корреспондент Российской академии естественных наук Юлия Ким.
По мнению ученых, для восстановления не только осетровых, но и частиковых популяций рыбы, необходимо как можно быстрее координировать эту работу с соседними государствами.
— Мы говорим об очень сложном рыбопромышленном водоеме. Взять реку Кигач. В этом году на одной стороне — казахстанской, режим промысла был установлен до 1 мая. А российская сторона ловила до 25 мая. Это что способствует воспроизводству или сохранению рыбных запасов?! Если по промыслу тюленя или лову осетровых договоренности есть, то с частиком настоящая чехарда. Убеждена, что необходимо запретить и вентерный лов в предустьевом пространстве реки Урал. (Вентяря — специальные ловушки, в которые попадает рыба. — В.С.) Так как неконтролируемый вылов этими орудиями лова приводит к тому, что вылавливается большое количество молоди, — говорит Юлия Ким.
Но и это не все. По мнению ученых, непоправимый урон рыбным запасам наносит так называемый «морской лов». Почему в кавычках? Да по той простой причине, что с морским ловом ситуация складывается, как минимум, странная. Заинтересованные в этом люди «пробили» разрешение на морской лов с 2007 года. И вроде бы никакого криминала в этом нет. Почему бы не ловить на море? Странность же в том, что принимая решение о лове на море, никто и думать не хотел, что для этого нужен морской флот, специальные орудия лова. Короче говоря, совершено иная база, чем для ловли в мелководных реках. Но решение было принято. Ученые, определяя ежегодно лимит на вылов рыбы в Урало-Каспийском бассейне, выдают свои заключения: сколько можно поймать и чего в Урале, Кигаче, в северной части Каспийского моря. Естественно, в море рыбы больше, а значит, и лимит на вылов будет больше. Весь этот лимит суммируется и получается, как в этом году, без малого, 37 тысяч тонн.
Но если нет морских судов, нет орудий лова, о каком морском лове может идти речь? Да ни о каком. В результате весь лимит и осваивается в нашем бедном-бедном теперь Урале и максимум в нескольких километрах предустьевого пространства. На подступах к Уралу, куда направляется рыба на нерест. Резюмируя сказанное, можно констатировать — морской лов, это ни что иное, как узаконенная попытка изъять двойной лимит на одном и том же пространстве. И вряд ли кто возразит таким утверждениям. Ведь и доказательство есть. В море, как известно, не только судак и вобла ловятся, но и кефаль, килька, селедка… А кто-нибудь слышал, чтобы наши рыбаки рапортовали об объемах вылова этих рыб, которые в реку не заходят? Да не могут они морскую рыбу именно в море ловить: все будары, байды и казанки, с которых нещадно истребляются устремляющиеся в Урал косяки, потонули бы при первом ветре, уйди они действительно вглубь Каспия.
Совместных действий требует и борьба с настоящим браконьерством. Все чаще в территориальных водах Казахстана задерживают суда, с которых промышленный лов ведут граждане Азербайджана, жители Дагестана, астраханцы. В этом году к операции «Бекре», направленной на борьбу с незаконной добычей рыбы, подключились пограничные войска КНБ республики. В ней задействованы быстроходные сторожевые катера, вертолеты. С начала года у нарушителей изъято 135 плавательных средств, 2 тысячи единиц орудий лова, 25 тонн рыбы, в том числе 312 килограммов исчезающих осетровых пород. К сожалению, борются с иноземными и отечественными браконьерами давно, а воз, увы, и ныне там: не становится их меньше.
Есть еще один путь для возрождения былой славы рыбной отрасли региона: выращивание осетровых в прудовых хозяйствах. Как это давно и успешно делается в Китае, Германии, Франции, ставших основными поставщиками на мировой рынок черной икры, изготовленной в искусственной среде.
Первый такой опыт и для Атырау, и для всего Казахстана есть. И довольно успешный. Местный фермер Владимир Розметов 6 лет назад выпустил в пруды 40 тысяч мальков севрюги, осетра и белуги. Всего прудов, площадью 6 гектаров, пять.
— Этой среды, этой растительности, естественной базы вполне хватает, чтобы существующее поголовье откормить. Мы убедились, что свободное курсирование из пруда в пруд рыб, закольцованность нашей системы, позволяют поголовью чувствовать себя как в естественной среде обитания. Кроме того, никто недоросшую рыбу ловить не будет, — говорит рыбовод Михаил Котельников.
За эти годы севрюга в прудовом хозяйстве выросла до 8 килограммов, осетры — до 9, а иные экземпляры белуги тянут на 12 килограммов. Так что фермер на примере доказал: местный климат вполне подходит, чтобы поставить в области товарное рыбоводство на промышленную основу. Но на одном энтузиазме проект вряд ли станет масштабным: потребуется поддержка государства. Того же Минсельхоза, отвечающего сегодня не только за овец-коров, но и за то, чтобы и завтра Казахстан имел свои запасы рыбы. Помощь эта нужна хотя бы на первых порах. Возможно, только так, сохраняя и пополняя в Каспии и Урале ставшие редкими косяки, выращивая рыбу в прудах, и можно будет возродить былую славу рыбного края, былую славу нашей знаменитой реки.
Виктор СУТЯГИН
