17 октября не стало Амангельды Мутигуллина. Скоропостижный уход поверг в шок всех, кто знал нашего Амана. И, конечно, нас, коммунаров. Официально Амангельды Мутигуллин работал в редакции «Прикаспийской коммуны» с 2003 по 2012 годы. Практически 10 лет. Но это по трудовой книжке. Фактически никуда от «Прикаспийки» Аман не уходил. Он всё это время был с нами, всё также присылал фотографии, статьи. Вы можете это видеть, уважаемые читатели, пролистав прошлый номер «ПК», где мы опубликовали яркие снимки к концерту. Аман был предан «Прикаспийке». Но как о нем рассказать читателю, который, наверное, и так уже все эти дни с момента безвременной кончины Амана прочел в открытых источниках о нем много всего? И мы решили прибегнуть к помощи близкого друга, сокурсника Амангельды Мутигуллина — Владимира Логинова. После общения с Владимиром Аман открылся совсем с другой стороны.
Почему в авиационное?
К сожалению, при жизни я лично не успела расспросить Амана, зачем ему понадобилось за тридевять земель — в городок под Москвой примерно с 50 тысячами населения (в середине 1970-х) ехать на учебу в училище, да еще и авиационное?
— Скорбим всей семьей, — сказал сначала Владимир Логинов, когда «ПК» позвонила ему в Великий Новгород. — Мне Аман рассказывал, что у него родственник ранее в этом училище учился, вот и он выбрал тоже, вроде как по проторенной дорожке пошел. Но учеба оказалась не из легких. Это было училище закрытого типа.
Если обывательским языком — там и учились, и сразу проходили армию.
И сало для друга…
— Мы, курсанты, были как одна дружная семья. Делились всем, что нам присылали родители. Не всему училищу, конечно, но свой взвод, 4, 6 роты обеспечивали, — смеется Владимир. — К примеру, я Амана научил есть сало с чесноком, он его уплетал в обе щеки! Ну а он часто угощал меня черной икрой.
Напомним, это были 1970-е, когда черную икру в Гурьеве (ныне Атырау) ели в буквальном смысле ложками.
— А у нас это было дефицитом! — вспоминает друг молодости Амана. — Я женился, когда еще учился в училище, так вот Аман на свадьбу своего лучшего друга, вы даже не представляете, сколько всего привез! Черная икра, балык, разная—разная рыба. Он ведь родом с рыбацкого поселка, поэтому в те годы у него было много «живого серебра» — помогали хорошие товарищи в Гурьеве.
…и «дружеский» шарж…
По словам Владимира, Мутигуллин был компанейский, веселый, занимался фотографией. Но дружеские шаржи рисовал больше всего. На преподавателей, можно сказать, по заказу товарищей, карикатуры рисовал. Но однажды пришлось Мутигуллину «творить» шарж и на… Владимира.
— Мы с Аманом, бывало, в самоволки бегали. И вот когда я однажды влип, за это командир роты дал приказ Амангельды про меня стенгазету выпустить. Я тогда за это не совсем понял командира — знал и семью его (выполнял поручения и бывал у него в квартире). Но вот такая ирония судьбы (жаль, стенгазета эта не сохранилась!). Ничего, пережили.
Владимир делится, что друзья учились хорошо, достойно сдали экзамены и получили заветные дипломы. И так их группа сдружилась, что на протяжении всей жизни постоянно общаются.
— Лично мы с Аманом очень часто переписывались. В последний раз он приезжал ко мне в 2017-м, и еще его жена Назым, ныне покойная. Ей очень у нас в Великом Новгороде понравилось. И Олжас — сын их — нередко с моей дочерью общается. И вот так мы всегда переписывались, с праздниками поздравляли друг друга, на видеозвонки выходили. А 15 октября я заподозрил странное: поздравил сообщением Амангельды (как и всегда в этот день раньше) с именинами. И странно, что Аман не ответил. Он всегда мне оперативно присылал сообщения. Лишь на днях я узнал страшную весть… — вздыхает Владимир. И после этого присылает фотоснимки. На них наш Аман такой молодой, совсем «зеленый». А взгляд (см. на фото)! И подпись (как же раньше подписывали фотокарточки!):
«Пусть эти мертвые глаза
Тебе покажутся живыми
И вспомнишь ты тогда
Моё былое имя.
г. Гурьев, Балыкшинский район, колхоз «Курмангазы». На память Володе от Алика».
— Вы называли нашего Амана «Аликом»?
— Да. И вот вы спросили сейчас, а я и не знаю даже, почему ему это имя у нас в училище дали. Он же везде представлялся так: «Аманкелды (имено через «к») Мутигуллин». Даже так подписывал везде сначала. А потом, как мы его стали называть сокращенно «Алик», так и на фотокарточках указывал. Мы ж свои — поймем!
На протяжении всего разговора Владимир так бойко и так тепло рассказывал об Амане, будто наш бывший фотокор куда-то отлучился, вот-вот скоро он опять присоединится, и мы все вместе будем вспоминать их учебу в училище.
— Не могу привыкнуть. В голове не укладывается, что нет больше моего курдаса, так, говорил мне Аман, называют ровесников, — тихо делится в трубке Логинов.
Амангельды и Владимир крепко дружили: об этом говорит не только то, что когда мы, раздумывая, как бы рассказать о нашем коллеге, спросили у Олжаса телефон сокурсника папы, он тут же отправил контакт Логинова. Но и то, что Владимир, разговаривая с «ПК» о своем друге, переслал снимки, которые раньше отправляли по почте только самым дорогим и близким.
Вот Алик с Володей на Красной площади в Москве и подпись: «14 марта 1976-го». А вот Аман присылает своё фото и подписывает как для лучшего друга. А тут Мутигуллин делится первой большой радостью — родилась дочка! — и отправляет Логинову семейное фото. Вот снова фото — уже усатые Алик и Володя — причем, последний в казахском национальном чапане!
— Это Аман мне подарил на 60-летие! Я уже говорил, что мы дружили семьями, и Аман нередко приезжал — то на мою свадьбу, то на юбилей. Мне очень больно это осознавать, что Амана больше нет…
И все же, как оказалось, что, несмотря на такую учебу, такой опыт в авиации, Амангельды ушел в фотожурналистику?
— Да, Аман летал на АН-24, — отмечает Владимир. — Но не сложилось с летной работой, бывает. Ушел в журналистику. Но я видел, как ему нравилась эта сфера! Если хотите, он и там был на высоте, образно говоря.
Романтик и… местный папарацци
Действительно, Амангельды Мутигуллин на своем веку «испробовал» самые романтические профессии. Работал в Гурьеве (ныне Атырау) после окончания авиационного училища под Москвой авиатехником, бортмехаником. Он постоянно видел небо! И когда наступили лихие 1990-ые, и он был вынужден уйти из этой профессии, потом, уже будучи фотокорреспондентом, постоянно возвращался в нее. То ко Дню летчика материал напишет, то о летчике статью принесет, то о космонавте сочинит. Даже его последняя, как оказалось, статья в «Прикаспийке» была посвящена космонавту Талгату Мусабаеву.
Так вот, работа фотокором в редакции была тоже из той самой романтической сферы. И если для одних являлось скукотой снимать заседания в акимате, совещания, конференции, Аман находил такие ракурсы, такие позы, что материал журналиста играл именно от его фотоснимков.
Но фото с заседаний — одно.
Другая сторона работы в «Прикаспийке» была Аману по кайфу — когда журналисты отправлялись на различные репортажи. Между прочим, иногда — я замечала! — Аман украдкой, как бы исподтишка щелкал прохожих или разговор акима с подчиненными (бывают ведь такие моменты, когда на совещании начальник подзывает помощника и начинает с ним советоваться/шептаться). Получались живые замечательные кадры. И когда Аман приходил с очередного акиматовского заседания, он отбирал неформат — те самые тайком отснятые снимки. Многие были интереснейшие!
Главный редактор Виктор Михайлович Шигаев тщательно отсматривал кадры, снятые Аманом, потому что среди официоза могли «промелькнуть» и обычная городская суета, горожане, что тоже очень любил Шигаев, ныне покойный.
А еще мы радовались, услышав, что главный редактор того золотого времени, когда работал Аман, давал ему задания снять редакционных сотрудников. Потому что Аману удавалось так здорово фотографировать каждого — казалось, даже если у тебя изъяны, Аман их куда-то «уберет», и напротив, выставит тебя в самом выгодном ракурсе. И дело не в качестве фотоаппарата. Аман умел ловить, как это принято говорить, рабочие стороны человека. Вот почему особенно Амана любили дамы нашей «Прикаспийки».
Он все время учился. По работе, по жизни был целеустремленным человеком. По словам Владимира, работая фотокором, Аман раскрыл свои творческие способности. Не зря ведь он рисовал! Сокурсник отмечал, что уже будучи на работе в СМИ, в разговоре с Логиновым, другими товарищами по училищу Аман часто делился своими наблюдениями как истинный журналист, был всегда политкорректен, даже несмотря на нынешние непростые времена.
— Потому что в дружбе не важны разрез глаз, язык, цвет лица. Если уж встретил друга — это на века. И я очень и очень сожалею, что потерял Амана. Светлая ему память.
И мы до сих пор в это не верим. Нашего Амана больше нет.
Но осталась память о нем — светлая. И остался его архив. А значит, имя Амангельды Мутигуллина продолжит жить в его замечательных фотоработах.
Надежда ШИЛЬМАН
